Заговор - Сергей Сергеев

– Видимо, ваши пояснения не убедили администрацию США.

– Если правительство проявит слабость, ядерное оружие попадет в руки исламских экстремистов. Вы, надеюсь, в курсе, что мы обладаем ядерным оружием, а это требует ответственной политики, – не без гордости напомнил Мушарраф. – Так что же вас конкретно беспокоит?

– Введение чрезвычайного положения нарушает права человека.

– Интересно, как же я их нарушил?

– В соответствии с вашим указом закрыты все негосударственные теле– и радиостанции, под запретом оказались независимые и оппозиционные издания, а также проведение митингов и демонстраций, арестованы некоторые общественные деятели.

«Хорошо подготовился, – подумал Мушарраф, – американское посольство превратилось в пресс-службу и адвокатскую контору оппозиции. Пора менять вывеску!»

– И самое главное, – методично продолжал посол, – в связи с введением чрезвычайного положения приостановлена деятельность Верховного суда, который настаивает, что президент страны не может быть одновременно главнокомандующим вооруженными силами. Кроме того, Верховный суд ставит под сомнение результаты президентских выборов, так как в момент голосования вы контролировали армию.

– Верховный суд выступает пособником оппозиции. Судьи не должны принимать участие в политических играх. Введение чрезвычайного положения продиктовано разгулом терроризма и экстремизма, а также саботажем деятельности президента со стороны судебной власти. Вы как-то проигнорировали эту вторую часть моего заявления, – обреченно махнул рукой Мушарраф.

Он уже отчаялся достучаться до посла. Да и какой в этом смысл? Дипломат всего лишь озвучивает официальную позицию. Что он может? Но генерал не привык сдаваться и стремился повернуть разговор в свою пользу.

– Введение чрезвычайного положения откладывает на неопределенный период времени парламентские выборы. Все это превращает Пакистан в режим военной диктатуры, – торжествующе завершил свою обвинительную речь американский посол.

– А вам нужен расцвет демократии? – спросил Мушарраф с ударением на «расцвет».

– По крайней мере соблюдение общепризнанных демократических норм, – многозначительно заметил посол.

– Тогда поясните мне, – возмутился Мушарраф, – как обеспечить соблюдение этих самых норм в условиях, когда не без вашей помощи ситуация выходит из-под контроля, а это чревато самыми тяжелыми последствиями. Все ограничения, которые вы перечислили, покажутся невинными шалостями по сравнению с насилием, которое ожидает Пакистан. И не только Пакистан. Почувствовав безнаказанность, экстремисты нанесут удары по соседним странам. Наши отношения с Индией и так напряжены до предела. Войну спровоцировать очень легко. Тогда весь регион окажется втянутым в конфликт.

– Господин президент, вы обвиняете Соединенные Штаты в том, что мы дестабилизируем ситуацию, я правильно понял?

– Ну, положим, не вы, а ваша любимая и несравненная Беназир Бхутто. Напомню, что Соединенные Штаты настаивали на ее скорейшем возвращении в страну. Значит, вы тоже несете ответственность. А ведь я предупреждал, к чему это приведет. Вы меня слушали? Никоим образом! А сейчас мы пожинаем плоды. У меня стол завален тревожными докладами. Может, вы не знаете, но за последние дни исламские боевики установили контроль над городами Мадиан, Мата, Хвазахелла в Северо-Западной Пограничной провинции. Армия дезориентирована выступлениями оппозиции, а вы требуете, чтобы я снял с себя полномочия главнокомандующего. Капитулировал в тяжелейший момент!

– Господин президент, ситуация действительно сложная. – Посол постарался перейти на более мягкий, как бы доверительный тон. – Но поймите и нас. Беназир Бхутто обещала выступить против исламского экстремизма. В Вашингтоне ей верят и делают на нее большую ставку.

– И совершенно напрасно. Она вас обманывает. На 13 ноября назначена мощная манифестация, в ходе которой Беназир планирует выступить в роли лидера объединенной оппозиции, совместно, кстати, с Навазом Шарифом, тоже бывшим премьер-министром.

– Но он же представляет исламистские партии? Беназир всегда считала его своим врагом.

– Вражда в прошлом. Беназир думает, что ей выгоден союз с экстремистами. Вы этого хотели?

– Пожалуй, это не совсем то, что она нам обещала, – признал посол.

«Наверняка в Штатах есть силы, с которыми она договорилась именно об этом союзе и которые хорошо проплатили. А все остальное – не более чем вывеска и операция прикрытия. Интересно, посол замешан в этом заговоре или честно отрабатывает свой хлеб?» – размышлял Мушарраф, изучая дизайнерские каракули на галстуке посла и прикидывая, как можно выбраться из лабиринта на шелковой поверхности.

– Только для вашего личного сведения, господин посол, хотел бы сообщить, что мы в курсе всех переговоров Беназир с Шарифом и другими экстремистскими лидерами. Я намерен воспрепятствовать проведению акции оппозиции 13 ноября. Это не просто манифестация. Ваша дорогая протеже Беназир намерена возглавить марш протеста из Лахора на Исламабад. Рассчитывает, что к маршу присоединятся десятки тысяч людей. Если вы знаете историю моей страны, то должны помнить, что такие прогулки обычно заканчивались потоками крови и попытками государственного переворота. Этого я не допущу!

– А что вы намерены предпринять? – уже совсем тихо спросил посол.

– Арестовать Беназир.

– Я могу сообщить об этом в Вашингтон?

– Да, предупредите ваше руководство. Обещаю, как только проведение марша будет сорвано, ее освободят. Обязательно укажите, что арест Беназир будет носить максимально мягкий характер и продиктован заботой о ее личной безопасности. Пакистанская контрразведка располагает достоверной информацией, что террористы не отказались от планов убийства Беназир Бхутто. Если марш состоится, неизбежны новые взрывы с большими человеческими жертвами. Так что мне приходится заботиться о здоровье Беназир больше, чем она сама это делает.

– Благодарю вас за доверительную информацию, господин президент. Я понимаю, что вам приходится нелегко, но постарайтесь как-то уладить ваши разногласия с Беназир. У нее очень-очень сильная поддержка в Вашингтоне, – шепотом посоветовал посол.

«Ты бы еще оглянулся, чтобы тебя не услышали», – поморщился Мушарраф.

Он был уверен, что через несколько мгновений после того, как мир узнает о домашнем аресте Беназир Бхутто, его телефон раскалится от возмущенных звонков из Вашингтона. Но эта реакция хотя бы предсказуема. Что же говорить о неприятных сюрпризах, которые могут произойти в любую минуту!

Он был готов ко всяким неожиданностям, но чувствовал, что никакие ухищрения, жестокость и решительность ему уже не помогут. Знаешь, откуда грозит опасность, и ничего не можешь сделать.

Как связанный по рукам и ногам.

Валерии очень шел традиционный брючный костюм «шальвар камиз».

Она с удовольствием оглядела себя в зеркале. Брюки широковаты, скрывают стройность ног, но сочетание цветов и украшения удивительные.

В этом наряде она выглядит строже и загадочнее. Даже глаза меняют свое выражение. И очень удобно в жару.

– Я похожа на Беназир Бхутто? – строго спросила Валерия, не обращая внимания, что Питер воспринимает ее маневры перед зеркалом с плохо скрытой иронией.

– Никоим разом.

– Объяснитесь, сэр! Почему я не похожа на Беназир?

– У нее больше трагизма в лице и взгляде.

– Это можно поправить. Мне нравятся трагические женщины.

– А мужчины? – поинтересовался Питер.

– У меня уже есть один трагик, он же комик. Мне вполне достаточно. Согласна, я не буду копировать Беназир. У нас разные типажи. Но я хочу купить еще не менее пяти таких костюмов – разных цветов. Стоят они дешево, даже не верится, а выглядят, как будто их придумали самые модные дизайнеры. И материалы натуральные.

– Ну, дизайнеры, положим, ничего особенного не придумали, а просто скопировали эту одежду. Не уверен, правда, что она достаточно практична для Европы. Где ты ее будешь носить? – неосторожно заметил Питер.

– Как это «где»? На презентациях. Например, на открытии моей фотовыставки. Там все будет про Азию.

– А в Берлине тебя будет останавливать полиция. Белокурая валькирия в «шальвар камиз». Вылитая террористка, – не сдавался Питер.

– Или модель.

– Согласен. Это вариант. Покупаю тебе все наряды, которые только сможем найти здесь, в Лахоре.

– Спасибо, милый. Я знала, что на тебя можно положиться. Кстати, великолепная идея приехать в Лахор. Изумительный город.

Расположенный в четырех часах езды на юг от столичного Исламабада, на самой границе с Индией, Лахор славился как культурный центр и город искусств. Отсюда в семнадцатом веке правили огромной индийской империей Великие Моголы, пришедшие с севера – из Афганистана и Персии.