Варвары и Рим. Крушение империи - Джон Багнелл Бьюри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вряд ли стоит объяснять, что, если готы не могли занимать государственные должности, их не было и в римском сенате. Сенат продолжал существовать и при остготских королях, и выполнял те же функции, что и в V веке. Формально он считался высшим государственным органом. Теодерих пишет: parem nobiscum reipublicae debetis adnisum. Сенат, как и император, мог leges constituere, и теоретически конституционное различие между сенатором и императором заключалось в том, что над сенатором был закон, а над императором нет. Но только сенаторы высшего класса — illustres — имели право голосовать, и, поскольку в этот класс входили люди, занимавшие высшие государственные должности, на которые их назначал император, получается, что именно император назначал сенаторов. Таково было конституционное положение сената: он не имел политической власти, и его функции практически ограничивались делами Рима.
Положение Теодериха, как заместителя правителя империи, и положение самой Италии, как части империи, отражено в сохранении имперских прав в чеканке монет и законотворчестве. Теодерих не претендовал на право чеканки монет — только в подчинении императору. На серебряных монетах периода его правления изображен император Анастасий (dominus noster Anastasius) — на аверсе, и монограмма Теодериха с надписью invicta Roma — на реверсе. Претендовал ли он на право создавать законы? У Прокопия Кесарийского ясно сказано, что ни Теодерих, ни другие готские правители не издавали законов. Это утверждение подразумевает признание правильным того факта, что законотворчество было высшей прерогативой императора. И нет никаких формальных противоречий между ним и тем фактом, что эдикты Теодериха все же существуют. Ни один из этих эдиктов не был leges. Все они только edicta. Lex и создание lex — эксклюзивное право императора, но разные высшие чиновники могли издавать edictum. И здесь, формально, режим Теодериха отличается от режимов западных королевств, которые не зависели от Константинополя. Остготский король издавал эдикты. Бургундский король вводил leges, mansurae in aevum leges.
Но была ли эта разница между законом и эдиктом, между правом императора и правом короля, формальной? Быть может, разница была только в названии — Теодерих называл свои законы edicta, а законы Анастасия или Юстина были legesl Теодерих определенно провозгласил то, что Кассиодор назвал edicta generalia — законы, которые не касались особых случаев, а имели общий характер. Если бы их ввел император, они бы назывались leges. Однако следует помнить, что высшие должностные лица империи, в первую очередь преторианские префекты, имели право издавать edictum generale, если только они не шли вразрез с существующим законодательством. Это может звучать противоречиво, но на практике отличие было очень важным. Доходило до того, что преторианский префект мог модифицировать существующие законы для их смягчения, ужесточения или уточнения, но он не мог дать начало новому принципу или институту. Эдикты Теодериха, собранные в его кодексе, известном как Edictum Theoderici, демонстрируют соответствие этому правилу. Они не предусматривают создания ни одного нового института, не меняют установившихся принципов. Говорят, что, впервые появившись в Риме, Теодерих обратился к людям и обещал, что будет хранить ненарушенными omnia quod retro principes ordinaverunt. Прокопий дважды подчеркнул тот факт, что Теодерих хранил законы империи. Да и сам король устами Кассиодора неоднократно рассуждал об этом принципе своего режима: «nescimus а legibus discrepare», «sufficiens laus conscientiae est veterum decreta servare». Таким образом, в вопросе законотворчества король ни номинально, ни фактически не равен императору. Его законодательная власть — это власть высокопоставленного чиновника, такого как преторианский префект, правда, он ее использовал больше, чем любой префект. Но все же его эдикты являются качественно такими же и качественно отличаются от законов, которые мог создать император. Позиция в законотворчестве Теодериха, как имперского чиновника, совершенно ясна, и представляется удивительным, как лояльно он к этому относился.
Важно иметь четкое представление об официальном положении готов в Италии. Готы, обосновавшиеся с Теодерихом, так же как германцы, устроенные Одоакром, с точки зрения закона имели такой же статус, как наемники, путешественники или заложники, жившие на римской территории, но могли в любой момент вернуться в свои дома за пределами империи. Тот факт, что эти германцы обосновались на римской земле, практически изменил их положение, но не повлиял на их официальный статус. Они были иностранными солдатами, не имевшими римского гражданства. Но заметьте, что это никоим образом не означает, что к ним были неприменимы римские законы. Необходимо различать законы, имеющие территориальное и личное применение. К первым относятся все законы уголовного права и те, что регулировали общие взаимоотношения людей, и они применялись ко всем иностранцам, которые селились в империи. Личные законы, которые касались только римских граждан, касались в основном брака и наследования. Они не применялись к иностранцам, и одним из следствий такого положения вещей было то, что, если иностранец умирал на римской территории, его собственность переходила к государству как бесхозная — у нее не было официального наследника: римское наследственное право к иностранцам не применялось. В таких условиях готские солдаты находились в Италии. Они не были гражданами империи. Теодерих говорит о некоем готе, который овладел римской культурой civisраепе vest er — почти как римский гражданин. Но единственным готом в Италии, имевшим римское гражданство, был сам Теодерих. Готы не принадлежали ни к одному муниципальному сообществу. Они даже не были incolae (обитатель, житель, соотечественник — в отличие от полноправного civis. — Ред.). Когда гражданин Неаполя переезжал жить в Беневенто, он становился там incola; но чужеземец, мавр или франк не становился incola того места, где он жил. Так же как и гот. И здесь мы затрагиваем другое важное ограничение власти Теодериха: он никак не мог превратить гота в римлянина; он никому не мог дать римское гражданство. Такая возможность была только у императора.
Итак, готы были иностранными солдатами. Их военная принадлежность определила характер судов, которые, при необходимости, их судили. По существовавшим в то время римским правилам солдата мог судить только военный суд, и поэтому Теодерих ввел для готов военные суды. Но здесь мы сталкиваемся с важным и серьезным вмешательством со стороны Теодериха в права римлян. Все тяжбы между готами и римлянами, к какому бы народу ни принадлежал обвинитель, рассматривали только эти военные суды. В таких случаях на них всегда присутствовал римский юридический советник. Но, вероятно, ни одна черта готского режима не была так непопулярна, как эта. Если речь шла о личном праве, готы и римляне жили бок о бок, каждый по собственным законам. Но — и это очень важно — территориальное право, уголовная юриспруденция и законы общего характера, регулирующие общение людей, применялись и к готам, и к римлянам. Это — jus commune, о котором говорил Теодерих, и его эдикт, основывающийся на римском праве, адресован и римлянам, и готам.
Теодерих, как и император, имел высший королевский суд, который мог забрать любое дело из суда низшей инстанции или отменить его решение. И этот суд, вероятнее всего, являлся более активным, чем императорский. Именно в области отправления правосудия, в отличие от законотворчества, германские короли в Италии утвердили свою власть.
Теодерих занимал высокий армейский пост magister militum в отношении иностранных солдат и одновременно был их королем. Я уже обращал ваше внимание на тот факт, что он изначально не был королем остготов вообще, a jmmbgau-könig, одним из многих остготских королей. После завоевания Италии количество его подданных резко возросло, поскольку те германские поселенцы Одоакра, которых он не истребил и не изгнал, признали его своим повелителем. В первую очередь так поступили ругии. Таким образом, в Италии он занимал положение германского короля, но не все его подданные были остготами. Кстати, Теодерих и не называл себя «королем готов». Он обозначал свое положение латинским титулом rex, но никогда не был rex Gotorum. На то, что он предпочитал называться rex, а не rex Gotorum, определенно повлиял тот факт, что остальных германцев здесь было больше, чем остготов, которых он привел завоевывать Италию. Да и с римским населением все было не так просто. Ведь хотя формально и конституционно римские граждане Италии оставались подданными императора — сам Теодерих тоже являлся его подданным и чиновником — все же фактически и политически римские граждане были в руках германского короля, который ими правил. Фактическое отношение Теодериха к римскому населению было неконституционным, или, возможно, внеконституционным, и для его обозначения не существовало общепринятых терминов. Теодерих использовал слово rex, чтобы обозначить это неписаное отношение. Вы же помните, что слово rex не имело конституционного значения в империи. Это был в высшей степени удобный термин, в особенности когда использовался без каких-либо разъяснений, для обозначения его официальных отношений к германским подданным и неофициальных квазикоролевских отношений к жившим в Италии подданным Римской империи. Если бы Теодерих называл себя rex Gotorum, он тем самым исключил бы свою власть над римскими гражданами, которой он обладал в значительно большей мере, чем обычный имперский чиновник. С другой стороны, он никак не мог назвать себя rex Gotorum et Romanorum, потому что rex Romanorum было бы неконституционным. Простое и скромное слово rex было самым подходящим термином для обозначения фактической королевской власти над германскими поселенцами и римскими гражданами Италии, которой Теодерих, безусловно, обладал.