Брошенная семья. Путь к счастью (СИ) - Свит Кэти

— Ой, — тут же смущается. — Привет, — расплывается в улыбке. Сердце плавится от нежности. — Ты как? — с беспокойством смотрит на меня.

— Нормально, — отмахиваюсь. — Аня готова? — решаю на всякий случай уточнить.

— К чему? К бужированию? — тут же заваливает вопросами. Она всегда так делает, когда волнуется. — Ты тоже будешь его делать? — спрашивает с надеждой. — Просто Алексей Сергеевич сказал, что ты можешь не успеть. — В глазах страх.

Подхожу чуть ближе, приподнимаю голову девушки за подбородок, вынуждая ее посмотреть на меня.

— Я успею, — обещаю ей. Мой голос с надрывом. Я говорю гораздо о большем, нежели о простой медицинской процедуре. — Всегда. — Она едва дышит, с замиранием сердца глядя на меня. — Ты мне веришь?

— Да, — кивает.

— Вот и славно, — улыбаясь, касаюсь пальцем кончика ее носа, тем самым разряжая обстановку.

Направляюсь в сторону коридора.

— Ты куда? — спрашивает растерянно.

— Спасать жизни, — отвечаю бегло. Настроение лучше не придумаешь, сердце парит от счастья.

— Пусть все будет хорошо, — летит в спину. Но я ничего на это не отвечаю. Лишь ускоряю шаг.

Глава 33. Эля

— Вот мы и приехали. — Миша заносит в квартиру наши вещи. — Детскую кроватку еще не привезли, поэтому придется пока без нее побыть.

— Ничего страшного, — заверяю мужчину. — Поспит со мной рядом. Да, малышка?

Анечка вместо ответа морщит носик и продолжает спать. Лишь соску начинает более усердно посасывать.

Миша привез нас к себе домой. Сказал, что мы будем жить под его присмотром и это даже не обсуждается.

Я хотела отказаться, даже заготовила речь, но не стала даже начинать говорить. Миша прав. Нам угрожает опасность, и единственное место, где мы можем спрятаться, это его дом.

Точнее, квартира.

Миша заносит вещи в комнату, где я в прошлый раз спала. Ставит на пол, разворачивается ко мне.

— Эля, нам нужно серьезно поговорить, — говорит таким тоном, от которого не приходится ждать чего-то хорошего. — Как Анечку положишь, приходи. Я буду на кухне.

— Хорошо, — киваю. На сердце снова появляется тревога.

Даже страшно подумать, о чем пойдет этот разговор.

Тем не менее, кладу спящую дочку на расстеленный диван, загораживаю ее со всех сторон подушками и иду к Мише.

Я безумно благодарна за помощь. Если бы не он, то страшно представить, что с нами было бы.

Савелий и мама нашли бы способ заставить меня отказаться от дочки. Я в этом уверена. Только вот почему?

Уверена, здесь что-то еще кроется помимо болезни Анечки, ведь Сава на протяжении всей беременности ждал появления мальчика и мама тоже. Никто из них не хотел, чтобы родилась девочка.

Может быть, дело в этом?

Сердце заходится от волнения, я буквально залетаю на кухню.

— Миша! Мне кажется, я знаю, в чем причина всего! — На эмоциях говорю громче, чем нужно, но я настолько взбудоражена, что не замечаю этого.

— И в чем же? — оборачивается, с тревогой глядя на меня.

Майоров выглядит уставшим до жути. Если честно, то я не представляю, как он с такими нагрузками в принципе держится на ногах.

Помимо ответственности за маленьких пациентов еще мы с Анечкой свалились ему на голову. Словно проблем ему мало.

Неудобно до жути.

— Я вспомнила рассказы про эту прабабку! — подхожу к мужчине ближе, глаза горят. Внутри бушует самая настоящая буря, и я не в силах справиться с ней.

— И что же? — с любопытством спрашивает Миша. Он внимательно смотрит на меня, и я загораюсь еще сильнее от его пристального взгляда.

— Она была вредной и не любила мужчин, — припоминаю то, что мне говорила бабушка про свою маму. — Считала, что все беды у женщин из-за мужиков и, когда моя бабушка забеременела, не хотела, чтобы рождался мальчик.

Меня трясет всю. Я поняла!

Наконец-то разгадала причину странного маминого поведения!

— Многие так считают, — равнодушно заявляет Миша. — В то время всем заведовали мужчины, а женщины обязаны были подчиняться. Так что в неприязни подобного рода нет ничего удивительного.

— Нет. Согласна, — продолжаю с жаром. — Но ты только представь, что сделает ненавидящая мужчин богатая женщина на пороге смерти?

— Ну и что же? — ухмыляясь, спрашивает у меня.

— Завещает все внучке! — выпаливаю на одном дыхании. — Младшей внучке! Чтобы не растратила ничего, понимаешь?

Миша ставит кружку на стол, задумывается.

— Да вряд ли, — отмахивается. — Это слишком сложно. Уверен, все гораздо проще, — пытается заверить меня.

— Я уверена в своей правоте, — не отступаю. — Ты только представь! Анечку в детский дом, меня в психушку, и все! Мама с Савелием обеспечены до конца своих дней! А если я ему сына рожу, так у него еще и наследник появится. Понимаешь?

— Как ты родишь, если будешь в психушке? — задает вполне здравомыслящий вопрос.

— Если уж они смогут меня туда запихать, то и это вопрос решат, — говорю, заведомо признавая свое поражение. — Деньги способны на многое.

— Это зверство, — отрезает Майоров.

— Но это правда, — не останавливаюсь. — Я уверена в этом, Миш!

Он смотрит на меня многозначительно, тяжко вздыхает.

— Значит, все хуже, чем мы думали, — подводит итог.

— Угу, — киваю. Не сдержавшись, делаю шаг вперед и касаюсь лбом мужской груди, всхлипываю.

Он сгребает меня в свои крепкие объятия, успокаивающе прижимает к себе.

— Ш-ш-ш, — гладит по спине. Закрываю глаза и растворяюсь в невероятной силе, что исходит от мужчины. — Все будет хорошо.

— Прости, что свалилась к тебе на голову со своими проблемами, — шепчу, крепче прижимаясь к нему.

— Справимся, — заверяет, продолжает обнимать крепче. — Мы со всем справимся. Вместе.

— Угу, — шепчу.

Миша единственный, кому я могу сейчас доверять. Он не предаст и не обидит. Одно осознание его значимости в моей жизни переворачивает жизненные устои вверх дном.

Я всегда слушала свою маму, верила ей. С ее благословения выбрала мужа, забеременела и родила. А после…

После родов попала в какой-то дурдом.

Майоров единственный, кто ценит меня. Меня! Не мою внешность или наследство, не достаток, который, как выяснилось, у меня есть. А меня!

Душу мою.

Как же я была слепа и глупа…

— Миша, прости меня, пожалуйста. — Слова льются прямо из центра души. — Я дико виновата перед тобой, — поднимаю голову, смотрю ему прямо в глаза. — Я тебя никогда не предам. Обещаю!

— Никогда не обещай того, в чем не уверена, — слегка поджимая губы, отвечает он.

— Но я уверена в этом! — говорю с жаром.

— Ты уверена в этом сейчас, — поправляет меня.

— Я буду уверена в этом всегда, — стою на своем.

— Посмотрим, — произносит с тяжестью во взгляде.

— Анечка! — одновременно выдыхаем услышав детский плач.

— Иди к дочке, — отправляет меня в комнату. — Ты ей нужна.

— Придешь к нам? — спрашиваю, не желая уходить от него.

— Как только освобожусь, — произносит, задумчиво крутя телефон в руках. — Мне нужно сделать пару звонков.

— Хорошо, — киваю. — Буду ждать, — говорю ему и убегаю к дочери. Она зовет.

— Марк, привет! Обстоятельства изменились, — раздается за моей спиной.

Миша звонит своему другу — юристу. Он разбирается в моем вопросе.

О чем идет разговор, я не слышу, сбегаю в комнату, где вовсю плачет моя голодная дочь.

— Тише, тише, малышка, — нежно произношу, беря свое сокровище на руки. — Мамочка здесь, — открываю грудь. — Держи, покушай.

Маленькая принимается пить молочко, а я не устаю любоваться на свою дочку. Какая же она красивая у меня!

В голове крутятся не самые приятные мысли, настроение странное, а эмоциональное состояние оставляет желать лучшего. Но я знаю, что все будет в порядке.

Я с Мишей. Он не оставит меня.

Думаю о мужчине, и нежность затапливает сердце. Ах, как бы хотела, чтобы дочка была от него.

Но увы…

Если он сможет простить меня… Если сможет принять с ребенком…