Полюс капитана Скотта - Богдан Сушинский

— Взгляните на скалы, открывающиеся по «правому борту», — решил вклиниться в их сомнительный диалог Кристиан Преструд. — Разве их красота не достойна Швейцарских Альп?

Нильсен и Кемпбелл умолкли, взглянули в ту сторону, куда указывал Преструд, и увидели нагромождение серых скал и валунов. Чтобы уловить в нем красоту Швейцарских Альп, нужно было напрячь мыслительную фантазию. Однако цели своей лейтенант достиг: норвежец и британец прекратили накалять страсти вокруг достоинств и недостатков экспедиции Скотта и принялись рассматривать пейзажи ледовых предгорий.

Нарты полярников то взлетали на продуваемое северными ветрами взгорье, то вновь оказывались в насквозь промерзшей, исполосованной глубокими трещинами долине, однако чувствовалось, что маршрут был хорошо освоен и каюрами, и их упряжками, поэтому расстояние в четыре мили путешественники преодолели относительно быстро и без каких-либо приключений. Если только не считать стаи ленивых и совершенно неуступчивых в своем губительном любопытстве пингвинов, которые, преградив один из сложных участков дороги, заставляли собак вспомнить о своих охотничьих инстинктах, а офицеров — о пистолетах.

Лагерь Амундсена открылся Кемпбеллу неожиданно. Собачья упряжка долго тащилась между двумя ледяными скалами к перевалу, а как только вырвалась на небольшое плато, в долине возникли большой, приземистый дом с несколькими складскими пристройками, две зеленые палатки и отдельно стоящая хижина, служившая, судя по всему, метеостанцией, а заодно и аварийным пристанищем.

Облаченный в унты, утепленные кожаные штаны, короткую кожаную куртку на меху и черную кожаную шапку с надетыми на нее очками, Амундсен напоминал авиатора, самолет которого совершил где-то поблизости вынужденную посадку. На вид ему было около пятидесяти, хотя Виктор помнил, что он моложе их сорокатрехлетнего Скотта, капитан сам как-то заговорил об этом.

Горячечные, возбужденные глаза Руала и худощавое, с бледновато-серыми запавшими щеками лицо выдавали в этом норвежце человека решительного, но импульсивного, совсем не похожего на классического скандинава с крепкими нервами, холодным рассудком, с сильной волей.

Стол в кают-компании, куда капитан пригласил своих гостей, уже был заставлен бутылками и набором бесхитростных мясных блюд и закусок. Но прежде чем усадить за него британцев, Руал разостлал на приставном столике карту Антарктиды и резко предложил Кемпбеллу:

— Укажите-ка мне место расположения вашего лагеря, лейтенант.

— Вот здесь, на мысе Эванс, — ткнул Виктор пальцем в небольшой выступ суши, врезающийся в море Росса. И заодно взглянул на отмеченное красным карандашом местонахождение «Фрамхейма».

Какое-то время руководитель норвежской экспедиции словно бы парил над картой, подобно стервятнику, который высматривает очередную добычу, а затем вдруг удивился:

— Значит, он все-таки расположился именно здесь? Странно! Нет, я, конечно, предполагал, что он может забраться на этот мыс, но… Почему Скотт избрал именно эту местность? — совершенно искренне поинтересовался Амундсен. — Мне важно понять логику построения его экспедиции, ход его мыслей.

— Рядом, на мысе Хат-Пойнт, еще сохранилась аварийная хижина, которую капитан со своими спутниками заложил во время экспедиции на судне «Дискавери».

— Знаю о ее существовании не только по мемуарам Скотта «Путешествие на „Дискавери“», но и по путевым заметкам Шеклтона. Ну и что?

— Эти места знакомы ему.

— Тогда возникает вопрос: капитан использует эту свою «аварийную хижину» в виде основной базы? — удивленно вскинул брови Амундсен.

— Нет, лагерь заложен в нескольких милях от нее.

— Тогда это не объясняет его решение, не делает его более рациональным.

— Рядом проходил маршрут экспедиции Шеклтона. Хотя, согласен, это тоже не аргумент.

Амундсен снисходительно улыбнулся: «Вот именно, не аргумент». Он вообще вел себя по отношению к англичанам великодушно, как старый, многоопытный гриф, который, безраздельно властвуя над добычей, позволяет мелким хищникам соприсутствовать на его пиру.

— Я готов понять Скотта: знакомые места, ностальгические воспоминания… Ни в одной другой части мира человек не воспринимает с такой сентиментальностью любую «метку бытия», как в Антарктиде. Но в данном случае это не основание для того, чтобы закладывать основную базу на мысе Эванс. Взгляните на карту, — постучал пальцем по листу Амундсен. — Разве не бросается в глаза, что капитан Скотт расположил свою экспедиционную хижину миль на девяносто дальше от полюса, чем наша?

— Похоже на то, — проворчал Кемпбелл.

— Помяните мое слово, что это скажется не только на количестве складов, но и на степени усталости полюсной группы капитана.

— Для меня это уже очевидно, — скрепя сердце, признал Кемпбелл.

— К тому же, насколько мне известно, здесь, в районе Китовой бухты, климат значительно мягче, нежели в той части ледника Росса, в которой остановились вы.

— Возможно, наш метеоролог Симпсон и согласился бы с вашими выводами, однако капитана Скотта это не убедило бы. И вообще вы ведете себя так, словно уже не видите в Скотте реального соперника.

— Я уважаю и ценю полярный опыт своего коллеги, капитана Скотта, — вежливо склонил голову руководитель норвежской экспедиции. — Но это не избавляет меня от необходимости критически осмысливать его подходы к исследованию Антарктиды, которая на безжизненных полях своих преподносит нам уроки жизни.

— Жестокие уроки, — согласился Кемпбелл.

— Но если смотреть правде в лицо и исходить из общей доктрины покорения Южного полюса, — неожиданно вмешался лейтенант Ертсен, — то в ходе нынешнего броска к полюсу экспедиции капитана Скотта вряд ли удастся составить конкуренцию экспедиции Амундсена. У меня создалось впечатление, что господин Скотт попросту не готов к той полярной одиссее, которую затеял.

Выслушав это, Кемпбелл вопросительно взглянул на Амундсена.

— Мнение офицеров моей экспедиции вы только что слышали, — сухо обронил тот. — Понятно, что оно может подвергаться сомнениям. И потом, если уж он рекрутировал в свою экспедицию целый легион ученых, то почему решил высадиться в районе, который буквально «истоптан» исследователями? В чем смысл такого выбора местности?

— Сейчас не время вступать в полемику, — произнес Кемпбелл. — Да к тому же в отсутствие самого капитана Скотта. К тому же мне не ясно, какими секретами пытаетесь обеспечить успех экспедиции вы сами.

— Никаких особых секретов в моей экспедиции не таится, лейтенант, — вальяжно откинулся на спинку грубо сколоченного стула Амундсен. — Первое, что мы сделали, это построили экспедиционный деревянный дом площадью тридцать два квадратных метра, а также возвели несколько складов и вспомогательных построек. Продовольственные склады мы создавали из подножного материала — спрессованных снежных плит и кусков льда, причем большая часть строений углублена в материковый ледник. Ну а при броске к полюсу, мы, как и капитан Скотт, будем использовать промежуточные склады, возведение которых планируется на каждом градусе южной широты. Но в отличие от вашей экспедиции мы будем использовать исключительно собачьи упряжки, причем сами собаки рассматриваются в моих планах и в качестве тягловой силы, и как передвижной резерв питания, поскольку мясо большей их части пойдет на питание не только оставшихся сородичей-собак, но и нашей полярной группы. По моим прикидкам, из пятидесяти двух собак, с которыми мы выйдем из экспедиционной базы «Фрамхейм», приблизительно тридцать пять или тридцать семь придется забить, причем сделать это мы вынуждены будем ради спасения остальных участников экспедиции, а значит, ради нашей цели[26].