Над судьбой - Павел Крылов

- Убей себя и тебе не придется выть, когда с тебя будут снимать скальп.

Парализованный драгун стоял как вкопаный и молчал.

- Как любят жизнь энглиши. Что ж бледнолицый! Ты убьешь вот того офицера и можешь уходить. Давай!

Новобранец сразу понял все. Дикарь хочет, чтобы он зарубил майора Лонглайфа. И его отпустят домой. Он сразу направился к дереву, где был привязан майор.

- Простите меня, сэр! Мама не сможет пережить моей смерти. Я хочу жить. Простите!

Офицер хладнокровно смотрел на новобранца.

- Дъютидог! Не делайти этого. Вы же энглиш!

Но драгун второго кавалерийского королевского полка Силли Дъютидог уже принял решение: "Майор Лонглайф стар. Он долго жил и много видел в этой жизни. Дикари убьют всех пленников, а он, Силли, имеет шанс выжить. Мама не перенесет его смерти. Другого выхода просто нет.

- ????????! ?? ??????. ??? ...

Фраза майора была прервана. Возможно он хотел предостеречь новобранца о строгой каре, в той, другой жизни.

Но Силли уже ничего не слышал. Закрыв глаза, он взвыз как раненый зверь и обрушил свое оружие на голову офицера. Удар пришелся неточно. Срезав ухо, сабля скользнула по шее, застряв в грудной клетке.

Горячим фонтаном из раны брызнула кровь. Офицер сразу потерял сознание. Раскрытый рот жадно хватал воздух, холодящие душу хрипы переходили в бульканье. Он никак не мог умереть.

- Кто еще хочет спасти свою жизнь?

Зоркий Сокол обвел взглядом пленных.

- Я! - прошептал старый сержант.

Развяжите его!

Сержанта и новобранца поставили рядом. Остальных быстро добили ударами топоров.

Вождь вплотную подошел к сержанту и направил взгляд прямо в лицо.

- Ты хотел утопить руки в крови моих братьев и сестер. Бледнолицые сильны пока воюют со слабаками. Но в земле алдонтинов вы не найдете трусов, готовых разбежаться при первых выстрелах ружей и пушек. Вы не встретите людей, теряющих человеческий облик при виде огненной воды, способных за боченок отдать землю своих отцов.

Запомни! Вам никогда не удасться плясать на могилах наших предков. Алдонтины уходят. Но мы вернемся. И тогда наша земля станет для вас одной большой могилой. Несложно стравливать краснокожие народы, заставляя их убивать друг друга. Ты видел, бледнолицый, это приемлемо и для вас.

Презрительная улыбка скользнула по лицу воздя.

- Вы двое останетесь жить. Пусть энглиши знают: есть такой краснокожий народ алдонтины, готовый ответить ударом на удар. Сила встанет против силы, хитрость против хитрости, сплоченность против сплоченности. Идите!

Мысль устроить засаду в роще пришла к Сменившему Сущность в самую последнюю очередь. Шауни во время пожаров на равнине рыли ямы и, спрятавшись в яме, всадник и лошадь могли переждать уносимый ветром огонь, накрывшись парой бизоньих шкур. Жители Зеленого Эрина, ведущие многовековую борьбу против энглишей, рыли ямы-бункеры под кочками среди болот и прятались в них. Найти их было невозможно. А ночью они выходили из укрытий и били сонных врагов.

Сменивший Сущность понимал, что по роще бить ядрами и бомбами не станет никто. На пятьсот шагов от стен форта было голо. Подкрасться незамеченным невозможно. Роща находилась немного дальше. Энглишам должно было показаться очевидной глупостью то, что алдонтины решили занять позицию в роще.

В ночь атаки алдонтины вырыли ямы в роще по ее периметруЮ устроили брустверы, а сверху накрыли бункеры стволами деревьев и землей.

Врагов подпустили вплотную. Времени выбрать цель было достаточно. Отряд получил задачу перестрелять солдат и сразу выдвинуться к скале, чтобы там объединиться с воинами. Сильного Удара и вместе перейти на другой берег.

Несмотря на ошеломляющее действие опережающего удара и точный расчет всей операции, краснокожие не надеялись на полный успех. Взаимодействие всех отрядов не предполагалось. Ведь у вождей не было опыта руководства такой гигантской по масштабам краснокожих армией. И каждый отряд нанеся удар должен был отступать самостоятельно.

В тот момент, когда воины Ястребиного Когтя уже готовились к рывку в сторону скалы, раздался топор нескольких сот копыт. Это были лошади второго драгунского королевского полка. Зажатый на флангах краснокожими всадниками, табун, растянувшись широким фронтом, полным галопом мчался к реке.

Солдаты, зная силу удара обезумевших лошадей, попытались рассеяться, устремившись кто к лесу, кто к форту. Но было поздно.

Гиканье, щелканье кнутов, боевые кличи еще больше распаляли животных. Надеясь вырваться из полукольца гонящих их всадников, лошади ломились вперед, топча и давя пехотинцев. Теряя последнюю надежду, они все еще верили, что смогут криками и выстрелами разогнать табун. Но тех, кто не попал под копыта, настигали пули и стрелы.

Разбившись на два потока, табун стал обходить рощу, устремляясь дальше. Последние солдаты были добиты выстрелами из рощи.

Когда две роты окружали отряд Ястребиного Когтя, третья выдвинулась севернее, чтобы не дать краснокожим, засевшим на скале, ударить в спину.

Сильный Удар не мог знать, что всадники Зоркого Сокола уже рядом. Оставив несколько человек охранять пушки и пленников, он приказал остальным воинам тайно спуститься со скалы, чтобы в тот момент, когда завяжется бой в роще, неожиданно напасть на роту прикрытия.

Появление всадников изменило все. Солдаты стали строиться в каре, чтобы принять бой. Повенувшись на восток, они подставили фланг под удар краснокожих. Сильный Удар не стал торопить события. Воины сплотную подкрались к врагам, потерявшим бдительность.

Ни одно из трофейных ружей не дало осечки. Выхватив топоры, воины ринулись в рукопашнюю. Бой был коротким. Бежавших солдат догонять не стали. Их добьют всадники.

Гарнизон крепости был поражен развернувшимися на глазах событиями. Надо было срочно выводить из форта все имеющиеся силы, включая полевую артиллерию и опрокинуть дикарей. Но комендант медлил. У туземцев на руках было столько огнестрельного оружия и действовали они так разумно, что сразу наводило на мысль: "Это подлые франки вооружили краснокожих и их руками нанесли удар".

Коменданту сразу стал ясен план франков, готовых выманить гарнизон из крепости и захватить форт. И он отдал приказ готовить крепость к обороне, срочно усилив взорванный бастион. Из четырех бастионов пушки были лишь на одном, пороха осавалось совсем немного. На глазах гарнизона краснокожие перебили три роты пехоты и готовились к штурму форта. Туземцев втрое больше, чем защитников крепости и нет никакой уверенности, что еще более многочисленные шауни не переправятся на восточный берег.

Алдонтины на штурм не пошли. Погрузив трфейные пушки и канониров на плоты они не спеша, будто бы крепость совсем пуста, стали медленно уходить на западный берег. Чудом форт был спасен.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Сидящий Бык умирал. Силы постепенно покидали израненное обгоревшее тело. Все чаще он погружался в сон, уходил в полузабытье. Вождь лежал на медвежьей шкуре, изредка просил пить. Молодые девушки отгоняли насекомых, создавали прохладу.

Вокруг вождя расположились жрецы. Глухо и мерно били барабаны, гоня прочь злых духов. Ложе было усыпано цветами, душистыми лесными и луговыми травами.

Сидящий Бык смотрел в сторону восхода солнца. Стекленеющий взгляд был устремлен к облакам. На восточном берегу, далеко за горизонтом они переливались в небе яркими и сочными тонами. Рассвет был сказочно великолепен.

Вождь вспоминал последний взгляд Черного Орла. В глубоко запавших глазах была печаль и тоска. Они все так верили в победу! Сидящий Бык, как и другие воины с трудом сдерживал слезы. Бесстрашные, смеющиеся в лицо смерти так и не смог понять, почему они проиграли. Нет, дело не в оружии. Но в чем, он не знал. этот позор всю жизнь терзал его. Как часто он эти годы видел глаза Великого Мэкигэна. За один день тот стал стариком. А сколько воинов тогда упало духом?

Сидящий Бык вспомнил Открытую Дверь. Жрец от плоти и кости шауни. Он любил свой народ и умер за него. Никто не посмеет сказать о нет плохо. Как много крови и слез должно пролиться чтобы народ нашел свой истинный путь! Но ведь все это Великая Тайна! Разве вправе люди спросить духов: "Почему все так, а не иначе".

Вождь был счастлив. Он уйдет в Страну Вечного Покоя. И он расскажет Гичи-Маниу о великой победе. Никогда еще краснокожие не побеждали такого врага. Даже Черный Орел.

Сознание вновь помутилось. Перед глазами стояло нестерпимо-яркое огромное кровавокрасное Солнце. Но было необычайно легко и приятно. Освещаемые солнцем, перед ложем вождя шли и шли воины. Они прощались с ним. Покрытые пылью боевых походов, увешанные захваченным в боях у бледнолицых оружием. Их лица и одежда забрызганы кровью врагов. Тела испещрены ранами. Но не спины. Им был неведом страх. Сидящий Бык почувствовал покой и умиротворенность. "В такой день я хотел бы умереть" - подумал он.