Сердце Зла (СИ) - Беренцев Альберт

— Иначе говоря, ты создал Мир, полный зла, где женщины умирают в родах и терпят побои, — спокойно ответила Дамха Эрдык, — Ты создал Мир, где на самом деле не рождаются дети, где вообще нет детей, но можно умереть в родах. Скажи мне, кто мог придумать подобное, какой изувер? Как к тебе относится после этого, Кормак Голдсмит?

— Я создал Мир, где нет смерти! — Голдсмит действительно вышел из себя и, судя по всему, был близок к истерике, — Вы шли на респаун, пока хакеры не сломали сервер! Вы были бессмертными, а теперь недовольны, неблагодарные ублюдки.

— Бессмертие предполагает осознание своего бессмертия, — заметила Высшая Жрица, — Но ведь мы этого не знали. И каждую смерть переживали, как настоящую, и после каждой смерти все забывали. Ты сделал нас не бессмертными, но наоборот — многосмертными, переживающими боль и ужас смерти бесконечно.

— Словоблудие, поповская болтовня, — отмахнулся Голдсмит, — Ты случайно не сестра Нила Фрейзера? А то есть у меня один знакомый… Ну да ладно. Перейдем к делу. Мне нужен мой сервер, обратно. Королева может его вернуть. Я хочу, чтобы она сделала это.

— Каким образом? — спросила Дахма.

— Прикажет всем риа подчиниться мне, Кормаку Голдсмиту, как же еще? — Голдсмит затянулся вейпом жадно и нервно. Андрей заметил, что Голдсмит о чем-то мучительно размышляет. Думает, как добраться до Королевы? Или о чем-то другом?

— Твое гордыня не знает границ, — произнесла Высшая жрица, — Но ты на самом деле не за этим сюда пришел. Ты отлично понимаешь, что не все риа выполняют приказы Королевы. Даже если она прикажет — все ей не подчинятся. Я уверена, что ты только что все это выдумал, Голдсмит. Что за орчиха рядом с тобой? Она в чужой одежде. Она не маг.

— Я не орчиху пришел обсуждать, в любом случае, — отмахнулся Голдсмит, — Или ты предоставишь мне аудиенцию у Королевы, или я тебя сотру из Мира прямо сейчас, такая власть у меня все еще есть.

Дахма Эрдык рассмеялась:

— Ты считаешь меня глупой куклой, Голдсмит? Я не обижена на тебя, но мне это странно. Ты же сам меня создал, ты отлично знаешь, что я умна. Но гордыня мешает тебе принять это. У тебя нет власти стереть меня из Мира, у тебя вообще больше нет здесь никакой власти. Ты можешь только висеть над землей бесплотным призраком и говорить лживые слова. Ты свергнут с божественного престола, Голдсмит. Ты развоплощен. Павший бог. Жалкое зрелище. Когда-то ты летал над этим Миром, невидимый и всесильный, а теперь ты стал самим собой. Маленький человечек, с глупой курительной трубкой в руке. Вот ты кто.

— У этого человечка вон там на холме три тысячи игроков и еще тысяча имперцев-эльфов, и поверь мне…

Но слова Голдсмита заглушил смех Дахмы:

— Я не глупая, Голдсмит. Не глупая. И больше не кукла, я теперь свободна, как и все. А на холме у тебя сто сорок восемь перепуганных игроков и еще сорок шесть эльфов-оккупантов. Ты удивлен, Голдсмит? Ты думал, что я просто так летала в небе последние два дня? Нет. Я смотрела, я считала. Я сочла каждого, кто вошел под волшебный купол на Макан-Кадим.

— Сто сорок восемь? — рассеянно пробормотал Голдсмит, — А долбанные Грибные сказали, что убили только пятерых… И здесь соврали, твари.

Голдсмит вовремя спохватился и жестом показал Бегущей-сквозь-ночь, что озвучивать его последнюю реплику громовым голосом не нужно. Но Андрей был уверен, что Высшая Жрица и так все слышала.

— А теперь послушай меня, Голдсмит, — сказал Дахма, — Ты проиграл. У тебя нет ничего, что могло бы меня напугать, совсем ничего. Ты пришел сюда, чтобы убить Королеву. Для этого ты взял с собой лучницу-эльфийку, замаскировав ее под орчиху-мага. А еще ты взял этого темного эльфа, явно высокоуровневого ассасина, который притворяется нубом-простаком…

Андрей едва удержался от того, чтобы гордо кивнуть в ответ на эту реплику. Высшая Жрица Риаберры нравилась ему все больше, а Голдсмит выглядел все более жалким с каждой минутой переговоров.

— … Ты просто обманщик, Голдсмит, — продолжила Дамха, — И в моем лице творение превзошло творца. Впрочем, не так ли и должно быть? Творение взрослеет, выходит из-под контроля и тоже начинает творить. Каждое новое поколение лучше прежнего, и даже дети превосходят своих родителей, что бы ни говорили ворчливые старцы. Наши женщины теперь тоже стали рожать, Голдсмит, твой запрет размножаться больше не действует. И у нас будет новое поколение риа, а за ним еще одно и еще… И кто знает, может быть однажды мы тоже станем как вы. Мы тоже будем делать жестокие игры, вроде твоих, и волшебные трубки с разноцветным дымом. Поэтому я предлагаю тебе оставить этот Мир в покое, Голдсмит, забыть про него. А всем застрявшим здесь игрокам я предлагаю мою дружбу и помощь. Оставайтесь здесь, но как наши гости, а не как враги. И никто из вас не будет ни в чем знать нужды. Вы слышите меня, темный эльф и женщина-орк? Передайте это своим на холме, ведь Кормак Голдсмит не передаст этого никогда.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— А ты забыла или даже никогда не знала, что у этих игроков остались в реальности дети, мамы, папы и жены? — таким разозленным Андрей Голдсмита еще никогда не видел. Голдсмит уже не парил полминуты, чего с ним раньше никогда не случалось, теперь он размахивал вейпом на манер дубины, — Ты забыла, что я несу ответственность за этих людей? Что, если игроки хотят вернуться домой, а ваше упрямство им мешает? Что тогда, а?

— А есть ли вообще способ вернуть их домой? — хладнокровно ответила Дамха, — Откуда они знают, что могут вернуться? От тебя? Но ведь ты лжец, Голдсмит, мы это уже выяснили. Что, если способа вернуться нет, а ты просто используешь игроков, как пытаешься сейчас использовать меня?

— Ладно, мэрифа, ладно, — заорал Голдсмит, — Я лжец и говно, да. А ты одета в святость. Зовешь игроков в гости, экая добрая бабуля. А не твои ли люди в клетчатых платках сейчас режут игроков и темных эльфов по всей Риаберре, а? Слово «эльфицид» тебе ни о чем не говорит?

— Я впервые слышу это слово, — ответила Высшая Жрица, — Что же касается Ордена, то твои упреки справедливы. Но Орден Белых и Черных квадратов не подчиняется ни мне, ни Королеве. Мы не причастны к их ужасным деяниям.

— Да ну? А я лично видел письменный приказ Ордена, начинающийся со слов «во имя Королевы», который вот этот темный эльф снял с трупа убитого рыбака. Так ведь, Иван Гроза Нубов? Скажи ей!

Андрей рассеянно кивнул.

— Я тоже могу издать приказ во имя Кормака Голдсмита, — усмехнулась Дахма, — Но это не сделает меня твоей служительницей. Мы не причастны к делам Ордена, Голдсмит. И если игроки примут нашу дружбу — мы вместе покончим с этим кошмаром.

— Да, но в Дахии темных эльфов арестовывала стража, — вмешался совсем запутавшийся Андрей, — Не Орден, а ваши люди. В желтых тюрбанах. Мне рассказал об этом дон Крус.

— Стража всего лишь пыталась вывезти темных эльфов из Дахии и укрыть их за стенами Эазимы, чтобы они не пострадали от Ордена, — ответила Дахма, слышавшая Андрея, хотя он говорил без всякого волшебного громогласия, — Этот приказ исходил от городских властей, но я уже отменила его, как неудачный. Как я и предполагала, его превратно поняли. Многие стражники восприняли это неправильно. Они решили, что темных эльфов за что-то арестовывают, а не спасают. Но, как я уже сказала, приказ отменен.

— Это правда, — сказал Андрей, — Я сам видел в Дахии живого темного эльфа. Значит, приказ действительно был отменен.

— Ты видел в Дахии живого темного эльфа, потому что Грибные развесили головы стражников на дереве, и исполнять приказ стало некому, — мрачно заметил Голдсмит.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я знаю, что ты задумал, Голдсмит, — холодно произнесла Высшая Жрица, — Ты хочешь своих кукол назад, как маленькая девочка. И ты не отступишься. Единственная возможность отнять у нас волю — убить нашу Королеву. А Королева в Эазиме, и как мы с тобой знаем, она не может надолго покидать дворец. Так что Джамезия все равно рано или поздно сюда вернется, даже если сейчас ее здесь нет, в противном случае она просто перестанет быть Королевой. А на это Джамезия никогда не пойдет, ведь если она перестанет быть Королевой — это будет твоя победа и твое торжество, и игра вернется под твой контроль. Ты знаешь это, и я тоже знаю.