Битва Деревьев - Илья Новак

Все чаще в стенах появлялись проемы. Агач увидел еще несколько бревенчатых лестниц, затем — дверь и небольшую пещеру, где стояла пара табуретов, грубо сколоченный колченогий стол, и под стеной валялась ветошь, когда-то бывшая лежанкой. От усталости перед глазами плавали змеящиеся пентаграммы, веки то и дело смыкались сами собой, в ушах тонко звенело. Эльхант вышел в туннель, огляделся — вокруг никого, все та же гулкая тишина, — вернулся в пещеру, подпер дверь табуретом и лег, положив палицу в изголовье.

Он сразу уснул и спал долго, без сновидений, а когда проснулся, колдовской свет шипастого черепа почти угас — Эльхант едва различал пальцы вытянутой перед собой руки. Подняв палицу, он вышел наружу. Есть хотелось мучительно, но звон в ушах стих, и теперь Септанта смог расслышать поскрипывание, мерный шум воды и приглушенные голоса, раздающиеся далеко впереди.

Двигаясь боком, он сделал несколько шагов вдоль стены, остановился, вглядываясь, затем вновь пошел. Эльхант не знал точно, сколько проспал, не знал, день теперь или ночь, но решил, что с тех пор, как он попал в подземелье под лесным кладбищем, солнце успело взойти и сесть.

Впереди раздавался скрип, какой можно услышать, если стоять неподалеку от тракта, по которому едет вереница повозок. Вот только здесь это сопровождалось еще и постукиванием, ведь под колесами был камень, а не земля.

Эльхант надолго остановился, приглядываясь к нише в обрамлении сбитой из коротких бревен рамы. Ничто не двигалось, хотя звуки стали громче. Ступая легко и тихо, агач направился дальше. Вблизи выяснилось, что это не ниша, но начало короткого, круто наклоненного коридора, выводившего во вторую пещеру — или, вернее, ко второму тракту.

И этот второй тракт наполняло движение, пусть глухая и монотонная, но жизнь. Вдоль каменных стен тянулись мостки на массивных бревнах, огороженные низкими перилами. Множество ног топало по мосткам, множество фигур виднелось в багровом сиянии факелов и другом свете, имеющем магическую природу. Мутно-синее неровное сияние — вроде того, что испускала палица — лилось от верхушек приземистых конусов, сложенных из черепов и костей вдоль стен под мостками. Оно озаряло повозки, двигающиеся в двух направлениях, запряженные ящерами или зомби, пеших и всадников.

У некоторых в руках были факелы, но большинство довольствовалось мерцанием костяных светильников. Неразборчивое бормотание, стук копыт, шарканье лап и звук шагов, поскрипывание досок и по временам выкрики возниц наполняли подземный тракт. Эльхант присел под стеной, затем лег на пол короткого наклонного коридора, головой вниз, разглядывая дорогу. На другой ее стороне под мостками было что-то вроде торговой лавки — агач не знал, как еще назвать эту обширную глубокую нишу, загороженную прилавком из камней, с едва различимыми в полутьме полками, заставленными кувшинчиками, склянками и чем-то еще. За прилавком возвышалось существо, в котором он после недолгих колебаний признал оркицу. Зеленокожих самок ему доводилось видеть нечасто, их было совсем мало в сравнении с самцами, и у каждой — по дюжине мужей… хотя Эльхант даже не знал, существует ли у орков понятие супружества. В нише-лавке было полутемно, и как агач ни щурился, не смог понять, мертва ли самка и двигается подобно шаману, или жива. Снаружи у прилавка стояли двое, напоминающие слепцов из пещер Абиата. Когда они ушли, место их занял некто, облаченный в длинный кафтан, из-под которого торчали матовые кости ног, обмотанные на щиколотках грязными тряпками. Оркица — в изорванном мешковатом платье, с огромными обвисшими грудями и платком на плечах — что-то проворчала, существо в кафтане что-то ответило ей рявкающим голосом… Тут внимание Септанты отвлекли две повозки, движущиеся в противоположных направлениях и столкнувшиеся краями.

Одну, нагруженную костями, тащила троица скелетов, а вторую, полную ржавого оружия, — здоровенный горбатый зомби. Когда телеги столкнулись, он продолжал упорно переставлять ноги, скелеты же заволновались. Шагнув в сторону, один из них попытался ударить зомби, попал по горбу и получил ответный удар — кулаком сверху по черепу. На мгновение в синеватой полумгле тракта мигнули белесые жгуты, заменяющие мракобестиям суставы и сухожилия, — и кости рассыпались, стуча, раскатились по камням. Сидящая на телеге тощая бледнокожая тварь, чью природу Эльхант определить не мог — длиннорукая и длинноногая, с тонкой, напоминающей змею шеей и головой размером в два кулака, — вскочила на гибких конечностях, что-то вереща высоким голосом, замахнулась бичом. Во второй телеге ехал оборотень, похожий на того, что остановил самоходную повозку карликов, с медвежьими когтями на руках и растянутым в гримасе клыкастым ртом, но лишенный шерсти и лап-вёсел, прошедший уже полное превращение. Без лишних слов он извлек из груды оружия ржавый тесак и метнул его. Тесак с чавканьем вонзился в грудь синекожей твари, она вверх тормашками полетела с телеги, но тут же вскочила, обиженно вереща, принялась с натугой вытаскивать из себя клинок. Превращенец тяжело спрыгнул с повозки, Эльхант привстал, наблюдая, — и услышал удивленный окрик сзади. Он оглянулся: в начале наклонного коридора стояли четверо зомби-носильщиков, удерживающих деревянный паланкин. Занавеска с окошка в передней части была отведена рукой, почти до локтя скрытой перчаткой из переливающейся серебром ткани. В окошке Септанта разглядел лицо — женское и, пожалуй, красивое, хотя лишенное и тени обычной миловидности, скорее болезненно, уродливо-красивое, с белой кожей, большими красными глазами, высоким гладким челом и тонкими ярко-алыми губами. Из-под верхней губы до середины изящного подбородка торчали два острых, как иглы, клыка.

— Ты кто такой? — звонким голосом завопила она, тряхнув светлыми волосами. — Эльф? Эльф?!

Эльхант вскочил. Женщина выбралась из паланкина через боковую дверцу, и стало видно, что облачена она в пышное платье, с кружевами и тонкой треугольной сеточкой на груди.

— Ваша страстность, кукла Повелителя! — Из паланкина донесся скрежещущий голос, звучащий так, словно тупым клинком с силой водили по точильному кругу. — Ваша страстность Ритши, вы запачкаете платье!

Септанта попятился, быстро переводя взгляд с неподвижных зомби на женщину и обратно. Уперев руки в бока, она подалась вперед, пронзительно глядя на агача сверкающими красным глазами, а за ней из паланкина уже выбиралась кривоногая пожилая карлица с носом-крючком и торчащими во все стороны, подобно иглам ежа, темно-стальными волосами, одетая в короткие мешковатые штаны и рубаху.

— Живой, а? — голосила между тем женщина. — Ну точно, то-то я чую: эльфийским духом понесло, тепло чую горячей крови — крови, крови! — Она сделала шаг вперед, верхняя губа задралась, обнажая розовую десну, из которой торчали клыки-иглы. Женщина заурчала, словно лесная кошка, протягивая к пятящемуся Септанте руки со скрюченными пальцами, но карлица цепко ухватила ее за подол платья.