Заря Айваза. Путь к осознанности - Ж. Славинский

Я пошел к кровати. Но еще долгое время не мог заснуть и слушал, как они разговаривали о чем-то, произнося через слово «мать твою», «да пшел ты нах», и хлопали по доске шахматными фигурами. Меня это не раздражало. Я чувствовал себя так, словно после множества безвкусных готовых кексов наконец откусил кусок от маминого домашнего пончика со сливовым вареньем.

– 18 –

Я попытался открыть входную дверь дома Астрид, что в Энсхеде, но она оказалась на цепочке. Я позвонил в звонок и стал ждать со зловещим предчувствием. Уже прошло два месяца с того момента, как я собрал вещи и ушел, и с тех пор ничего не слышал о ней. Мне не попадался на глаза ни один человек из тех, кто бы мог мне что-нибудь сообщить о ней. Под началом Нейла я чувствовал себя сперва свободно, затем моя жизнь превратилась в рутину, и в конце концов я все больше и больше начал думать о ней, особенно в бессонные ночи.

Я забыл про ее физические изъяны, скучал по ее чувству юмора, по ее немного наигранному, но благородному стилю поведения, по ее вкусу к еде и спиртному, по ее дому, такому уютному и теплому. Со времени установления наших близких отношений секс с ней приобретал для меня все большее значение, как и ее темперамент и любовь к шалостям в постели, что так резко контрастировало с ее утонченностью, когда она была не в кровати, — все эти мысли о ней снова начали занимать мою голову. И вот я опять у ее порога. Я был намерен сказать, что пришел вернуть ключ от ее дома, а также дать ей шанс снова меня соблазнить...

Увидев меня, она раскрыла глаза от удивления.

— А-а-а-а, ты... чего нагрянул так... внезапно?

На ней был махровый халат, волосы были слегка взъерошены, а на щеках проступал розовый румянец. Я учуял запах ее парфюма, разбавленного вином.

— Возможно, и хорошо, что ты пришел в такой момент... Проходи.

На кожаном диване в столовой сидел Роши, прикрывшись одеялом. Он сидел голышом, а его халат свисал с бедер. Он скрестил свои короткие, тощие ноги, на которых только местами виднелись волосы, так, словно сидел в ресторане. Он кивнул мне, не поморщившись.

Это был конец. Я понял: в то время, пока я думал, что Астрид в Амстердаме, она забавлялась с ним в его так называемом храме. Она была склонна к необычному поведению и отношениям, что удивляло людей в ее обществе, но никто бы не поверил в то, что в двусмысленном положении мог оказаться Роши.

Пока я думал, как мне реагировать на все это, Астрид произнесла:

— Ну, присаживайся к нам! У нас есть отличное вино, — и указала пальцем на стол, где стояла незаконченная бутылка вина. Рядом с диваном валялась пара уже выпитых бутылок.

— Это мой не самый любимый напиток, — ответил я.

— Я дам тебе возможность насладиться им.

Я повернулся и залез рукой в карман.

— А я пришел вернуть тебе ключи от дома.

Мне было нелегко снимать ключ с цепочки. Я положил его на стол рядом с диваном. Она проводила меня до двери, открыла ее и сказала на прощанье:

— Я желаю тебе всего самого наилучшего... потому что я счастлива... я счастлива как никогда.

Ее словам можно было верить. Она выглядела моложе, чем в последние несколько месяцев: взгляд с поволокой, пышущие здоровым румянцем щеки, быстрые и легкие движения тела. У нее была новая страсть — и я ничего не мог сказать об этом. Я только знал, что в ту ночь мне будет ой как нелегко заснуть. Я уже почти повернулся уходить, как услышал слова Астрид, которая, по-видимому, пыталась меня как-то подбодрить:

— О тебе спрашивала Гунила Бериман... Она хотела, чтобы ты ей позвонил.

Она передавала меня в руки другой женщине средних лет, словно я был какой-то эстафетной палочкой. Я повернулся к ней и сквозь сжатые зубы медленно произнес:

— Спасибо, но нет. Довольно с меня взрослых женщин! — и ушел с мыслью о том, достаточно ли глубоко ее задели мои слова, или же в своей любви она была неуязвима. Но в одном я был прав — я не смог заснуть до самого рассвета.

– 19 –

В те времена чувство удовлетворения посещало меня только мельком. Я уже не сидел на шее у женщины средних лет и, несмотря на ту грязную работу, что выполнял сейчас, чувствовал себя намного лучше. Наверное, такие ощущения испытывает проститутка на пенсии, которая вышла замуж, вырастила детей и чувствует себя уставшей, — но от благородной работы. Каждый третий день у меня был выходным, который я бесцельно проводил у себя в комнате, а позднее, вечером, к нам подтягивалась компания.

Однажды в один из таких выходных, ближе к вечеру, мне почему-то было не по себе. Я перелистывал страницы прочитанных книг. Скоро в моих руках оказалась «Книга Закона» Алистера Кроули, которую мне когда-то преподнесла Гунила Бериман в качестве подарка, когда гостила у Астрид. В первый раз я читал старое издание этой книги еще в Белграде, и тогда она не произвела на меня глубокого впечатления. Эта же выглядела куда приятнее. На каждой странице справа был текст, напечатанный красными буквами, а слева — факсимиле почерка Кроули, когда он писал книгу в Каире в 1904 году. Мое внимание захватили начальные фразы, и я, стоя у окна, начал внимательно изучать книгу, углубившись в нее более чем на полчаса. Что-то забытое проснулось внутри и завладело мной.

«Хад! Манифестация Нюит», — такое начало произвело на меня особый эффект, как призывный звук рожка на охотничьих собак. «Разоблачение общества небес... Каждый мужчина и каждая женщина — звезда... Каждое число бесконечно, различия не существует...» Какие-то части текста давались мне легко, в то время как другие я понимал лишь интуитивно. Там были какие-то непонятные дробные выражения из высшей математики, которые увязывались у меня в голове только благодаря моему предчувствию. Текст носил оккультное имя «Ал», что по каббалистической нумерологии соответствует числу тридцать один, треть от числа девяносто три, символическим выражением принципа телемы, или желания. Очевидно, телема не являлась здесь просто термином, обозначающим волю в узком смысле этого слова, она обозначала приближение сознательной личности человека к истинной личности и их окончательное слияние. Книга ставила соискателю в качестве цели постоянное выражение его собственной истинной личности, вместо того чтобы он продолжал погружаться в ограниченную эго-личность.

В центре находился Айваз, посланник из высших миров, или высший уровень сознания. В коротком введении описывалось, как Кроули, пребывая в медиумическом трансе, принял «Книгу Закона». Я находился под сильным впечатлением как от самого описания, так и от всего текста целиком, и не находил себе места, когда прочитал книгу до конца. Я сначала сел в кресло, чтобы как-то собрать в кучу все свои ощущения, затем встал и начал быстро бродить по комнате из стороны в сторону. Я был уверен в том, что обнаружил что-то действительно ценное, и решил выучить текст наизусть. Только так, как мне казалось, находка начнет претворяться в жизнь и работать на меня. Я должен был прояснить для себя некоторые части из книги, и для этого лучше всего подходила Гунила Бериман. Ее номер был записан в моей телефонной книге.

— Книга, несомненно, представляет собой западную тантру, — начала рассказывать мне Гунила. Мы распивали виски у нее на квартире в Кунгсгатане. Я не очень охотно пил виски, в то время как она, судя по всему, наслаждалась напитком. Держа бокал в одной руке, она свободной рукой перелистывала страницы книги. Она была одержима телемитскими текстами. После войны Гунила отправилась к Кроули в пансион в Гастингсе, о чем рассказывала каждому собеседнику... Она написала и издала в частном порядке книгу «Кроули и Либер Ал», в которой была представлена философия Телемы и Кроули. «Гунила — приятный человек, — говорила Астрид, — но будь острожен, никогда не упоминай при ней Кроули. Ее тогда будет просто невозможно остановить». Бенгт Фолк с цинизмом рассказывал про Гунилу: «А-а-а-а-а, — припоминал он, — это, случаем, не та ли дамочка, что однажды говорила с самим Кроули, а потом написала об этом книженцию?»

На тот момент меня абсолютно не волновала ее болтливость, напротив, я хотел выжать из нее как можно больше информации. Она сделала еще глоток виски и, стуча по книге на своих коленках указательным пальцем, сказала: «Вообще-то, „Либер Ал“ — проективный текст, он похож на поэму, благодаря которой читатель входит в содержимое своего подсознания. Некоторые части апеллируют к сексуально-магическим операциям, которые люди трактуют по-разному, а иногда и совсем противоречиво. Это лучшее качество книги. Книга говорит с каждым согласно его уровню».

— Меня беспокоит тот факт, что по тексту говорится о том, что его автор, Кроули, сам его до конца не понимает, и что на его место придет другой человек, который сможет прояснить его смысл. Кто же сможет понять текст лучше, чем тот, кто его создал?

— Как и другие, ты путаешь две вещи. Кроули не является создателем «Книги», он был тем, кто ее писал, то есть медиумом, который получил священный текст. Конечно же, Кроули не понимал всего текста целиком. Несомненно одно — кто-то придет на его место! — Она давила на книгу указательным пальцем, как давят на грудь спящему пророку, чтобы его пробудить. В ее расширенных глазах появился блеск, которого я раньше не замечал. Что-то указывало на то, что пророк был уже не за горами.