Брошенная семья. Путь к счастью (СИ) - Свит Кэти

— Естественно, — фыркает. — Без его участия ничего бы не вышло!

— Как это? — ахаю. Не понимаю.

Неужели Савелий изначально все знал? Так все было подстроено?..

Все! С самого начала!

— Зачем? Зачем так со мной? Ведь я живой человек! Моя дочка тоже, — не моргая смотрю на нее. Из глаз текут проклятые слезы, но я их больше не сдерживаю.

Стоящая передо мной женщина для меня умерла. Навсегда.

Больше у меня нет матери.

— Потому что ты всего лишь моя дочь. Марионетка! Не больше, — фыркает. — Раз у тебя нет своих мозгов, так я буду думать за тебя. Как видишь, у меня получается отлично!

— А дочка? — Мои глаза огромны от шока. — Моя дочь?

— Больные дети нам не нужны, — отрезает. — Это отбросы, — заявляет презрительно. — Даже животные не выхаживают хилое потомство. В этом плане они гораздо умнее, чем мы, люди.

— Раз так, то тебе самое место в зоопарке! — заявляю категорично. — Ты чудовище, мама. Не подходи никогда больше ко мне! Видеть больше тебя не желаю!

— Ошибаешься, милая, — цедит с леденящей душу улыбкой. — Совсем скоро ты будешь думать совсем иначе!

Она подает кому-то сигнал. Вдруг, словно из ниоткуда, из-за спины моей матери вырастает Савелий, движется прямо на меня.

Я в испуге отпрыгиваю назад, стараюсь захлопнуть дверь, но мой пока еще действующий муж выставляет руку вперед. В ней баллончик. Он его распыляет.

Случайно вдыхаю отравленный воздух и понимаю, что рассудок ведет.

Падаю вперед, наваливаюсь на дверь. Щелчок.

Перед глазами темно. Разум меркнет.

Глава 39. Эля

— Очнитесь! Очнитесь! — слышу сквозь вату в ушах. Пытаюсь пробраться сквозь нее, но у меня ничего не выходит.

Слабость в теле оказывается гораздо сильнее. Я не могу пошевелиться, не могу открыть глаза. Даже разозлиться на себя не могу! И меня это… не бесит.

Пытаюсь пробудить злость, но, кажется, она уснула вечным сном. Ничего не помогает.

Нужно очнуться. Но блин… Как?

Как это сделать?!

— Эля! Открой глаза! — Над моей головой раздается встревоженный голос Максима.

Меня усиленно тормошат, в нос ударяет резкий противный запах. Отмахиваюсь.

— Давай, давай, — приободряет незнакомый голос. Снова тормошат. — Просыпайся!

На лицо падают капли холодной воды, она попадает в нос, и на мгновение перекрывает дыхание. Делаю резкий глубокий вдох через открытый рот, сажусь. С трудом удается разлепить веки.

— Очнулась, — выдыхает кто-то с облегчением. Смотрю на нее. Женщина какая-то, ее я не знаю.

— Где я? — хмурясь, осматриваюсь по сторонам. Сердце тревожно бьется в груди.

С беспокойством всматриваюсь в лица людей, что находятся рядом, нахожу Максима и немного расслабляюсь.

Раз он здесь, то со мной все в порядке. У Савелия и матери ничего не вышло.

Можно выдохнуть.

Вокруг меня знакомая обстановка. Те же обои на стенах, та же верхняя одежда на вешалках, то же зеркало на стене. Правда, оно почему-то разбито.

Значит, я смогла закрыть дверь и не впустила родственников в квартиру. Ура!

Сейчас меня должно охватить облегчение. Но вместо этого окатывает волной леденящего душу ужаса.

— Анечка! — с тревогой кричу.

Пытаюсь подняться, но чьи-то крепкие руки не позволяют этого сделать. Бьюсь в агонии.

— Там моя дочь! Одна! Пустите меня к ней! Немедленно! — вырываюсь. Все мои попытки бесполезны. Я еще слишком слаба.

— Лежи, — спешит успокоить меня Максим. — С ней все в порядке.

— Ты видел ее? — спрашиваю у мужчины, не пряча боли.

— Видел, — заверяет. — Малышка спит. Не переживай.

— Савелия нашли? Мать поймали? — не успокаиваюсь и засыпаю вопросами. Мне нужно знать!

— Поймали, не беспокойся, — кивает.

Выдыхаю, прикрываю глаза. Тяжелый груз падает с плеч, теперь все будет хорошо.

Поймали…

Теперь наступает черед Марка. Он должен довести все до ума.

Миша очень уважительно отзывается о Савельеве и заверил меня, что тот в состоянии решить мой вопрос.

Я вообще не уверена, что кто-то сможет обыграть мою мать. Ведь она столько лет мне лгала! Не представляю, как вообще можно было провернуть подобное с документами и прабабкиным наследством.

Как бы то ни было, Мише я верю. Он еще никогда не обманывал меня.

Жаль, что его рядом нет… Очень хотелось бы его увидеть.

Максим присаживается рядом со мной, берет за руку. Считает.

— Ты сама как? — внимательно всматривается в меня. — Голова не болит?

— Да нет вроде, — отвечаю, прислушавшись к себе. — Немного кружится и слабость дикая. Но это пройдет.

— Конечно, пройдет, — отвечает и продолжает считать. Хмурится, отходит в сторону.

— Можно сесть? — смотрю на сидящую рядом со мной женщину.

Я до сих пор лежу на полу, и мне неудобно. Хочется уже принять нормальное положение, проверить дочку.

В обморок бы только не упасть… Слабость ужасная.

— Пока нет, — с сочувствием мотает головой. Накрывает своей ладонью мое плечо. — Полежи еще немного.

Делать нечего, остаюсь лежать. Никто не знает, что именно было в том баллончике с аэрозолью.

Прислушиваюсь к звукам в квартире, там все спокойно. Дочки не слышно, и это хорошо. Значит, спит.

Можно немного расслабиться.

— Где больной? — В квартиру заходят медработники. Следом за ними, расталкивая всех и вся на своем пути, забегает Миша.

— Эля! — зовет громко, ищет глазами меня. Находит.

Встречаемся взглядами. От бушующих в его глазах эмоций у меня перехватывает дыхание.

Время останавливается. Мир замирает.

Остаются только наши стремящиеся друг к другу сердца. И непомерная любовь, что плещется в наших взглядах.

— Жива, — с неимоверным облегчением произносит на выдохе.

— Со мной все в порядке, — отвечаю ему, пытаясь подняться.

— Лежи. — Меня снова припечатывают к полу. Покоряюсь.

— Я вижу, — беззлобно ухмыляется он. — Ни на секунду оставить нельзя.

— Ужас совсем, — нахожу в себе силы для слабой улыбки.

Он присаживается ко мне, но вместо объятий и ласки мужчина «включает» врача. Принимается сосредоточенно осматривать, искать повреждения.

— Все нормально, — заверяю. Ловлю его встревоженный взгляд. — Честно, — добавляю.

Миша рядом, и мне хорошо. Тревога отступает. Мое состояние тоже удивительным образом нормализуется, слабость начинает проходить.

— Кто вызывал скорую? — еще раз спрашивает мужчина в синей форме. Его настойчивый и громкий голос перебивает всех, кто находится рядом.

— Я! — отзывается Макс. — Для девушки, — показывает на меня.

— Что произошло? — присаживается рядом со мной.

— Мне в лицо распылили какую-то аэрозоль, и я потеряла сознание, — коротко рассказываю, что произошло.

Медики многозначительно переглядываются друг с другом.

— Полиция в курсе, — вмешивается в их гляделки Миша. — Нам нужно будет освидетельствование и заключение нарколога. Необходимо выявить вещество, которое использовалось.

— Это будет сложно, — обращается к нему мужчина в синей форме.

— Сложно, но не невозможно, — парирует Миша. — Все издержки покроем.

Мужчины смотрят друг на друга и молчат. Мой Майоров давит взглядом сотрудника скорой помощи.

— Я кормящая мать, — вмешиваюсь в разговор. — Мне обязательно нужно знать, когда я снова смогу кормить свою дочку.

Мои слова производят неожиданный эффект, и фельдшер тут же смягчается.

— Да, конечно, — соглашается. — Собирайтесь в стационар, — бросает мне равнодушно.

— В стационар? — ахаю. — Но…

Я не могу! У меня дочка одна!

С ней ведь не пустят.

— Я побуду с Анечкой, — тут же успокаивает меня Миша. — С тобой поедет Максим.

— Ты же не сможешь ее накормить, — начинаю нервничать.

— Поверь, это самое малое, о чем тебе сейчас стоит беспокоиться, — произносит с мягкой улыбкой. — С ней все будет в порядке. Не переживай.

— Легко сказать, — вздыхаю.

— Поднимайтесь, — настойчиво говорит сотрудник скорой.