Ладья викингов. Белые чужаки - Джеймс Нельсон

Он оказался в десяти футах от человека, таившегося в засаде, ощутил во рту вкус его крови, но тут ж понял, что это Олаф Желтобородый — с мечом в руке он следил за дорогой.

— Олаф… — шепнул Торгрим, подбираясь ближе.

Олаф обернулся. Торгрим видел, как широко раскрываются его глаза. Олаф явно не ожидал услышать свое имя из-за спины.

— Торгрим! Молотом Тора клянусь, я решил, что это не ты, а ночной дух.

— Это я. Где Харальд? И где остальные раненые?

— Ирландская целительница унесла их, как она сказала, в безопасное место. Я оставил людей у дороги, чтобы они предупредили нас о приближении данов. Мы рассеялись. Спрятались.

Торгрим кивнул:

— Хорошо.

Они замолчали, глядя, как даны приближаются к драккару. Их отряд стал двигаться быстрее, когда они осознали, что засады не будет. Достигнув дока, клин распался, некоторые воины взобрались на борт «Красного Дракона» в поисках сбежавших пленников или намека на то, где они могут быть.

— Проклятье! — услышал Торгрим и узнал голос Орма. — Куда они подевались?

Никто не ответил. Никто не знал.

— Они наверняка еще в порту. — Это был голос Магнуса.

— Найдите их, чтоб вас! Двадцать человек остаются тут, остальные — обыскать город!

Торгрим придвинулся к Олафу Желтобородому:

— Оставайся здесь. Прячься.

Олаф кивнул, и Торгрим исчез, растворившись в ночной темноте. Он старался держаться подальше от дороги, двигался между домами, пересекал огороды, перепрыгивал через низкие плетни из камыша. Он пригибался и тяжело дышал на бегу, но перемещался быстро и тихо, как волк по лесной тропе.

Добравшись наконец до медового зала, он проскользнул внутрь через задний ход, с неудовольствием отметив, что тот никем не охраняется.

— Орнольф! — позвал он.

Ярл обнаружил бочку меда и наверстывал упущенное за неделю воздержания в датском плену.

— Орнольф, даны взошли на корабль. Поставили там небольшую охрану, остальные прочесывают город. Это наш шанс.

— А, проклятые даны! — взревел Орнольф, заставив спящих вокруг него пьяниц вздрогнуть. — Да пусть приходят, я их всех трахну! Добрый мед снова сделал меня могучим!

Добрый мед также сделал Орнольфа никудышным вожаком, как с печалью отметил Торгрим.

— Вы трое, — он выбрал тех, кто рылся в карманах одного из спящих, — берите эту бочку меда и несите ее на корабль. — Он знал, что Орнольф не тронется с места, если мед не пойдет вместе с ним. — Остальные пусть собираются.

Орнольф оказался не единственным, кто добрался до меда, но беды в этом не было. Любой викинг, достойный таковым называться, лучше дрался во хмелю.

Торгрим снял со стены один из коптящих факелов, подошел к очагу и разворошил угли. Довольно быстро факел снова разгорелся.

— Эгиль Ягненок! — позвал Торгрим.

Эгиль, стройный и жилистый, в отличие от большинства собратьев, с длинной шеей и редкой порослью на щеках, которую он гордо называл бородой, подбежал к Торгриму.

— Бери этот факел, — скомандовал Торгрим, — забирайся наверх, поджигай крышу.

Эгиль Ягненок посмотрел на высокую крышу, оценил взглядом выступы и выемки на стенах, затем кивнул, взял факел и начал карабкаться вверх.

Остальных Торгрим повел через заднюю дверь наружу, в ночь. Дождь немного поутих, оставаясь размеренным, но больше не лил как из ведра. Викинги сгрудились в темноте у кустарника. Они слышали далекие крики, доносившиеся из города, который обыскивали даны, но при этом не сводили взгляда с медового зала.

Первый язык пламени был не больше огонька свечи. Он промелькнул на камышовой крыше медового зала, затанцевал и затрепетал под дождем. Но как только всем показалось, что огонек вот-вот погаснет, возник еще один, затем еще, и вскоре всю крышу окутал огонь: занялись нижние, сухие слои камыша.

Стропила, поддерживавшие крышу, были просмоленными, а балки покрывала кора. Медовый зал чудесно заполыхает.

Открылась задняя дверь. Эгиль Ягненок показался в проеме — темный силуэт на фоне яркого огня.

— Идем, — сказал Торгрим.

Они направились к воде по пути, которым Торгрим пришел оттуда. Мешки с едой и бочка меда замедляли их шаг, но это было не важно, поскольку у данов появились другие поводы для беспокойства.

Воины Орма заметили пожар, когда викинги были еще далеко от реки. Их крики звучали все громче и чаще, особенно после того, как они осознали масштаб катастрофы. Медовый зал ярко пылал.

На дороге появились люди. Они выскакивали из домов и лавок, на бегу натягивали туники через голову, кричали, чтобы несли воду и топоры, созывали народ.

А медовый зал все горел.

Торгрим Ночной Волк вел норвежцев вниз по холму, мимо лавок, через заросший кустами участок, где остался в дозоре Олаф Желтобородый.

— Ни один из тех, кто охраняет драккар, не ушел, — сообщил Олаф.

Торгрим кивнул. Дисциплинированных воинов сложно отвлечь от выполнения приказа. Эти окажутся умелыми противниками.

Разум Торгрима советовал ему тщательно продумать тактику — обойти, атаковать с двух направлений, напасть на данов сзади. Но он был не в том настроении, чтобы заниматься подобной ерундой.

— Те, кто несет припасы, забирайтесь на «Красного Дракона» как можно скорее, рубите все канаты, кроме одного. Остальные — за мной. Убейте столько врагов, сколько сможете. Помните: нам нужно не победить, а сбежать.

Он развернулся и помчался через кустарник, даже не оглянувшись, чтобы проверить, идет ли кто следом.

Охрана драккара оставалась настороже, застать ее врасплох не удалось. Торгрим видел, как поворачиваются к нему головы, как поднимаются мечи, пока он перепрыгивает через низкие заросли шиповника и пробирается сквозь высокий камыш на склоне холма, спускающегося к реке.

— Кто идет? — прозвучал вопрос.

Торгрим ощутил, как из его горла рвется вой, и выпустил его наружу, занося меч над головой. Он выл, вопил и скалил зубы, размахивая трофейным оружием.

Первый из данов, шагнувший ему наперерез, погиб на месте. Разогнавшийся при спуске с холма Торгрим просто смел его меч в сторону и буквально пробежал по противнику — прыгнул, наступил на щит, опрокинул. Дан упал на спину, а Торгрим удержался на ногах, стоя на нем. Он вогнал меч ему в грудь и бросился вперед, снося плечом следующего.

Викинги с «Красного Дракона» волной хлынули на данов, наполняя ночь воем, но даны были готовы: боевой клич встречали боевым кличем, меч — мечом. Щиты ударили в щиты, мечи зазвенели под дождем, копья искали добычи.

Торгрим рычал и размахивал оружием, рубил и колол, но его новый противник был хорош, очень хорош, он парировал каждый удар и искал возможность для собственной атаки. Он был в кольчуге и со щитом.