Филолог - Святослав Логинов

В посёлке к предстоящему событию отнеслись равнодушно, как к чему-то само собой разумеющемуся.

Слово «равнодушно» имеет отношение к душе, то есть, к чувству, слово «разуметься» относится к разуму. То есть, и чувство и разум соседей остались спокойны, словно в жизни не переменилось ничегошеньки. Понять такое было невозможно, Верис принял это, как данность странного мира Земли.

Когда Верис попытался объяснить своё удивление Аните, а заодно рассказать, как рождаются дети во всём цивилизованном мире, Анита тоже осталась спокойной. Она провела ладонями по огрузневшей фигуре и ровно произнесла:

— Но ведь я лучше железного инкубатора.

И с этим нельзя было не согласиться.

Верька, ну прости ты дуру неумную! Я же не знала, честное слово, мне в башку мою дурацкую войти не могло, что такое возможно. Теперь смотрю на себя — волосы готова рвать. А ничего уже не поделаешь. Но ведь я действительно не знала

Понимаешь, я не нашла ничего лучше, как обратиться к твоей мамаше. Заранее было противно, но я думала она тоже хочет, чтобы ты нашёлся. Вот мне и стукнула в башку бредовая мысль, что вдвоём можно твои координаты определить. Всё-таки она тоже с тобой на одной волне. Ты не смейся, я понимаю, что чушь горожу, но утопающий за соломинку хватается. В общем, встретилась я с твоей мамашей, и она рассказала, с какой целью тебя сделала. Ты знаешь, я, наверное, законченная мерзавка, но до такого додуматься не могла бы. И ведь я ни о чём её не выспрашивала, только предложила вместе попытаться найти тебя. А она отвечает: «Вот ещё. Он и так найдётся, а если нет, то я другого сделаю, точно такого же.» Тут я и ляпнула в простоте душевной: «Зачем?», а она этак спокойненько, простыми словами объяснила, для чего она тебя создала и как искалечила. Меня словно пыльным мешком стукнуло, сижу дура дурой, а она с усмешечкой меня рассматривает. Тут ко мне разум вернулся, и я ей показала одну штучку из старых придумок. Прежде я такого ни с кем не делала — совесть не позволяла, а тут — в самый раз. Мы с Гольчихой как великосветские дамы кофе за беседой пили, это я с ней контакты налаживать вздумала. Она чашку двумя пальчиками держит, мизинчик деликатно отклячен. Ненавижу!.. В кофе ей ничего подбросить не получится, программа не допустит, а на стол — сколько угодно. Ну, я воспользовалась телепортом и вывалила ей под нос кучу дерьма. Знаю я местечко, где смердючее зверьё живёт. Потом я очень лаконично объяснила, кто она такая, и как с ней надо поступать. Ты хоть и филолог, а слов таких, наверно, не знаешь. Но почему-то меня совсем не утешает, как я твою мамашу говном накормила. Мелочь это, а в целом по жизни — облом выходит. Этого слова ты тоже, небось, не слыхивал, а у меня теперь вся жизнь обломилась. Хожу и ною: «Я же не знала, что с тобой происходит, вот и была беспросветной дурой». Верик, прости меня, пожалуйста. Мне очень плохо без тебя.

«Оп-оп! Оп-оп! Оп-оп!» — что-то в ритме, ставшем за последние месяцы слишком знакомым, на этот раз изменилось.

«Что-то» подразумевает неопределённость, но только до той минуты, пока не задумаешься над этой неопределённостью. В вопросе уже скрыт ответ: «Что?» — «То!».

Последнее время «что-то» заключалось во всё возраставшей мощи приказа, который посылал попрыгунчиков в бой. С каждым разом становилось всё трудней останавливать нападавших. Чтобы обратить их в бегство, было уже недостаточно показать им правду, приходилось изобретать дополнительные способы воздействия, без которых просто ничего не получится.

Прежде Верис не преминул бы задуматься над самоочевидным фактом, что глагол «получиться» находится в прямом родстве со словом «получше», но теперь он понимал, что излишняя задумчивость в такие мгновения вредна, и получиться может похуже, каким бы нонсенсом ни представлялось это сочетание.

Он спешно старался определить, что именно переменилось в хищной побежке воинов-попрыгунчиков. Некоторое рассогласование в сигналах присутствовало и раньше; с тех пор, как кучники поняли, что у болотных жителей появился мощный телепат, способный устроить облом отлично обученному отряду карателей, они уже не посылали солдат под командованием одного из чистых. Чистые теперь тоже ходили командами: одни гнали вперёд попрыгунчиков, другие стремились прикрыть их от зловредного воздействия Вериса, третьи тщились ввергнуть Вериса в пучину депрессии, то есть, говоря их языком, забацать Верису облом. С последними приходилось всего труднее, ибо нельзя же наносить ментальный удар, самому полностью закрывшись от вражеского воздействия.

Как обычно, приставка «воз» несла оттенок чрезмерности. Воздействие — действие, которое трудно выдержать.

Арбалетчики, переполненные жаждой крови, бодро скакали по кочкам, стремясь достичь сухого островка, на котором располагался посёлок. Обычно они выбирали для атак более удобное направление. А тут сама природа на его стороне и, казалось бы, устраивать облом — одно удовольствие. Например, это можно сделать так:

Слово «кочка» происходит либо от искажённого «куча», «кучиться», либо от столь же искажённого «качаться». Блуждать между словами, выбирая подходящий вариант, можно сколь угодно долго, но Верис не собирался заниматься словоблудием. Филология должна работать на победу, и, значит, слово «кочка» происходит от глагола «качаться», также как «трясина» — от глагола «трястись», а «зыбун» от прилагательного «зыбкий». Всё это с несомненностью доказывает, что слово «болото» находится в родстве с глаголом «глотать». Бежишь, а всё кругом зыбко, тряско, качается и вот-вот проглотит.

Этот посыл и был направлен нападавшим.

Казалось бы, попрыгунчики должны разразиться жалобными воплями и, роняя оружие, бежать из страшных мест, но в данном случае это только казалось.

Случай — по-латыни — казус. Конечно, латынь — мёртвый язык, но лингвисты, придумавшие его, знали своё дело, связывая случайность с кажимостью и, следовательно, с ошибкой.

Вместо ужаса с той стороны донеслась волна жертвенного восторга; попрыгунчики ускорили бег. Их не пугала возможность утонуть в илистой жиже, не страшили взведённые арбалеты и ножи поселян. Они жаждали мучений и стремились к ним со всей силой внушённой страсти.

Где кучники выискали индуктора-мазохиста, зачем обучали его, заставляя развивать свои извращённые способности, для чего кормили? Но они не прогадали, и теперь оружие Вериса обернулось против него самого.

Как устроить облом существу, которому любой облом в кайф? Прежде действительность была на стороне Вериса, и ему удавалось пересилить вражеских телепатов, но чистый мазохист не обманывал подопечных, он гнал их наслаждаться бедственным положением. Жизнь отвратительна, болото скверно и опасно? — Ну и пусть, в этом самый смак. — На сухих островках ждет противник, опасный, разжившийся оружием во время прошлых неудачных штурмов? — Тем лучше, в жизни нет ничего экстазней мгновения смерти. И попрыгунчики — Оп-оп!.. — продолжали форсировать топкое болото, хотя первые арбалетные болты уже свалили кого-то в грязь.