Остров преступников - Збигнев Ненацкий

Выйдя из Уездного комендатуры, я сел в «сама» и вернулся в лагерь.

Наступал вечер. В палатках антропологов горели керосиновые лампы и через брезентовые двери я видел студентов, которые уже заканчивали ужинать. В одной палатке у стола, сбитого из досок, пан Кароль, Тереза и господин Опалка играли в карты.

Я побежал на минутку к берегу помыть руки. Река все еще грозно шумела, несла белую пену, ил и песок. В том месте, где раньше стояли экспедиционные палатки, теперь бурлила вода, и казалось, там образовалась большая яма.

Вдруг я вспомнил про Остров преступников. А может, именно среди его зарослей скрыт ключ к загадке, которая не давала мне покоя. «Почему и где именно исчез Скалбан? — Подумал я. — Может, исчез потому, что пригласил меня к себе, чтобы рассказать что-то важное?»

— У-гу-гу! — Раздалось над самым моим ухом. Я вздрогнул и уронил в воду скользкое мыло. Оглянувшись, я увидел Заличку. Это она пошутила, подкравшись ко мне.

— Ну вот! — Рассердился я. — Из-за вас я мыло уронил.

— Эва, я дам вам свое, — сказала Заличка. И вздохнула. — Я думала, что вы романтик. Но ошиблась.

Я вытер полотенцем мокрое лицо.

— Конечно, я романтик. Только вы не разбираетесь в этом.

— Когда я впервые встретила вас в лесу, где вы одиноко жили в палатке, вы показались мне совсем другим, чем сейчас.

— Вы думаете, романтичность — это одинокая жизнь в лесу? А я вынужден был все время сидеть в своем лагере, чтобы кто-то не украл машину или палатки. Что же это за романтичность, когда человек вынужден оставаться на месте будто привязаный к колышку. Это же как неволя. Здесь я чувствую себя иначе. Могу гулять, ездить на машине…

— Да, — прервала меня девушка. — Вы не романтик, а… склонны к романам.

— Вы помните стихотворение Мицкевича «романтичность»? — Спросил я Заличку. И не дожидаясь ответа, начал:

Слушай, девушка! — Идешь и не слушаешь.

Там городок! Белая денек! Около тебя никого.

Что же вокруг себя ты видишь?

Кого ты приветствуешь? Идешь и не слушаешь.

Я замолчал и посмотрел на часы. Времени до условленной встречи осталось мало.

— Извините, но мне надо идти.

— Свидание? А может, «романтическая прогулка» при луне? — Насмешливо сказала Заличка.

— Я договорился с гарцерами встретиться в лесу на перепутье, там, где стоит склонившись деревянный крест. Мы пойдем собирать малину.

— Теперь? В темноте? — Снова насмешливо заметила Заличка. — А помните ли вы балладу «Люблю я»?

Смотри, Марыля, то он на опушке:

Лозы справа стеной,

Красные слева овраги раскинулись,

Прямо мостик над водой.

Церковь старушка, дом совиный,

Крест на колокольне наклонный,

С краю колокольни засохла малина,

В той малине могилы.

Черт там завелся, душа заколдована,

Знай! До ночи глухой каждый,

Кто должен то место пройти,

В странном своем беспокойстве…

Заличка декламировала стихотворение, пытаясь отогнать ужасное, зловещее настроение. То ли от такого способа читать, то ли от неожиданного дыхания холодного ветра с реки — неизвестно, только меня аж морозом царапнуло. «С чего бы господину Гертелю, — подумал я, — ездить по вечерам в лес до тех малиновых кустов вокруг старых бункеров». И вдруг я решился:

— Не хотите ли вы убедиться в том, что все же я романтик? Так знайте, я ни с кем не договаривался ни встречаться, ни гулять при луне. На опушку, где находятся старые военные укрепления, каждый вечер приезжает таинственная черная машина. Я хочу узнать, зачем она туда приезжает. Приглашаю вас прогуляться со мной, может, повезет познакомиться с ее таинственным водителем.

— Прекрасно! — Воскликнула Заличка. — Таинственная черная машина! Наконец-то что то необычное!

Девушка подняла такой шум, что из палатки выбежала Тереза. Она подозрительно посмотрела на нас и пошла снова играть в карты, а я почувствовал угрызения совести за то, что до сих пор не отвез девушку в Цехоцинк к тете.

Я взял Заличку под руку и делая вид, что иду с ней на вечернюю прогулку, медленно направился к лесу.

— Не думаете ли вы, что следует сообщить об этой машине господину Каролю? — Спросила Заличка.

— Господину Каролю?

— Ведь пан Кароль — детектив.

— Не выдумывайте! Здесь нет никаких детективов, — сердито сказал я, потому Заличкина наивность начинала меня раздражать. Завтра или послезавтра вы познакомитесь с настоящим следователем, офицером милиции, и тогда увидите как ведут себя и что делают следователи.

— Действительно? У нас появится следователь? Приедет к нам в связи с пропавшими сокровищами помещика Дунина?

— Нет, пани. Он приедет в связи с убийством, которое произошло здесь.

— Езус Мария! Вы шутите. Хотите меня напугать, чтобы я не уходила с вами в лес…

Мне пришло в голову, что я слишком много рассказал Заличке. Она такая болтливая, что теперь все будут знать о приезде следователя.

— Конечно шучу, — махнул я рукой.

— Я заметила, что вы очень не любите г. Кароля.

— Конечно, никакой симпатии к нему у меня нет.

— Вы не любите его потому, что пан Кароль — детектив, который хочет найти спрятанные коллекции помещика Дунина. Вы тоже приехали сюда для этого, но вы детектив — любитель и ищете эти сокровища только для себя.

Я снова махнул рукой и отказался разговаривать дальше на эту тему. Мы уже были на распутье, где меня ждали Вильгельм Телль и другие ребята. Я заметил, что они недоброжелательно посмотрели на Заличку. Ребята любили слушать, когда она рассказывала об антропологии, но не очень верили в ее способность «к захвату врага», а именно это мы имели целью.

Соколиный Глаз возглавил нашу группу и повел в лес узкой, едва заметной тропинкой, засыпанной хвоей и поросшей мхом. Здесь был еще старый лес, дальше начинался молодняк, а за рвом тянулись старые бункеры. Где-то за бункером должен быть малинник, а за малинником дорога, которой ездит черная машина.

Уже совсем стемнело. Мы шли друг за другом и каждый видел только спину того, кто шел впереди. Но у Соколиного Глаза было очень хорошее зрение, поэтому он довел нас прямо к мостику через противотанковый ров.

Теперь мы шли вдоль рва. Здесь было виднее, вершины молодых деревьев не закрывали неба. Впоследствии, когда взошла луна, стало еще светлее.

До сих пор все молчали, а теперь начали тихо переговариваться.

— Вероятно, когда-нибудь, — сказал я Теллю, который и в этот поход взял лук, — ты станешь знаменитым спортсменом-лучником, а?

— Нет, я хочу быть врачом как мой отец. Но, наверное, никогда не брошу стрелять из лука.

— А я буду антропологом, — сказал Черника.

— У тебя планы каждый раз меняются, — засмеялся Соколиный Глаз. — Когда мы ехали сюда в гарцерский лагерь, ты говорил, что будешь искателем приключений.

— Я буду антропологом. Как госпожа Заличка, — повторил Черника.

— Меня зовут не Заличка, — вдруг рассердилась девушка. — У меня есть имя и фамилия как у каждого из вас.

— А я считал Заличка — это такое имя, — сказал наивный Черника.

Разразился громкий смех и по лесу покатилось эхо. Но мы сразу же заткнули себе рукой рты, так как поняли, что ведем себя опрометчиво.

— Пока нечего скрываться, — сказал Вильгельм Телль. — Тот господин в черной машине еще, видимо, не приехал.

— А браконьеры? — Спросил я.

— Милиция две ночи подстерегала браконьеров у расставленных ловушек. Но браконьеры не пришли, видимо, их напугали или, может, предупредили о засаде.

Черника попытался польстить Заличке, которая до сих пор делала оскорбленный вид.

— Если я стану антропологом, — сказал он, — то только благодаря вам. Вы так интересно рассказывали об этой науке.

— Да, — подтвердил Соколиный Глаз. — Но вы не рассказали нам важного. Почему у людей разный цвет кожи, почему и как возникли человеческие расы?

Заличка немного смягчилась.

— Приходите в наш лагерь завтра пополудни и я отвечу на эти вопросы, — обещала она.

— А сейчас? Расскажите нам сейчас, — попросил Черника. Но мы были уже в том малиннике, куда сладкоежка Палько каждый вечер приходил объедаться малиной. Надо было осмотреть все вокруг, чтобы найти удобное место, откуда можно следить за черной машиной.

— Как лучше? — Спросил Телль. — Спрятаться вместе в одном месте или каждый пусть спрячется отдельно и следит из своей засады за таинственной машиной?

— Мне кажется, что лучше каждому скрыться отдельно. Тогда поле наблюдения будет шире. Но посмотри, Телль, все бросились к малину и где уже с них теперь спрашивать дело.

Вместо изучения местности, Заличка, Соколиный Глаз и Черника рыскали между малиновых кустов. Телль стал корить их за обжорство, а я отправился на дорогу, по которой должен был проехать черный лимузин. Да, именно этой дорогой ехал я позавчера вечером, преследуя машину господина Гертеля. И пожалуй, именно в этом месте, за поворотом лесной дороги, она исчезла у нас из глаз. Гертель, очевидно, обратил тогда внимание на небольшую поляну у малинника. Тогда мы не ожидали такого маневра и поехали дальше до реки, а он преспокойно отправился себе в глубь леса.