Журнал «Если» 2010 № 2 - Василий Головачев

Ась задумывался, потом рисовал овал, перечеркивал его горизонтальной линией, а сверху, на дуге овала, добавлял условную фигурку, с помощью которой обозначал себя: палка-палка-огуречик-вот-и-вышел-человечек.

— Что это, Ась? — спрашивала Людмила Сергеевна.

— Это дом Ася, мама, — вполне разумно отвечал мальчик из будущего.

— Но дом выглядит по-другому. У него должна быть крыша, окна. Где у твоего дома крыша?

— Это дом, мама. Ась в доме!

Видя, что Людмила Сергеевна отказывается его понимать, Ась начинал плакать и требовать «вертячки» и «чушики». «Помадки» в такие минуты он больше не просил, поскольку получал сушеные бананы по первому требованию.

Людмила Сергеевна терпеливо восстанавливала порядок и задавала новые наводящие вопросы:

— Твой дом круглый. Ты на нем стоишь. А где ты в нем сидишь? А где ты в нем спишь? Нарисуй.

Но Ась продолжал дублировать одну и ту же картинку: неровный овал, горизонтальная линия, человечек на дуге.

В конце концов она отчаялась что-либо понять в этом рисунке и переключилась на «раж».

— Ась, нарисуй раж.

Мальчик из будущего изображал вытянутые овалы, похожие на сигары и совсем не похожие на рыб. А рядом добавлял «дом» — овал, перечеркнутый горизонтальной линией.

— Ась, а где здесь ты?

Теперь уже мальчик из будущего отказывался понимать Людмилу Сергеевну.

— Раж, — показывал он на сигары.

— Дом, — показывал он на перечеркнутый овал.

— Х-м-м, — говорила на это Людмила Сергеевна. — А где здесь ты, Ась?

Все повторялось. Мальчик из будущего делал новую иллюстрацию из цикла «Ась плюс дом», затем откладывал ее и начинал кропотливую работу над еще одной репродукцией эпического полотна «Раж плюс дом». Людмила Сергеевна начинала сердиться — не столько на Ася, сколько на собственную глупость, — что немедленно вызывало у подопечного негативную реакцию и очередное требование выдать в пользование неведомые «вертячки».

Утомленная двумя днями такой безумной игры, Людмила Сергеевна попросила наконец нарисовать ей эти самые «вертячки». Сначала Ась отказался это делать, исчиркав страницу ломаными линиями. Тогда Людмила Сергеевна пошла на хитрость. Она изобразила человечка с собакой, указав:

— Это я, а это моя вертячка.

Ась несколько минут таращился на картинку, потом с таким же удивлением посмотрел на Людмилу Сергеевну:

— Мама, не вертячки. Нет вертячки.

— Это моя вертячка! А как выглядят твои вертячки, я не знаю! Ты хочешь свои вертячки? Нарисуй мне свои вертячки.

После некоторых раздумий Ась все-таки выдал рисунок, который не был похож ни на что виденное ранее и который озадачил Людмилу Сергеевну еще больше.

В нижнем правом углу листка Ась аккуратно черным карандашом изобразил человечка с маленькими рожками, а все остальное поле рисунка заняли зеленые путаные спирали — они накладывались друг на друга, перетекали друг в друга без какого-либо смысла или системы.

— Черт побери, — пробормотала Людмила Сергеевна. — Ась, это вертячки?

— Да, мама, вертячки, — отозвался Ась шепотом.

В тот день он больше не захотел рисовать.

Людмиле Сергеевне не терпелось обсудить с Архангельским новое открытие, но тот впервые не явился к завтраку. И к следующему тоже. Охрана соблюдала распорядок дня, но на все вопросы или отвечала уклончиво: «Ждем распоряжений», или совсем не отвечала. Через неделю Людмила Сергеевна уже готова была бегать по стенам и собиралась потребовать выпустить ее отсюда, а если не выпустят, устроить истерику. Радовал один только Ась — он интеллектуально взрослел, фразы строил все более грамотно, рисовал все более тщательно, учился аккуратно есть. К проблеме «вертячек» они по обоюдному согласию не возвращались.

В конце концов Архангельский появился — но не утром, как обычно, а вечером. Людмила Сергеевна его не узнала. Прежде всего гражданский генерал побрился — однако снял не только бакенбарды, но всю шевелюру целиком. Кроме того, он выглядел обрюзгшим и предельно утомленным, под глазами обозначились мешки. Куда-то делась и его самоуверенная улыбка.

— Вот, выполнил обещание, — сказал он вместо приветствия, погладив свой голый череп. — Ась теперь не примет меня за «кыш».

— Что случилось? — в ужасе спросила Людмила Сергеевна.

— Так… проблемы, — ответил Архангельский. — Давай присядем, Людмила.

Они расположились в холле жилого блока, и гражданский генерал заказал себе чашку кофе покрепче.

— События ускоряются, — сообщил Архангельский, после того как охранник ушел на кухню. — Американцы собираются снять корабль Ася с орбиты. Готовят к старту… э-э-э… шаттл «Атлантис». Внеочередная миссия, якобы для ремонта телескопа «Хаббл». Запуск после новогодних праздников. Честно говоря, мы рассчитывали, что у них не хватит пороху. Хватило.

— И что это значит?

— Это значит, что и здесь мы упускаем стратегическое преимущество. У них будет корабль из будущего. У них будет технология из будущего. Возможно, у них будет оружие из будущего. А что у нас? Пустая капсула и Ась. Больше ничего. Мы даже не сумели получить хоть какую-то информацию из будущего. «Вертячки», «помадки», «чушики». Премьер, поверишь ли, смеялся, когда увидел мой отчет. А потом стало не до смеха…

Архангельский имел такой потерянный вид, что Людмиле Сергеевне захотелось его хоть чем-то утешить. Тут она сообразила чем и, сказав: «Минутку»… сбегала к себе в комнату. Вернулась с последним загадочным рисунком Ася, протянула.

— Что это? — спросил гражданский генерал, разглядывая спирали и маленького бесхвостого чертенка в углу.

— Пока не понимаю, — призналась Людмила Сергеевна. — Но именно так Ась изобразил «вертячки».

Архангельский глубоко задумался, потом губы его тронула улыбка.

— Люда, а ведь я знаю, что такое «вертячки»!

12

Его заявление грянуло, как гром среди ясного неба.

— Вы?. Как?.

— Присядь, — предложил Архангельский. — В двух словах не объяснишь.

Людмила Сергеевна выполнила его просьбу.

— Помнишь, я тебе рассказывал о том, что существует несколько гипотез, объясняющих все странности нашей ситуации? Помнишь? Хорошо. Мы, конечно, могли бы обратиться за консультацией по этому вопросу к ведущим… э-э-э… футурологам, физикам или иным специалистам. В наших силах было оплатить консультацию даже нобелевских лауреатов. Но это неизбежно выдало бы нашу активность в определенном направлении. А заинтересованные лица умеют складывать два и два. Сегодня даже электронной почте нельзя доверять, чего уж говорить о людях, которые большую часть времени проводят в зарубежных поездках. Поэтому я предложил другой путь. Более оригинальный и гораздо менее затратный, — Архангельский сделал эффектную паузу; все-таки даже в самом плохом расположении духа он не упускал повода покрасоваться перед собеседником. — Мы объявили сетевой литературный конкурс. Там много таких конкурсов постоянно проводится, чуть ли не каждую неделю, поэтому наш не должен был привлечь особого внимания. Авторам предложили написать научно-фантастический рассказ о мальчике из будущего, который попадает в наше время, но по каким-то причинам не может рассказать о своем мире. Кроме того, мы ввели еще одно допущение: мальчик одет в костюм, который изготовлен в будущем, а значит, обладает необычными свойствами. Авторы должны были показать это будущее читателям через мальчика и его костюм.