Старинные гербы российских городов - Надежда Александровна Соболева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Из Астраханского губернского правления прислана в 1839 г. известная астраханская эмблема с пояснением, что этот герб усвоен «начальством с давнего времени, вероятно, с покорения Астраханского царства под скипетр Российской державы». Оттуда же прибыли проекты городских гербов Красного Яра, Черного Яра, Енотаевска, они составлены «учителем здешней гимназии Шамшевым». А после нового запроса, в 1849 г., Астраханское губернское правление поручило губернскому землемеру, «соображаясь с описанием проектированных гербов для городов Красного Яра, Енотаевска, Черного Яра, составить оным новые проекты с соблюдением всех правил геральдики…».
Бессарабское областное правление прислало гербы, составленные в ведомстве областного землемера. Там же им дано соответствующее толкование, объяснены эмблемы.
Луганская же городская дума не нашла ничего лучшего, как утвердить проект городского герба, который составил коллежский асессор Першин.
Однако не только учителя и землемеры занимались на местах герботворчеством. В 1819 г. генерал А. П. Ермолов по собственной инициативе создал проект герба Грузии. Генерал намеревался представить гербы всех уездных городов, находящихся под его управлением. А новгородский, тверской и ярославский генерал-губернатор спроектировал герб Череповца и подал его на подпись императору. Герб уездного города Лепеля составлен витебским губернским предводителем дворянства. Проект герба Иваново-Вознесенска создал владимирский губернатор. Самарский губернатор прислал в Герольдию свои соображения о гербах Николаевска и Новоузенска. Рисунок герба города Таганрога был представлен таганрогским градоначальником, а гербы городов Екатеринославской губернии составлялись местным губернским начальством.
Приведем примеры прямо-таки массового герботворчества, которое осуществляли местные власти. Двадцать проектов гербов Грузино-Имеретинской губернии, Каспийской области, их уездов и городов представил Сенату министр внутренних дел. Он доложил, что эти гербы «начертаны по проектам совета Главного управления Закавказским краем». Гербы всех городов Енисейской губернии составило Енисейское губернское правление, гербы городов Семиреченской области — местные городские управления и т. д.
Требования, предъявляемые к создателям гербов, в XIX в. оставались традиционными: отразить в рисунке герба исторические, экономические и территориальные особенности города. Когда речь зашла о гербе Семипалатинска, «члены ратуши по совещании с почетнейшими купцами и мещанами» предложили такой проект герба: в одной части гербового щита помещен верблюд «с навьюченными на нем тюками в знак торговли на караванах с соседними азиатами», а в другой — соха «се всем прибором в знак хлебопашества населения, в результате которого разведена там китайская многоплодная пшеница и английская ярица».
Не все губернии могли дать четкие сведения о гербах подчиненных им городов. В курской чертежной найдены копии с гербов Белгорода и Путивля; как они туда попали — непонятно. Эмблемы Белгорода и Рыльска известны с первой трети XVIII в., а курский губернатор заявил, что эти города утвержденных гербов не имеют. Полтавский губернатор не сумел найти достойных внимания фактов и событий, на основании которых можно было бы нарисовать гербы городов Константинограда и Кобеляк.
Министерство внутренних дел, занимаясь территориальными гербами, с возложенной задачей справлялось, но работа невольно сопровождалась «межведомственными» сложностями, ведь часть гербов (копии, а возможно, и подлинники) оставалась в Герольдии, из-за этого на многие запросы министерство не могло ответить. Трудно было в середине XIX в. вести строгий учет всех прежних и вновь создаваемых гербов — возникали «накладки»: некоторые города (Кострома, Красноярск, Таганрог) стали обладателями сразу нескольких гербов; другие города (Самара, Белгород, Путивль, Рыльск, Царицын), имевшие «старые» эмблемы, оказались без официально утвержденных гербов. Не было единого центра, руководившего герботворчеством. Случалось, что проекты гербов одних и тех же городов составлялись в двух «конкурирующих» организациях: в Министерстве внутренних дел и в Герольдии.
Постепенно создание гербов возвращается «на круги своя» — в Герольдию. Опять (в который уж раз!) начинает здесь складываться штат живописцев. Найти их оказалось не так-то просто. В 1846 г. вакантные должности художников в Герольдии не были заполнены. В конце концов их заняли иностранцы, не имеющие права в обычном порядке вступать в гражданскую службу. В специальном правительственном постановлении по поводу отступления от закона делалась ссылка на то, что крайне затруднительно отыскание «опытных по этой части художников». От «некомплекта» же художников остановилась работа по изготовлению гербов.
..Многие годы во славу российской геральдики трудились живописцы А. Беземан (ганноверский подданный) и уроженец Финляндии О, Альтдорф. Они, «занимаясь неоднократно отделкою гербов… приобрели навык, необходимый для сего рода живописи». Печальна судьба художников. Им приходилось трудиться над рисунками дворянских и городских гербов, однако вместо обещанных 400 рублей в год они получали лишь 280 рублей. По этому поводу художники ежегодно отправляли рапорты, на которые ответа не получали. В документах Герольдии содержится слезное прошение вдовы Альтдорфа о помощи, так как после смерти мужа она осталась без средств к существованию. Ей выделили на похороны художника 25 рублей. В 1867 г. старший художник Беземан, прося о назначении пенсии, писал, что, проработав в Герольдии более 20 лет, потерял зрение и здоровье, а в результате не имеет никаких средств к существованию и сил для работы.
Кроме этих двух художников, хотелось бы отметить еще одного живописца, который в середине XIX в. преданно служил делу создания гербов. Губернский секретарь Н. Фадеев в 1857 г. выдержал конкурс на место живописца Герольдии. Спустя несколько лет он уже получал оклад 600 рублей в год. Современники отмечали, что трудно было в Европе найти живописца, который бы имел такой хороший геральдический вкус и так тонко и искусно исполнял рисунки гербов.
Сосредоточение городского герботворчества в середине XIX в. в Герольдмейстерской конторе происходило под личным наблюдением царя. Он предложил, в частности, усилить пропагандистский характер городских гербов как знаков, отражающих правительственную политику. В 1851 г. Николай I дал указание «принять на будущее время за правило на гербах губерний, областей и губернских городов, кои впредь будут представляемы на высочайшее утверждение, изображать всегда императорскую корону; на гербах же городов уездных ставить ныне употребляемую подобными городами городскую корону. По усмотрению министра внутренних дел императорскую корону употреблять только тем уездным городам; кои отличаются от прочих обширностью населения и вообще своею значительностью в административном, торговом и историческом отношениях».
Волю монарха по преобразованию российских территориальных (городских, губернских, областных) гербов выполнил «ученый геральдик», известная в XIX в. личность, барон Б. В. Кёне. Он очень угодил правительству своей деятельностью на поприще
