Святая грешница - Изабелла Розенталь

— А вам доставляет удовольствие делать людям больно? — она обратилась к Эдварду, так как Кристи вышла отпустить своего сторожевого пса на волю. Она поняла, что сеанс с Марией будет продолжительным.

Эдвард встал, снял с себя рубашку и остался в одних кожаных штанах. Он стал ходить кругами, что очень надоедало, но говорить что-то против его движений, слов, решений уже было запрещено.

— Мария, все знают меня, как Эдварда-таксиста. Я хочу тебе рассказать немного о себе, чтобы установить некоторую нить доверия. Я вижу, что ты не умеешь доверять людям, а просто их используешь. Даже когда пытаешься сделать добро, ты умышленно извлекаешь из этого эгоистичное моральное удовлетворение для себя. Поэтому, я хочу, чтоб ты доверилась мне.

В комнату вернулась Кристина.

— Я полностью согласна с вышесказанным, поэтому располагайся поудобнее и пытайся понять.

— Вы так добры ко мне. Откуда Вы появились в моей жизни?

— А зачем тебе это понимать? Это случилось, вся твоя внутренняя энергия была направлена на то, чтобы наша встреча состоялась, так всегда бывает, нами руководит Бог или космос — неизвестно, каждый сам выбирает, кто им руководит, но мы всегда появляемся там, где необходимо, — добавила Кристина и попросила Эдварда продолжить.

— Меня действительно зовут так, как я тебе сказал. Я работаю таксистом, не совсем обычным, об этом все знают, но ведь эта строчка прописана в каждом объявлении напротив моего имени, поэтому ничего удивительного нет в том, что мы встретились.

— Я не видела никакой строчки. И имени не было, в номере просто лежала визитка с нарисованным такси с подписью «Твое лучшее путешествие начинается здесь» и номером — все!

— Визитка без имени? Но такие визитки принадлежат только тем, кто является постоянным участником нашего клуба. Незнакомым людям их не раздают, особенно не раскладывают в отелях. Видимо, к тебе в гости кто-то заходил из наших.

— Я ничего об этом не знаю. Но доверие к вам и правда появляется.

— Почему? От того, что мы просто разговариваем, не задевая тему денег, еды, секса мы не обязуемся ничего друг другу давать или выполнять какие-либо обещания, поэтому тебе спокойно. Тогда я скажу тебе еще кое-что. Большую часть времени я провожу с растениями. Я профессиональный высококвалифицированный садовник, Мария. Мое занятие — выращивать красивые цветы, деревья, кустарники — следить за их жизненными силами и помогать тянуться к солнцу.

— Не могу в это поверить. Здесь, в этих пыточных комнатах, работает садовник? Вы, наверное, маньяк! — Она и правда немного напряглась от этой новости. Но тут за Эдварда вступилась Кристина.

— Он работает в саду моей сестры, так что, уверяю, до маньяка ему далеко.

— Когда я вижу, что цветок покрывается белой пленочкой — это явный признак того, что он болеет. Иногда и человек покрывается бледной пленкой, от которой не так просто избавиться. Мне ничего не остается, как опрыскать цветок нужным химическим составом и ждать, чтобы увидеть результат. Я начинаю порхать, как бабочка над зеленым стебельком, оберегаю его сон, добавляю еще света, чтобы ему стало теплей. Но иногда случается так, что цветок умирает. А в чем виноват цветок? Почему ему кто-то или что-то не дали жить? Люди приходят в сад и видят, что цветок умер — им тоже становится грустно. Поэтому мое дело заключается в том, чтобы вовремя взять в руки садовые маникюрные ножнички и аккуратно удалить больной лепесток, а уж после опрыскать для профилактики.

— Эдвард, вы — молодец, но причем здесь я и мое доверие? Что вы делаете здесь?

— А вы что здесь делаете? Раскиньте руки в разные стороны, — Мария все делала моментально, он и не успевал договорить до конца фразу. — Вы пришли за исцелением, и садовник вам даст его. Ваши лепестки, я имею в виду руки, требуют внимания, поверьте. — Он легонько задел тростью ее запястье на левой руке и она вскрикнула.

— А вот кричать не надо! — она резко отстранилась от Эдварда.

— Хорошо, я постараюсь, я просто… не ожидала.

— Это нормально, страх пройдет, и вы поймете, что может дать Вам терпение. Благодаря ему многие люди приобрели новых себя — счастливых и свободных. Когда я остригаю сухие или поврежденные ветки с кустарника, я знаю, что делаю больно умышленно своему дереву. Но тем самым, я проявляю заботу о растениях, которые обязательно, чуть позже, если терпеливо ждать, расцветут и пустят новые побеги.

Он подошел к Марии и прижал ее к себе. Она оттолкнула его и показала на Кристину.

— Я хочу, чтобы вы оба участвовали в сеансе обрезания сухих листьев. Жалко, что нельзя вырезать части души, которые, кажется, уже погибли и гниют внутри меня, издавая такую вонь, от которой меня тошнит. Можем приступить, если вы готовы.

— Сейчас мы тебе даем полчаса, чтобы ты вспомнила все, что тебе нужно переработать из внутренней боли в физическую. Будь пластична в своем воображении.

— Отпускай себя, Мария.

Она осталась одна перед тростью, которая лежала теперь на кресле. Не дожидаясь того, что кто-то придет, попыталась ударить себя один раз, но этот незнакомый пока предмет не поддавался ей.

— Ты что делаешь? Тебе никто не разрешал! — раздался голос Кристины. Ты должна выбрать кого-то из нас.

— Я могу выбрать обоих?

Кристина поднесла к губам Марии чашу с маслом с невероятным ароматом цитруса, кардамона и корицы. Мария глубоко вдохнула и неожиданно для себя решила точно, что главенствовать должны оба. Кристина одобрила ее решение, обмакнула три пальца в масле и легкими движениями нащупала точку за ухом Марии, от которой все тело стало расслабляться. Так длилось какое-то время. После чего Кристина перебралась пальцами к позвоночнику и стала нежно его массировать, время от времени окуная пальцы в масло. Оно было теплым и очень приятным.

— Почему ты меня не разденешь? — спросила Мария.

— А ты что хочешь? Просто заняться любовью или искупить свои грехи?

— Нет, я хочу понести боль, чтобы прийти к облегчению…

— Тогда не задавай вопросов, впрочем, чтоб ты мне не мешала, в рот тебе я засуну кляп. Эдвард! Она слишком много говорит, и будет нам мешать!

Он, молча, отдал ей в руки кляп, а Мария видела перед собой главенствующую Кристину так, словно в ней возродилась душа матери. И подчиняющегося, хоть и властного отца в лице Эдварда. Кристина завязала кляп и приказала встать Марии на колени.

— Тебе надо запомнить некоторые правила, прежде чем я начну. Не проси прощения, когда я буду тебя пороть. Будет больно — терпи. Орать нельзя до тех пор, пока я не скажу, что можно. Если ты решишь стонать, то, пожалуйста, подумай сначала, потому что за стон ты немедленно понесешь наказание. И лучше тебе не знать о том, какими они бывают. Об остальном позже.