Эммануэль. Танцовщица с бульвара Сен-Жермен - Эммануэль Арсан

Серебристый смех Берит и раскатистый хохот двух австралийцев время от времени пронзали ночную тишину. Скандинавка уцепилась за шею одного из молодых людей, который повернулся в профиль. Его член был настолько велик, что эрекция была отчетливо видна в лунном свете. «Он ее сейчас порвет, — подумала Жад. — А вот стержень Ролана точно подходит мне по размеру». Она протянула пальцы к ширинке своего любовника, чтобы найти его пенис, но встретилась там с пальцами Бьянки, уже лежащими на молнии его брюк. Их руки переплелись, и они стали гладить вместе, наблюдая за купальщиками.

Австралиец поднял Берит, как будто она была надувной куклой. Он посадил ее на свой член и стал поднимать и опускать ее, тратя при этом не больше усилий, чем если бы он просто мастурбировал руками. Из своего укрытия Жад услышала стоны Берит.

— Еще… — умоляла она. — Еще… Войди в меня еще глубже. Не бойся. Быстрее… Сильнее…

Австралиец ускорил ритм и кончил, сопровождая это хриплым криком и широкими движениями бедер. Берит подскочила несколько раз на его бедрах, как шарик от пинг-понга на струе воды.

Сцена была забавной, но возбуждающей, и член Ролана напрягся под пальцами его любовниц. Он обнял их обеих и стал гладить им груди. Жад нравился идеальный треугольник, который они сформировали. Ее соски, как и соски Бьянки, увеличились, ее вульва, как и вульва Бьянки, начала пульсировать от желания к одному и тому же мужчине. Жад знала, что Бьянка чувствует то же самое, и это еще больше раззадоривало ее.

Прямо перед ними в воде Берит буквально прилипла к другому австралийцу. Хотя он был и покрепче своего товарища, но оказался более нежным и более робким, он осторожно касался тела скандинавки. Чтобы придать ему смелости, она энергично массировала его член, и парень согнулся под тяжестью желания, страдания и восторга.

И тогда Берит сама взяла его член и вонзила его в себя. Светловолосый гигант подчинился ей, словно боясь нарушить дьявольский восторг. Берит задвигалась на нем, потерлась своей крошечной грудью об его непомерный торс, сжимая его член мышцами влагалища.

Оргазм молодого человека был тихим, словно шепот. Берит мягко положила голову ему на плечо и опустилась на поверхность моря легко, как поплавок. Невидимые зрители поняли, что австралиец подарил ей оргазм, от которого она обессилела, но который полностью ее удовлетворил. Молодой человек взял ее на руки, как Тарзан, который только что спас свою Джейн, и пошел к песку под взглядами своего товарища.

— Наша одежда мешает гармонии ночи, — сказала Жад.

Одним движением Ролан сбросил на землю легкие платья своих подруг, а потом разделся и сам. Лунный свет подчеркивал рельефы его тела. Бьянка встала на колени у его ног и взяла в рот его член. Жад села позади нее, обняла ее и начала ласкать ей грудь.

— Любите друг друга, — приказал им Ролан.

Женщины покатились по песку и вскоре обе кончили. И тут же струя спермы хлынула из члена Ролана, попав на них обеих.

Они медленно вернулись в ресторан, держа друг друга за руки. Берит ждала их с безразличным лицом.

Мигель и Ольга присоединились к ним чуть позже. Волосы Ольги были растрепаны, платье помято, а на спине и на руках был виден песок. Рубашка Мигеля расстегнулась, и это позволяло увидеть укусы у основания его шеи.

— Я подаю на развод и женюсь на Ольге, — объявил deputado, когда они присели, чтобы выпить по последнему стаканчику.

15

Отъезд Ольги стал таким неожиданным, что Жад не могла в это поверить. Она все еще ждала, что вот-вот услышит ее напевный акцент и кристальный смех, вновь станет свидетельницей одной из ее выходок или почувствует ее руки на своих плечах. Теперь, когда Ольга покинула их, ее личность и шарм обрели свой истинный масштаб. Ее жажда жизни и стремление к счастью были такими заразительными! При ней все вокруг приобретало некую эротическую окраску. Она щедро дарила всем свою чувственность и радость.

В то утро ее место за столом для завтрака было печально и пусто. Берит и Бьянка ели молча свои кусочки папайи, а Жад без аппетита грызла лепешки, смазанные сливками. Ролана тоже не было. Он очень рано улетел на «Сессне», чтобы встретить Джину в аэропорту Хуан Сантамарии. Жад побаивалась новой девушки. Она даже подумала, что лучше бы она приняла предложение Мигеля. А может быть, она боялась, даже не признаваясь себе в этом, что Джина займет ее место?

— Что вы знаете про Джину? — спросила Жад у девушек.

— Она итальянка, — ответила Бьянка. — Она уже жила здесь раньше несколько месяцев. Теперь она в кино. Ее комедийный талант, конечно, не слишком велик, но для ролей, которые ей предлагают, вполне годится. Джина — это сама аллегория либидо, неутомимая любовница, способная совратить даже монаха. Впрочем, ты можешь судить сама. У Ролана есть кассеты с несколькими ее фильмами.

Через несколько минут три женщины расположились возле видеомагнитофона.

— Надеюсь, вы не будете судить о фильме, как историки. Сценарист вольно обошелся с костюмами и эпохами. Фильм называется «Кошки мяукают три раза». Джина в нем играет неопытную молоденькую девушку.

И вот на экране появилась девушка в кружевных одеждах и с каштановыми кудрями. Ямочки на щеках, озорные глазки, ротик, словно розовый бутон, — она вышла из кареты, приподняв тяжелую юбку до самых подвязок. К ней подбежал крупный темноволосый дворецкий. В своей ливрее он походил на напыщенного провинциального нотариуса.

— Мадам, ваша тетя и ваш дядя отправились на конную прогулку. Они попросили меня помочь вам обустроиться.

Девушка поднялась на крыльцо, весьма вызывающе покачивая бедрами под порочным взглядом дворецкого. Он проводил ее до комнаты.

— Спасибо. Вы можете оставить меня, — сказала девушка.

— Мадам сказала, что я должен убедиться в том, что вы хорошо отдохнете. Сегодня вечером будет бал в вашу честь, и это может оказаться утомительным для вас.

— Хорошо, я прилягу ненадолго.

— Вам следует снять платье, чтобы оно не помялось. Позвольте мне вам помочь.

— Я сделаю это сама, спасибо.

— Мадемуазель, мадам, ваша тетя, приказала мне во всем помогать вам. Она была бы недовольна, если бы узнала, что вы отослали меня.

— Хорошо, — согласилась девушка, повернувшись спиной к дворецкому.

Он подошел и проворно развязал несколько шнурков. Платье упало к ногам девушки, и ее тяжелые локоны красиво легли на обнаженные плечи. («Конечно, это парик», — подумала Жад.) Ее расшитый корсет подчеркивал округлую грудь, стягивая талию и подчеркивая бедра. Кружевные панталоны доходили до белых шелковых чулок. Она приподняла с постели одеяло и уже собиралась лечь.