Огненный шторм - Дэвид Класс

Гляжу вниз. Эко — в середине площадки, перекрывает ее собой. Чтобы добраться до меня, нужно сначала справиться с Эко. Задача не из легких. Никогда не видел, чтобы человек дрался настолько яростно и отчаянно и при этом настолько мастерски. Враги атакуют ее со всех сторон, а она их так и раскидывает.

Кидаюсь обратно, и Эко кричит:

— Нет! Беги!

Это вам не обалделая от вашей наглости акула. Это целая армия кровожадных тварей. Эко жертвует собой ради моего спасения. Выбора нет, Джек. Если ты спустишься вниз, погибнете вы оба.

Так что я бегу наверх. Третий этаж. Где тут спрятаться? Кидаюсь в кухню. Оглядываюсь в поисках оружия. Вот недостаток вегетарианской диеты: ни тебе ножей для мяса, ни тесаков. Хватаю первое, что попадается под руку. Большое блюдо.

Ой. Шаги. За стеной. Кто-то меня тут поджидает. В кухню вбегает человек. Еле протискивается в дверь. Почти квадратный. И это не жир. Одни мышцы. Кто бы он ни был, это убийца.

Поднимает громадную лапищу. Что-то в меня швыряет. Красный парализующий дротик. В меня уже таким один раз попадали. Больше не хочу.

Опрокидываю стол, прячусь за ним. Швыряю в великана блюдо, словно диск. Оно ударяется в него и разбивается вдребезги. Я выигрываю секунду-две.

Но из кухни мне не выбраться.

По лестнице грохочут шаги.

Эко! Они ее все-таки обошли. Или прошли по ней. А теперь доберутся до меня.

Синий фейерверк. Плазменная сеть. Разворачивается по кухне. Остался только один выход.

Вышибаю окно. Выпрыгиваю.

Качусь по скату крыши. Снаружи темно. Ледяной дождь льет стеной. Но я знаю эту крышу как свои пять пальцев. До земли три этажа. Прыгать слишком высоко. Более чем.

Великан протискивается в окно следом за мной.

Карабкаюсь по черепице. Туда, где внизу будет ручеек.

Крыша мокрая. Скользкая. Великан догоняет. Бежит очень быстро, хотя и пригнувшись. Словно горная горилла. Десять футов. Пять. Сейчас схватит меня…

Я добираюсь до края крыши и прыгаю! До ручейка внизу — тридцать футов. Невозможно далеко.

Раскидываю руки. Рулю всем телом. Вспоминаю уроки Эко. Как она вспрыгнула на ветку. В какой-то момент все это вопрос не физической силы, а ума, даже духа. Если я могу двигать песчинки, то смогу и спланировать с третьего этажа.

Человек-горилла прыгнул за мной. Слышу его отчаянный рев, от которого кровь стынет в жилах. Великан летит на землю.

Освобождаю сознание. Исчезаю внутри себя. Я — луч света во тьме.

Пальцам становится холодно. Мокро. Вода! Ручеек. Ударяюсь о воду — так, что дух перехватывает. Оглушенный, лежу в ручейке глубиной пятнадцать дюймов.

ХРЯСЬ. У меня за спиной. Нет, не хрясь. Скорее хруп. Звук приводит меня в чувство. Моргаю. Оборачиваюсь посмотреть.

Великан приземлился на камни в пяти футах от ручейка. Словно астероид на автостоянку. Оставил заметную воронку. Стонет и затихает.

Не повезло тебе, горилла. Теперь не скоро еще будешь гоняться за Джеком.

Это радует. А не радует то, что из дома на берегу ко мне мчится рой теней.

Нетопыри. Дылда. Что-то четвероногое, похожее на шакала-переростка. Желтые глаза. Острые сверкающие клыки. Генетически модифицированные псы из проклятого тысячелетнего будущего. Ну и скорость у них.

Поднимаюсь на ноги. Если они меня поймают, то раздерут в клочья. Изо всех сил несусь по темному болоту в шторм.

Вот что мне, оказывается, говорил отец. Не «помоги». «Беги».

36

Бегу по болоту в кромешной темноте. Меня хлещет дождь. Сечет ветер. Над головой сверкают молнии.

Бегу к самому широкому каналу. Дно изрыто ямами. Острые камни. Над водой нависают ветки и лозняк.

Еще две недели назад мне тут было бы даже не пройти. Но Эко хорошо меня научила.

Слышу, как на меня пикирует нетопырь. Если придется принять бой, пока я не доберусь до воды, подтянутся остальные, и тогда я и секунды не продержусь.

Чувствую толстую ветку над головой. Пригибаюсь.

Нетопырь как раз собрался броситься на меня — но врезается головой в ветку: БАЦ! Тонет в болотной воде.

Ручей изгибается. Заворачиваю и на миг скрываюсь из виду. Повезло! Вспрыгиваю на крутой берег.

Продираюсь через кустарник, словно сорвавшийся с цепи трактор. Колючки меня хватают, ветки меня толкают, корни норовят подставить подножку. Я прокладываю себе дорогу и наконец ныряю…

В еще один ручей. Плыву под водой в противоположном направлении, к дюнам и к Атлантике.

Держусь под водой две минуты. Выныриваю на разведку.

Стоит мне вынырнуть, и я вижу над головой большую птицу. Крупнее голубой цапли. Оранжевые глаза горят, словно прожекторы. Выруливает ко мне. Сомневаться не приходится. Птица работает самолетом-разведчиком. Передает данные темным тварям. Рассказывает, где я.

Нахожу круглый камень. Правая рука у меня всегда была что надо. Центральный принимающий в «Тиграх Хедли». Как-то раз за одну игру выбил мяч у двоих.

Шаг, бросок. Камень попадает в птицу-разведчицу, кружащую над головой. Клюв разбит вдребезги, перья так и летят. Птица падает на землю зигзагами, словно вертолет, подбитый зенитным снарядом.

Бегу по берегу ручья по направлению к дюнам.

Шторм разыгрался еще сильнее. Ветер швыряет потоки дождя прямо мне в лицо.

Добегаю до конца ручья. Взбираюсь на песчаный вал, который отделяет дюны от болота. Ощущение, что я весь как на ладони. Оглядываюсь.

Темные твари в полумиле от меня и быстро догоняют. Наверное, та птица их все-таки предупредила.

Съезжаю по склону к дюнам. Несусь по мокрому песку. Ноги визжат о пощаде, но я в превосходной форме. Спасибо, Эко. В жизни не встречал таких загадочных женщин, а уж таких красивых — тем более. Прости, что я тебя оттолкнул. Ты пожертвовала ради меня жизнью, и я тебя не забуду до самой смерти.

Которая, скорее всего, наступит минут через десять.

Потому что меня догоняют. Оглядываюсь и вижу, что они уже на валу и рекой стекают в дюны.

Спрятаться мне негде. Только в разъяренном океане, избивающем просторный песчаный пляж.

Добегаю до кромки воды и снова оглядываюсь. Они уже на середине дюн и разворачиваются, чтобы окружить меня. Когда меня поймают, то, наверное, порвут в клочья прямо на пляже. Но это будет дорого им стоить. Спасибо Эко.

Останавливаюсь. Бежать дальше нет смысла. Стою и жду. Хорошо умирать на песке, у океана, в бурю.

Ох уж эти люди! Какое жалкое впечатление вы подчас производите. Особенно молодые самцы в бойцовском возрасте. Какая у вас слабость к мелодраме! Она приводит к уникальной способности убеждать себя в том, что поражение — это разновидность победы. Что хорошего в том, что враги разорвут тебя в клочья на мокром пляже? Фу. Прошу тебя, прекрати.

Знакомый телепатический голос. Глумливый, снисходительный и при этом абсолютно бесполезный.

Где бы ты ни был, колтун, проваливай лучше. Не хочу, чтобы перед последней битвой меня отвлекал предатель.

Вот дурень! Ты не имеешь права так просто сдаваться и погибать. Ты наш маяк надежды.

Ну так и смотри на меня.

Ты не знаешь, кто за тобой гонится. Тебя сожрут заживо!

И закусят одной моей знакомой собаченцией.

Все это я говорю по возможности храбро, но на самом деле мне совсем не хочется, чтобы Темная армия разорвала меня в клочья на берегу, если есть другой выход. Но разве он есть?

Песья морда не отваживается показаться мне на глаза. Именно такой трусости и следует ожидать от пса-всезнайки с тысячелетним стажем оскорблений и без всяких моральных устоев. Лучший друг человека? Ха!

Выхода так и не появилось. Изучаю дюны во всех направлениях. Вспыхивает молния, и я вижу, что мои преследователи всего в сотне футов и смыкаются кольцом. Джиско по-прежнему не видно.

Сюда, дурья башка.

Куда?

В воду. Мне одному не справиться.

Оборачиваюсь к воде. Вижу. Лодчонка. В сорока футах. Утлая. Полузатопленная. Едва не опрокидывается. Пустая. Ни следа собаки. Но когда на берегу тебя вот-вот разорвут в клочья, лодчонка в шторм все равно лучше, чем ничего.

Вбегаю в полосу прибоя и ныряю. Пятнадцатифутовая волна накрывает меня и пригибает ко дну. Откатывается и уносит меня с собой. Выныриваю, пытаюсь плыть. Глотаю воздух. Лодка уже близко. Внутри по-прежнему никого. Подплываю. Хватаюсь за борт. Начинаю подтягиваться.

Нет. Так нас выбросит на берег. Помоги мне.

Тут я вижу пса-предателя. В зубах швартов. Псина, словно колесный буксир, тянет лодчонку в море.

Снова прыгаю в воду. Толкаю лодку руками, пихаю плечами, поддаю головой. Брыкаюсь, бьюсь за каждый дюйм океана Я толкаю. Джиско тянет.

Исполинские волны забавляются с нами. Захлестывают. Сметают. Швыряют. Непонятно, удается ли нам вообще двигаться.

Теряю счет времени. Моя жизнь — это борьба за то, чтобы протолкнуть лодку в открытое море. Это нужно сделать обязательно. Наш единственный шанс. Нужно вывести ее подальше.