Ну, здравствуй, перестройка! - Дмитрий Валерьевич Иванов

Глава 19

— В церковь я ходила, у нас в районе, а меня там заметили, наш новый школьный комсорг Санька Прокушев из десятого и его подружка Дианка, — начала рассказ Алёна, но я её перебил:

— Наша Дианка?

— Да, с твоего класса, они дружат, — кивнула головой рассказчица.

«Теперь все ясно, Дианка — подружка Верки Архаровой», — сразу понял я из-за чего Архарова и Фаранова в контрах.

— А в чём шантаж? — требую продолжения банкета.

— Я должна или сама из комсомола уйти, или отдать Дианке двести рублей, иначе меня завтра разберут на комсомольском собрании и выгонят, а мне нельзя из комсомола выходить, мне ещё в вуз поступать.

Я задумался. Первой моей мыслью было, конечно, сказать, мол, ничего страшного, выходи из организации, ведь я знал, что комсомолу жить несколько лет всего осталось. Потом, подумав, я понял — не выход это в данный момент, однако и как помочь подружке — не знаю пока. Морду набить вполне могли бы пятеро братьев Алёнки, если бы такой вариант был возможен, но Прокушев — упёртый парень, странно, что он Алёнку топит, он вроде как бегал за ней даже одно время. Хотя, может как раз в этом и причина? Похоже, Аленка отказала ему. А Диана какова? Наверняка, идея про деньги — это её. Я ещё по детству помню, жили они богато, но к себе в гости она приглашала редко. Все же я побывал у неё дома, поразил меня там огромный шкаф с книгами, в то время хорошие книги были большой ценностью, но ни одну почитать одноклассница так и не дала.

Эврика! Я всё-таки умею соображать и рожаю неплохие идеи.

— Так, сейчас я буду писать тебе письмо, — удивляю я Аленку, отчего та раскрывает рот, становясь уж совсем неприлично сексуальной.

Пишу письмо и рассказываю ей о своей комсомольской инициативе по введению нового школьного предмета, а даже и науки — «Краеведения».

— Эх, ещё бы Андрею позвонить, пусть наш район включит в план работ официально, — вслух думаю я.

— У нас дома телефон есть, можно позвонить, — предлагает Аленка.

— Слушай меня внимательно: церковь у нас старая, ты туда ходила по моему заданию, с целью изучения истории нашей области, — и я подробно расписываю свою комсомольскую инициативу, тем более, по ней уже Ростовская область работает, как я зимой выяснил.

— А если спросят, почему я в длинном платье была и косынке? — заметно повеселев, Алёна записывает за мной всё, что я её говорю.

— Так не пускают с непокрытой головой в церковь, из уважения к чувствам верующих, это такие же граждане СССР, как и мы с тобой, а платье длинное из скромности, — на ходу сочиняю я.

Алёнка, глянув на своё короткое платьице, смущённо попыталась натянуть его на свои стройные ножки. Вышло плохо, она стала ещё более соблазнительной. Она ещё и ёрзает попой на стуле!

— Алён, не отвлекай, — строго говорю я, и «развратница» краснеет как помидор.

После инструктажа приходится идти к ней домой, хотя уже совсем немного времени остаётся до того, как приведут корову.

— Андрей, привет! Хорошо, что я тебя застал на месте, — кричу я в трубку телефона, благо, родителей ещё нет дома у подружки.

Есть только младший Олег, её брат, но мы ему неинтересны, пыхтит над домашкой.

— Да, считай, ваш район уже в плане! — заверяет меня ответственное лицо, по совместительству племянник второго секретаря обкома КПСС. — Завтра к вам едет по своим делам инструктор от нашего обкома, я ему дам задание. Когда там собрание в школе у вас?

— Во сколько собрание? — спрашиваю я у подслушивающей Алёны.

— В три, ой, в два, — путается в показаниях она. — Я забыла точно, всё равно идти не хотела, чего позориться.

— К двум сможет приехать? — спрашиваю в трубку я.

— Куда он денется, парень ответственный, если надо, раньше поедет и сначала к вам, а потом уж в ваш райком, всё равно он на два дня туда едет, — отвечает Андрей и добавляет. — Короче, в час будьте в школе, он вас найдёт.

— Вот и всё, а ты боялась, … — начал каламбур я и осекся.

«Даже юбка не помялась» — как-то пошловато для такой девушки. Всегда она мне нравилась.

На прощанье меня опять целуют, в щёку. Весь уже зацелован, хоть бы уже давать кто начал.

— Я тебе будильник принёс, — встретил меня Кондрат у ворот. — Твой вообще не звенит.

— Заходи! — радушно говорю я. — Корову доить умеешь? Нет? Иди тогда баню топи.

Прописался друг у меня дома, но я только «за», не так и скучно вместе. Правда, тот уже по второму разу пересматривает все фильмы, сейчас «Том и Джерри» смотрит и ржёт как ненормальный. Да пусть его.

Собираясь в школу, я надел все свои регалии. И спортивные значки, и комсомольские награды. Отутюжил брюки так, что стрелками можно было колбасу резать. Пиджак налез с трудом. Почесав макушку, решаю не застегивать его. А надо с одеждой что-то делать!

На собрание меня пытались не пустить, но директор увидел меня из кабинета, когда я заходил в школу, и не поленился выйти и поприветствовать:

— Тебя тут с обкома ждут, — почему-то шёпотом сказал Николай Николаевич. — Сергей Сергеевич какой-то, сказал ты в курсе. Ещё Фаранову найти попросил. А вон же она!

— Толя, я здесь, — вовремя крикнула Аленка, стоявшая около раздевалки.

Капец! Она надела длинную черную юбку, видимо, чтобы казаться скромной, но, как бы это сказать, … узкая юбка так облепила её попу и ноги, что эффект оказался обратен задумываемому. Каждый шаг выделял стройную ногу под тканью, а ягодицы колыхались как у манекенщицы!

— Плохо, да? — поймав мой взгляд, растерялась Алёнка. — Ты сам сказал, что я тогда хотела скромно выглядеть, я и подумала, что если я тогда хотела быть скромной, то и сейчас надо!

— Ты так и ходила в церковь? — спросил я, глядя в спину быстро ушедшего, якобы, чтобы нам не мешать, директора.

Ага! Скорее всего, сбежал от соблазна, мужик он ещё нестарый, шестьдесят один год всего, точно помню, в прошлом году юбилей отмечал.

— Да, только блузка другая была, — кивнула головой простодушная красотка.

— И батюшка против не был? — с ехидством в голосе поинтересовался я.

— Нет, конечно, он вообще у нас очень современный, молодой, с бородкой, всё всегда мне расскажет и покажет! — подтвердила моё ехидство Алёнка.

— А вот вы где! — не дождавшись нас, инструктор обкома КПСС сам вышел из кабинета директора.

Парень лет двадцати был красив, как Аполлон. Открытое с искренней улыбкой лицо, мощная накачанная