Забытая история любви - Сюзанна Кирсли

— И уплыл?

— Нет. — Мастиф немного натянул поводок, наклонив голову, чтобы понюхать пучок травы, и София замедлила шаг, приподняв край длинного плаща, который волочился по земле. — Он умер на корабле по дороге в Дарьен. Его тело бросили в воду.

Упоминание о дарьенской трагедии огорчило Кирсти, как огорчало всех шотландцев. Она была еще младше Софии, когда все это произошло, но печальная судьба Дарьена навсегда врезалась в память народа, который вверил будущее благоденствие и независимость нескольким кораблям переселенцев, уплывшим основывать колонию на торговом пути через Америки в Индию.

— Для вашей матери это, наверное, был тяжелый удар, — заметила Кирсти.

— Она не узнала об этом.

Долгие месяцы прошли, прежде чем невеселая весть добралась до Шотландии вместе со слухами о том, что сама колония пришла в упадок и была заброшена. К тому времени из Шотландии отправилась вторая волна колонистов. Мать Софии, прекрасная, яркая женщина, была среди них.

— Ей повезло, — сказала София, рассказав эту историю Кирсти. — Она не выжила в плавании.

Выжившие были горько разочарованы, ибо поселение они нашли беззащитным и покинутым, а на земле, которая обещала принести богатства, царила смерть.

И теперь Джеймс и Мэри Патерсон превратились лишь в имена среди великого множества тех, кого погубила мечта под названием Дарьен.

— Как же ты пережила такое горе? — ахнула Кирсти.

— Я была совсем маленькой. — София не стала говорить о том, что в последующие годы на ее долю выпали куда большие испытания. Кирсти и так уже совсем сникла, а этот день не предназначался для грусти. — А однажды я услышала проповедника, который сказал, что не бывает таких трагедий, которые Господь в своем величии не претворил бы в добро. И вот я здесь, — улыбнулась она. — Выходит, он говорил правду. Если бы мои родители остались живы, я бы никогда не попала в Слэйнс и мы бы не встретились.

— Да! Это была бы настоящая беда, — ответила Кирсти, взяла ее за руку, и они продолжили путь, разговаривая о зловещих вещах.

На этот раз они миновали Буллерс, не останавливаясь, но, когда подошли к Дан Баю и Хьюго снова попытался заставить их задержаться и позволить ему погоняться за летающим ужи ном, Кирсти остановилась и указала в море.

— У Слэйнса стоит корабль.

София посмотрела в том направлении и тоже увидела его: убранные паруса, корпус, покачивающийся на якоре в некотором отдалении от берега.

— Это «Король Вильгельм»?

Кирсти прикрыла глаза ладонью от солнца и медленно покачала головой.

— Нет, это не шотландский корабль.

Снова Софию потянули за руку, но теперь это был не Хьюго, а Кирсти.

— Идем, нам нельзя здесь оставаться. Нужно возвращаться.

София не понимала причину спешки, но чувствовала, как волнение охватывает ее саму, когда она, задыхаясь, бежала по утесу рядом с Кирсти, удерживая на поводке мастифа, который, натянув поводок, заставлял ее бежать еще быстрее.

Она уже могла различить матросов, спускающих на воду шлюпку, в которой сидели несколько человек, и ее ноги неведомо почему припустили еще быстрее. Только бы добраться до замка до того, как сильные весла домчат людей в шлюпке до берега!

Возле сада мастиф все же вырвал из ее руки поводок и, радостно гавкнув, понесся в сторону конюшни. У двери в конюшню стоял Рори. Он пучком сена вытирал пот с боков лошади.

— Мы из Данноттара заметили паруса. Ее светлость уже дома.

— А корабль? — задыхаясь, спросила Кирсти. — Это?..

— Да. А теперь идите в дом, вас двоих ищут.

Он отвернулся и продолжил свою работу, а Кирсти снова потянула Софию за руку:

— Идем.

И они вместе поспешили к двери в кухню, не зная, что их ожидает внутри, не догадываясь, почему этот корабль был таким важным и чего ждать от людей, подплывающих внизу к берегу или даже, возможно, уже высадившихся, — добра или зла.

Глава 8

Открыв глаза, я увидела, что все еще сижу в кресле, окутанном стальной рассветной полумглой, и почувствовала пробирающий до костей холод. Собираясь с мыслями, я осмотрелась и заметила, что лампа, которую я оставляла зажженной, не горит, так же, как и маленький электрообогреватель, включенный в розетку прямо у моих ног. А потом, проснувшись окончательно, я поняла, что случилось. Быстрый осмотр черной коробочки, укрепленной над дверью, подтвердил, что счетчик не крутится. Стрелочки мирно покоились на красной отметке. Я потратила все монетки и теперь осталась без электричества.

Хуже того, я уснула, не подбросив в печь угля, и огонь на кухне тоже погас. Я потрогала дверцу рукой — та даже не была теплой.

Я с чувством выругалась (матери в комнате не было, и услышать меня было некому) и, встав на колени, принялась выгребать давно остывшие уголья и пепел, надеясь, что в ведре еще остался достаточный запас, чтобы развести новый огонь.

Когда, как мы и договаривались, за мной зашел Грэм, я все еще возилась с углем. Должно быть, вид у меня был довольно живописный, когда я открыла дверь: лицо в саже, одежда после ночи, проведенной в кресле, безнадежно измята. Однако он тактично промолчал, и лишь морщинки у глаз, чуть углубившиеся после моих объяснений, указали на то, что он находит в этой ситуации что-то забавное.

— И ко всему прочему эта чертова печка все никак не разжигается, — сокрушенно закончила я. — Из-за того, что она подсоединена к колонке, я даже воды не могу нагреть, чтобы помыться, и…

Грэм не дал мне закончить.

— Вы хорошо выглядите, — успокаивающим тоном произнес он. — Может, наденете что-нибудь потеплее на рубашку? А я пока займусь печкой, хорошо?

Я посмотрела на него с благодарностью.

— Хорошо.

Переодеваться я не стала, просто натянула на рубашку свитер. Потом оттерла лицо и, невзирая на холод, мокрой расческой привела в порядок волосы. Когда я с этим покончила, мое отражение в зеркале стало чуточку более узнаваемым. Вид у меня был не совсем тот, в котором я хотела предстать перед ним, но по крайней мере что-то терпимое соорудить удалось.

Вернувшись на кухню, я застала Грэма кипятящим воду на маленькой электроплите. Воздух уже немного прогрелся (он успел разжечь огонь в «Аге»), а лампа в гостиной у кресла снова горела. Я подошла к ней и вынула вилку из розетки.

— Спасибо, — сказала я.

— Не за что. Вы, надо полагать, еще не завтракали? Вам нужно поесть перед выходом. Путь нам предстоит неблизкий. Вы что пьете, чай или кофе?

Он шарил по шкафчикам с уверенностью человека, который знает, где что лежит, и мне вдруг стало интересно, жил ли он когда-нибудь здесь один, как Стюарт. То, что здесь жил Стюарт, меня не трогало, чего нельзя было сказать о мысли о том, что в маленькой темной спальне, в моей кровати мог когда-то спать Грэм. Прогнав из головы залетные фантазии, я спросила совсем о другом: