Озарение - Владимир Моисеевич Гурвич

эту тему. Дана, могу я задать тебе вопрос?

— Сколько угодно, Евгений Дмитриевич.

— Меня удивил твой звонок, Дана.

— Чем же?

Болтнев ненадолго задумался.

— Теперь после того, как твои работы выставляются в столь престижной галерее, у тебя не должны возникать финансовые проблемы. Значит, я тебе больше не нужен.

Если бы он только знал, как обстоят дела на самом деле, тоскливо подумала Дана.

— Наоборот, нужны еще больше! — горячо воскликнула она.

— Для чего?

— Мне ценно ваше мнение. Я по-настоящему доверяю только ему.

— Это не серьезно, Дана, на свете много сведущих критиков. Доверяться только одному мнению, как минимум, не осторожно.

— Возможно, вы правы, но я верю только вам, — упрямо повторила свой тезис Дана.

— Даже не знаю, что на это ответить, — немного смущенно проговорил Болтнев.

— Примите это как данность, — посоветовала Дана.

— Хорошо, — согласился он. — Я хочу тебя спросить.

— Спрашивайте, Евгений Дмитриевич.

— Скажи, как возникли эти картины?

Интересно, как он отреагирует, если она скажет правду, подумала Дана. Даже жаль, что она не может так поступить.

— Я не знаю, это было какое-то озарение. Вдруг что-то вспыхнуло из темноты. Вроде яркого свечения. И я увидела эти образы и цвета. Полагаете, так не бывает?

— Наверное, бывает, — с сомнением покачал он головой. — Вот со мной точно ничего подобного не случалось.

«Еще бы, ты же не трахался с Юлием» — мысленно произнесла Дана.

— Со мной — тоже. И вдруг случилось.

— Что-то этому предшествовало?

— Да вроде бы ничего, — нарочито равнодушно пожала плечами Дана. — Думала над новым сюжетом. Мне захотелось написать что-то необычное, что я никогда не делала. И неожиданно возникла эта картина. Словно бы ниоткуда.

— Любопытно.

— Да, любопытно. — Дана вдруг огляделась вокруг. — А почему мы ничего не заказываем?

— Действительно. Надо заказать, раз мы в кафе.

— А давайте выпьем вина, — предложила Дана.

— Давай, тем более повод есть.

— Какой?

— Твои успехи. За них надо обязательно выпить.

Официант принес вина и фруктов. Болтнев разлил вино по бокалам.

— Пьем за твой талант! — провозгласил он тост. — Особенно замечательно, что он открылся неожиданно. Такое случается не часто.

— Вы не верили в него?

— Как тебе сказать, — замялся Болтнев.

— Только честно.

— У тебя прекрасно поставлена рука, отличная техника. Но мен казалось, что тебе не хватало воображения, чего-то такого, чего нет у других. А теперь это у тебя есть. И я тебя с этим поздравляю.

— Спасибо, я очень тронута. А теперь давайте выпьем за вас.

— Я-то тут причем.

— Если бы не вы, у меня ничего бы не вышло.

— Не понимаю связи, Дана. Ничему такому я тебя не учил.

— Учили, просто не знали об этом. И я не знала. Но без ваших уроков у меня ничего бы не получилось. Это трудно выразить словами, но это так. Вы же всегда призывали подходить ко всему творчески, искать новые формы выражения, какими бы странными поначалу они не казались. Вот я и подошла. Так что пьем за вас.

Они быстро уговорили бутылку и заказали другую. Дана внимательно наблюдала за тем, как хмелеет Болтнев. С одной стороны это было то, что она хотела, но с другой — если он опьянеет, то будет ни на что не годен. А ее это никак не устраивает.

После второй бутылки Дана решила, что пора выбираться на воздух. Больше в кафе сидеть не было ни малейшего смысла. Она предложило Болтневу покинуть его, тот не возражал.

— Что будем делать? Куда пойдем? — спросил он на улице.

У Даны внезапно возникла одна мысль.

— Евгений Дмитриевич, хочу вам показать одну картину. Только что написала.

Это был с ее стороны рискованный ход, Болтнев мог испытать сильное разочарование. А Дане очень этого не хотелось. Но она подумала: а вдруг ему понравится ее работа. Какой-то шанс на это есть. К тому же надо же как-то заманить его к себе домой.

— С удовольствием посмотрю. Где она?

— У меня дома.

Это известие на секунду смутило Болтнева. Но ненадолго.

— Если ты не против, можем проехать к тебе домой, — предложил он.

— Я только — за. Предлагаю взять такси.

Жилище Даны удивило Болтнева.

— Ты тут живешь?

— Вам не нравится?

— Да, как-то неуютно. Почему-то я думал, что у тебя немножко другая обстановка. Ты не намерена переезжать отсюда?

— Намерена. — На самом деле это было не совсем так, пока в серьез Дана об этом не помышляла. — Вот заработаю денег — тогда можно и переехать.

Болтнев, соглашаясь, кивнул головой.

— Показывай картину, — попросил он.

Дана вдруг ощутила сильное волнение. Она уже пожалела, что решилась на этот поступок. С ее стороны это было чересчур опрометчиво. Но теперь уже поздно идти на попятную.

Она подвела гостя к картине. Болтнев долго разглядывал ее. Затем повернулся к Дане. По выражению его лица она поняла, что он не решается сказать то, что думает.

— Плохо? — спросила она.

— Дана, это совсем не похоже на те две картины. Это совсем другой уровень. Что с тобой случилось, можешь мне сказать?

— Просто не получилось, Евгений Дмитриевич. Так же бывает?

— Бывает-то бывает, но только тут совсем другое. — Он замолчал в нерешительности.

— Евгений Дмитриевич, говорите, как есть, — попросила Дана.

— Эту картину нарисовала какая-то начинающая ученица, а не мастер. Это действительно твоя работа? — пристально взглянул Болтнев на Дану.

— Моя.

— Тогда ничего не понимаю.

— Да, все очень просто, тогда было озарение, а в этот раз не было. Давайте больше не будем говорить о картине. Завтра я ее замажу.

— Но Дана, это все же твоя работа. — Болтнев снова взглянул на полотно. — А, впрочем, это действительно лучшее решение.

— Вот и договорились. А сейчас предлагаю просто посидеть, поболтать. У меня есть отличное вино. Если, вы, конечно, не хотите уйти.

— Что ты, Дана, с удовольствием посижу.

Они разговаривали уже час. Дане было интересно их общение. Она окончательно убедилась в том, что уже знала, — из всех ее знакомых Болтнев самый содержательный человек. И при этом увлечен ею — это для нее было очевидно. Но она никак не решилась пересечь черту, отделяющие одни отношения от других. Что-то сдерживало ее.

— Мы с тобой сегодня много выпили, — сказал Болтнев, когда бутылка оказалась пустой.

— Всего третья бутылка вина, — заметила Дана. — Разве это много?

— Для меня много. Я столько не пью. Только сегодня с тобой.

— Значит, вам хорошо тут.

— Да, — подтвердил он. — Мне всегда было приятно с тобой.

— А мне — с вами.

Болтнев посмотрел на нее немного пьяными глазами.

— Что это было? — спросил он.

— Когда?

— Только что. Мы сказали что-то друг другу. Это