Апокалипсис никогда. Почему экологический алармизм вредит всем нам - Майкл Шелленбергер

2. Покидая ферму

В 1996 году я оставил аспирантуру в Санта-Крузе, штат Калифорния, и вернулся в Сан-Франциско, чтобы работать в активистских кампаниях с Global Exchange, Rainforest Action Network и другими прогрессивными и экологическими организациями.

В то время все большее беспокойство вызывали трудовые и экологические последствия производства одежды и других товаров, от кукол Барби до шоколадных конфет. Поэтому мы решили начать так называемую "корпоративную кампанию" против одной из крупнейших и наиболее прибыльных транснациональных компаний в мире. Нашей моделью стал бойкот Rainforest Action Network против Burger King, на который я собирал деньги в старших классах. Наша стратегия заключалась в том, чтобы выбрать крупный, хорошо узнаваемый бренд. Мы быстро остановились на Nike.

В то время компания Nike только начала продвигать свою обувь, связывая ее с расширением прав и возможностей женщин через спорт для женщин и девочек. Мы с коллегами из Global Exchange решили сосредоточиться на правах женщин. К тому времени Global Exchange уже привезла работницу фабрики Nike из Индонезии, которая совершила турне по США и публично рассказала о том, какова жизнь на фабриках компании, что вызвало широкий общественный резонанс.

Мы составили открытое письмо Филу Найту, основателю и тогдашнему председателю совета директоров компании Nike. Мы распространили это письмо среди лидеров феминистских организаций и предоставили копию в New York Times. В письме мы просили Nike разрешить местным независимым наблюдателям проинспектировать фабрики компании в Азии и повысить заработную плату. Например, в то время рабочие фабрики во Вьетнаме получали всего 1,60 доллара в день.

Осенью 1997 года газета Times опубликовала статью под заголовком "Nike поддерживает женщин в своих рекламных роликах, но не на своих фабриках, говорят группы". Репортер писал: "Коалиция женских групп обвинила компанию Nike в лицемерии за ее новые телевизионные ролики с участием спортсменок, утверждая, что что-то не так, когда компания призывает к расширению прав и возможностей американских женщин, но при этом плохо оплачивает свой зарубежный труд, состоящий в основном из женщин ".

Наша кампания казалась успешной. Мы создали столько негативной рекламы, что нанесли ущерб бренду Nike. Не менее важно и то, что мы дали понять другим корпорациям, что они будут нести ответственность за условия на фабриках , с которыми они заключают контракты за рубежом". "Я возвращаюсь в 1997 год, чтобы найти первое событие, явно связанное с [корпоративной социальной ответственностью] - бойкот Nike, - которое оказало реальное влияние на компанию", - говорит Джеффри Хил, профессор Школы бизнеса Колумбийского университета.

Не все согласны с тем, что кампания Nike была успешной. Некоторые, например Джефф Баллинджер, чья работа с рабочими индонезийских фабрик началась еще в 1988 году, считают, что Nike преувеличивает "экологическую устойчивость" в качестве инструмента связей с общественностью, чтобы затмить продолжающуюся эксплуатацию человека человеком. "В большинстве низкоквалифицированных производств по-прежнему господствует парадигма аутсорсинга", - пишет Баллинджер

Между тем эксперты по охране окружающей среды и активисты утверждают, что компании, производящие потребительские товары, не сделали ничего существенного для улучшения своей экологической практики. "Миссия устойчивой моды потерпела полный провал, и все небольшие и постепенные изменения были утоплены взрывной экономикой добычи, потребления, отходов и постоянного нарушения трудового законодательства", - заявили активисты в 2019 году.

В июне 2015 года, через несколько месяцев после посещения Конго, Руанды и Уганды, я решил отправиться в Индонезию и своими глазами увидеть, в каком положении там находятся фабричные рабочие. Я нанял двадцатичетырехлетнюю индонезийскую журналистку Сярифах Нур Аиду, которая называла себя Ипех. Она рассказывала о трудовых проблемах на фабриках и недавно раскрыла коррупцию в армии.

"В прошлом году меня избили после того, как я рассказала о том, как военные скупают землю по низкой цене", - сказала она мне. "Это было очень страшно для моих родителей, но они никогда не настаивали на том, чтобы я ушла".

Ипех организовал для меня интервью с несколькими работниками фабрики, одной из которых была двадцатипятилетняя Супарти, приехавшая из небольшой деревни на побережье. Ее первая работа была на фабрике Барби, а вторая - на шоколадной фабрике. Мы встречались дважды: сначала в офисе профсоюза Супарти, а затем у нее дома. На ней был ярко-розовый хиджаб, который она застегивала большой брошью.

"Каждое воскресенье мы играли в воде, но я так и не научилась плавать и никогда не заходила в воду полностью", - говорит она. "Я жила в строгой исламской общине, где мы даже не могли посещать общественные собрания, если там были мужчины". Походы на пляж были нечастыми. "Мы редко ходили на пляж, потому что всегда было так много работы".

После школы Супарти вместе с родителями и братьями работала в поле. "Мы были бедны по сравнению с другими домами в общине. Наш дом состоял из четырех комнат и был сделан из бамбука. У нас не было ни электричества, ни телевизора. Мы готовили пищу из рисовой шелухи".

Ее семья выращивала рис и немного баклажанов, чили и зеленых бобов. Они чередовали посевы риса с посевами сои, чтобы удобрить почву. Она помогала родителям связывать шпинат в пучки, чтобы продавать его на местном рынке.

Одними из самых больших угроз, с которыми столкнулись Супарти и ее семья, были дикие животные, болезни и стихийные бедствия. Однажды в деревне вырвались на свободу дикие собаки. "Мои родители боялись, что они съедят наших кроликов", - объясняет она. "Во время эпидемии птичьего гриппа мои родители беспокоились за своих кур, но с ними все оказалось в порядке.

"Все боялись цунами и землетрясений, потому что мы жили так близко к морю", - говорит Супарти. "Некоторые люди были так напуганы, что перевезли свои вещи в горы. Но потом произошло извержение вулкана Мерапи. Богатые люди, которые перевезли свои вещи в горы, потеряли их под лавой. Мы чувствовали себя очень уязвимыми перед природой".

В конце концов Супарти потянуло в город. "В детстве я слышала от своей тети о том, каково это - работать на фабрике, и представляла, что буду работать там. Мои родители не хотели этого. Оставайся здесь, занимайся домашними делами и жди хорошего человека, который женится на тебе", - говорили они. Особенно мама не хотела, чтобы я уезжала. Я объяснила им, что хочу посылать им деньги".

И вот, когда ей исполнилось семнадцать лет, Супарти ушла из дома.

3. Прогресс в производстве

Когда молодые люди, такие как Супарти, уезжают с фермы в город, им приходится покупать еду, а не выращивать ее. Как следствие,