Свой против своих - Фридрих Незнанский

— Надеюсь, до завтрашнего утра вы сможете вспомнить, каких бедняков кроме Альбицкого удалось спасти от голодной смерти, и подробно поведаете нам об этом, — сказал Александр Борисович в завершение допроса.

— Какой бред несет! — возмутился Курточкин, когда конвойные увели Верещагина.

— Бред-то бред, а доказывать все равно придется. Он к тому ведет, что, если пропали какие-нибудь деньги и его станут обвинять в растрате или что-нибудь в таком духе, он все свалит на Лисицына. Трюк известный. Не он первый до него додумался.

Алексей Михайлович рассказал, что к этому времени удалось узнать об убийстве Лисицына.

— Близкие у него есть? — поинтересовался Турецкий.

— Да, жена, сын. Жена Татьяна Григорьевна работает верстальщицей в редакции еженедельного журнала, сын Анатолий — студент, учится в станкоинструментальном институте, на факультете автоматики. По-моему, положительный парень, ни с какими наркоманами и тому подобной шушерой не связан.

— Насчет угроз?

— Ничего подобного семья не слышала. И последние дни Лисицын вел обычный образ жизни, был спокоен, не жаловался на служебные проблемы.

— Какие будут предложения?

— Сейчас нужно дождаться результатов экспертизы, — ответил Курточкин.

— Что-то настораживает?

— Пистолет с глушителем опять же не выброшен. Тридцатилетний здоровяк, профессионально уложивший свою жертву одним-единственным выстрелом.

— А-а, — понятливо произнес Турецкий, — напоминает убийство Пресняковой и Сурманинова.

— У меня тоже мелькнула похожая мысль, — сказала Романова. — Выходит, опять все вертится вокруг банка «Орион-2002». Преснякова интересовалась расходом денег, получаемых от ООН по той программе, в которой задействованы «Глобус», «Кристалл» и контролируемая банком посредническая фирма на Кипре.

— Там работает ее сын, — напомнил Курточкин.

— Насколько я поняла, хотя он там генеральный директор, но в их системе мелкая сошка. Пешка в большой игре. Однако как раз через него и могли худо-бедно оказывать давление на Преснякову, считавшуюся инициатором развития изменения банковской отчетности.

Смачно шлепнув себя ладонью по лбу, Алексей Михайлович вдруг воскликнул:

— Вчера же было девять дней со дня гибели! Помнится, Саврасов обещал приехать на девятины матери!

— Да здесь он, здесь, — успокоил его Александр Борисович. — Прилетел вчера утром. Володя Поремский не отходит от него ни на шаг. Следит за всеми саврасовскими контактами.

— Что-нибудь подозрительное есть?

— Трудно сказать. Во всяком случае, Скворцовская была и на кладбище, и на поминках, которые проходили дома у Павла Афанасьевича. На кладбище она и Дмитрий практически не общались. Насчет дома не знаю. Она ушла оттуда одна из последних, Дмитрий проводил ее до машины. Скворцовская что-то с пылом ему говорила, доказывала, однако тот стоял с мрачным видом и вяло реагировал на ее слова. Поремскому показалось, что она уехала рассерженной.

— Одна уехала?

— С водителем. Тот поджидал ее в машине.

В это время в кабинете появился Поликарпов.

Поздоровавшись, толстый Владислав Александрович устало опустился на стул.

— Ну, друзья мои, я вам доложу, Скворцовская — это экземпляр. Аферистка — пробы негде ставить. Обманывает всех партнеров на каждом шагу. Сейчас почуяла беду: расследуется дело Пресняковой, срочно стала обрубать концы. Ее необходимо изолировать, иначе потом сам черт ногу сломит. Она вполне способна запутать все данные в документах. Сейчас всеобщая компьютеризация стала нашим противником. В бумагах столь многочисленные исправления сделать невозможно.

— Вы с кем общаетесь в «Орионе»? Кто-то вам помогает?

— Да, есть там милая молодая женщина — Оксана Чохонелидзе, заведующая операционной службой банка.

— Кто вас с ней познакомил?

— Конечно, Скворцовская…

— Ну так! — протянула Романова. — Наверное, ее правая рука. Вряд ли оруженосец не выложит все начистоту.

— В данном случае инициатива исходила от меня. Я сразу сказал, что мне требуется помощь заведующего операционной службой, — объяснил Владислав Александрович. — Не знал, кто конкретно этим занимается. Больше того, мне казалось, Людмила Витальевна весьма неохотно вверила меня Чохонелидзе. А та женщина весьма принципиальная, режет правду-матку в глаза. Если чего-то не знает, вместе разбираемся. Уже выяснилось, что некоторые важные документы циркулировали таким образом, чтобы Оксана Станиславовна не могла их проконтролировать — через другие отделы или когда находилась в командировках. Кстати, в последнее время ее часто посылали в командировки, как сама Чохонелидзе считает, без особой на то необходимости. Чтобы убрать с глаз долой.

— Ну дерзай, — обратился Турецкий к Галине, — оформляй разрешение на арест.

— Александр Борисович, получается, опять мы уходим в сторону, — ответила та. — Задерживаем финансовых нарушителей, а про убийство Пресняковой забываем.

— Не совсем. Я подозреваю, что кто-то из этой публики является непосредственным заказчиком убийства.

— А как же старинная китайская мудрость? — ехидно поинтересовалась Галина.

Турецкий рассмеялся. Когда все его подчиненные, нынче набравшиеся опыта, делали свои первые шаги в профессии следователя, он частенько напоминал им китайское изречение о том, что подозрение стоит дешево, однако ложное подозрение обходится дорого.

— В данном случае, Галочка, подозрение дорого обойдется самой Скворцовской. — Он посерьезнел. — Помнишь, на кладбище она сказала, что подозревает в убийстве некоего Лузянина. Позже это не подтвердилось ни в малейшей мере. Так вот, Людмила Витальевна была единственным человеком, высказавшим подобные подозрения. Смею тебя уверить, это было сделано с одной-единственной целью: чтобы отвести подозрения от себя.

…На задержание в «Орион-2002» поехали Грязнов с двоими муровцами. В своем кабинете Людмила Витальевна устроила форменную истерику: падала в обморок, требовала вызвать адвоката, громогласно проклинала милиционеров.

— Правильно вас называют «оборотнями в погонах»! — кричала она. — Меня уведете, подбросите мне горы компроматов — и все для того, чтобы получить лишние звездочки на погоны. Вы и работать толком не умеете. Это вас нужно арестовывать, а не меня. Вас — всех подряд, без исключения. Пока вы существуете, на белом свете будут происходить преступления. Это все из-за вас, «оборотни в погонах»!

Только железные нервы Грязнова не позволили превратить процедуру задержания в скандал на коммунальной кухне.

Скворцовскую арестовали незадолго до окончания рабочего дня. Ее машина уже стояла на площадке возле банка. Вячеслав Иванович сказал водителю «мерседеса», что его хозяйка арестована.

— Таким образом, на сегодня вы свободны. Но, — он многозначительно поднял палец вверх, — будьте готовы к тому, что, возможно, вам придется ответить на вопросы следствия, касающиеся Людмилы Витальевны.

Попросив у водителя документы, генерал переписал все нужные данные, записал телефоны.

Вернувшись в главк, Грязнов, не заходя к себе, направился в кабинет Турецкого:

— Сегодня будешь с дамочкой разговаривать или дождешься лучших времен?

— Что посоветуешь?

— Сегодня не стоит. Истеричка, припадочная. Пусть за ночь охолонет малость.

Глава 25 Крепкий орешек

Активный Курточкин работал, не обращая внимания на часы. Поздно вечером он еще побеседовал со вдовой Григория Романовича. Нужно было уточнить, мог ли заведующий административно-финансовым отделом «Глобуса» быть в субботу днем в районе Пушкинской площади, где в кавказском ресторане обедали Альбицкий и Верещагин.

— Со временем по субботам у нас сложился семейный ритуал, — рассказывала Татьяна Григорьевна. Несмотря на возраст, это была женщина редкостной красоты. — Обычно после обеда я мыла посуду, потом ложилась на пару часиков отдыхать. Гриша же после обеда не ложился, боялся растолстеть. Он пешком шел до Шаболовки, там обязательно заходил в книжный магазин, где проводил много времени. Затем возвращался домой. По пути делал мелкие покупки, скажем кефир или минеральную воду, и часам к пяти возвращался домой. В это время мы садились пить чай — такой у нас файф-о-клок.

— В книжном он что-нибудь купил?

— В этот выходной — нет. Вообще последнее время новые книги он покупал редко: уже ставить некуда. А соблазнов много, сейчас прекрасные книги издаются. Поэтому Гриша любовался новинками, подолгу рассматривал их в магазине. Каждое новое приобретение обязательно показывал мне.

— На машине он в субботу ездил?

— По-моему, нет. Ничего об этом не говорил.

— Ну а «ракушка», в которой стоит ваша «девятка», из вашего окна видна? — допытывался Алексей Михайлович.