Возьми меня на карнавал - Кристина Лестер

Ну что ж, срочно – значит срочно. А Паоло… Она вздохнула еще тяжелей. Паоло подождет, если удержится, конечно.

– В общем, вы подумайте до вечера. Я готов буду вылететь с вами хоть завтра. Вот моя визитка, звоните, если что.

Эллис переходил в наследство дом средних размеров в городке Лайсвалль на севере Швеции, среди озер и мелких речушек, изрезавших весь полуостров. Она почти и не помнила его, потому что была тут всего два раза, да и то маленькой девочкой. Домик был симпатичный, добротный, хотя уже и обветшавший за годы простаивания.

Эллис, привыкшая к южным красотам, поначалу была шокирована красками северной природы: какая свежесть, яркость, неутоленность… Горы, речушки-ручейки, мелкие, стелющиеся по земле цветы и пронзительно-синее небо. Небо – насколько хватает глаз. И оно совершенно не такое, как в Италии или Сан-Франциско. На юге краски были словно опаленные солнцем, словно в дымке полуденного зноя, здесь же они бурлили – свежие, неукрощенные, жадные, впитавшие в себя всю силу жизни. Но Эллис грустила среди этой красоты. Пока Брюс по два раза в день носился из Лайсвалля в Стокгольм и обратно, она прогуливалась по окрестностям и размышляла, размышляла… Да, любить север можно, но жить здесь, пожалуй, она не смогла бы. Слишком чужое все это для нее. Здесь вырос папа. Ее любимый папа, с которым у нее всегда и во всем совпадали вкусы. Но… Перед ее глазами вдруг всплыла окраина Флоренции: Франческа в платке, подпирающая барную стойку своего ресторанчика, вечерние гости, заглянувшие «на огонек», непременно с зеленым чаем или красным вином – излюбленными напитками хозяйки, фруктово-восковый запах из дома, цветы и заборчик, увитый виноградником… Какая-то мощная волна толкнулась внутри, подкатила к горлу и вдруг брызнула слезами. Эллис плакала, стоя на берегу красивейшего озера, она смотрела на воду и не видела красоты, отражающейся в кристально-чистой, прозрачной до камушков на дне глади. Она видела там свою Италию и плакала от счастья. Ей хотелось домой. Да, у нее, оказывается, есть Дом. Он был всегда, но ей понадобилось десять лет, чтобы понять это.

Брюс хорошо знал свое дело: он блестяще отработал все формальности.

– Вам остается только приехать сюда через месяц, чтобы официально вступить в наследство. Просто показаться в стране. Чтобы здесь знали, что вы есть и время от времени будете приезжать в свой дом. Все равно за три дня мы не смогли бы полностью оформить документы. Нужно, чтобы прошел определенный срок, но вы же не можете сидеть здесь все время, вы спешите в Италию?

– Да! Я сегодня же выезжаю туда. Брюс, спасибо вам огромное. Я перечислю гонорар на ваш счет.

Они договорились, что созвонятся, если возникнут проблемы, и Эллис поспешила в аэропорт.

Беатрис встречала ее с сумрачным видом. Она яростно катила перед собой сумку Эллис, застревая на поворотах, и что есть силы отчитывала ее за халатность, проявленную по отношению к Цезарю. Эллис совсем забыла посетить дом Беатрис. Ключи так и пролежали в сумочке, вещи так и остались во флигеле. Она переночевала в гостинице, а потом трое суток провела в Швеции. Она раскидала себя и свое имущество по всему миру и теперь возвращалась туда, куда ее звало сердце.

– Что ты за человек такой, я тебя не понимаю! – возмущалась Беатрис. – Зачем тебе все это нужно? Недвижимость в Швеции! Ты бы лучше с Нью-Йорком разобралась.

– Я больше люблю Европу. В Нью-Йорк я вряд ли вообще вернусь.

– Значит, Паоло будет жить там в свое удовольствие, а ты – здесь.

– Посмотрим. Кстати, как он, вы не виделись?

– Ой, Эллис, виделись. Но если бы ты знала, что творится в моей жизни! Пойдем ко мне в номер. Я тебе не советую сегодня ехать к бабушке. Во-первых, уже вечер, а во-вторых, мы наконец наговоримся всласть. А мне есть что тебе сказать и спросить тоже!

В Риме было все по-прежнему: те же толпы туристов, вечно сверкающие фотоаппаратами. Веселые, шумные местные парни, которые хорошо заработали за день на «навязчивом сервисе», как выражалась Беатрис, и теперь, чуть ли не в обнимку со своими недавними клиентами, тратили доллары и лиры, предаваясь всем радостям жизни. Город предстал таким, каким его с детства помнила Эллис: величавым и снисходительно-надменным к людской толпе, будто смотрел на них сверху заботливый, но строгий отец.

В номере Беатрис царил творческий беспорядок, он, впрочем, царил везде, где она появлялась.

– Проходи. Горничные со мной не справляются, – подруга обвела широким жестом панораму двухкомнатного люкса, где одежда и предметы туалета не висели разве что только на хрустальной люстре, и то только потому, что она была недосягаемо высоко.

– А где Стив?

Беатрис долго молчала, делая вид, что увлечена уборкой фрагментов нижнего белья, разбросанного вокруг огромного зеркала. Но наконец она процедила сквозь зубы:

– Думаю, что ему тепло и мягко.

– То есть… вы не живете вместе?

– То есть он нашел себе молоденькую синьорину, которую везде таскает за собой, совершенно не стесняясь.

– Ужас какой-то!

– Он даже не появляется у нас в номере. Его как будто нет, хотя все его видят и с удовольствием мне сообщают – где и с кем.

– Беатрис, это он тебе мстит за того… Роберто.

– И за остальных тоже. – Она говорила жестко, будто выплевывая каждое слово.

Эллис даже показалось, у нее появился отрывистый немецкий акцент. Что-то с ней творится неладное.

– Беатрис, что происходит? Стоило мне только уехать, у вас – катастрофа за катастрофой.

– Ты вот сейчас даже не представляешь, насколько попала в точку насчет катастроф! Но прежде чем мы перейдем к этой бесконечной теме, я хочу узнать: что ты делала в Сан-Франциско? Как там Пол и зачем он тебя звал? И, наконец, объясни мне насчет этой недвижимости в Швеции.

– Ух. Тебе с чего начать?

– По расписанию.

– Так. В Сан-Франциско. Я там работала.

– Очень оригинально. А к чему была спешка?

Эллис радостно всплеснула руками:

– Ой, Беатрис, поздравь: меня повысили! Я теперь фоторедактор, вместо Джонни. А он, представляешь, тоже мотнул в Швецию, получив там наследство. Если бы не этот случай, я бы не вспомнила про папин дом и не закрутила бы историю со своим наследством.

– Папин?

– Ну да. Он же был шведом. Его родители умерли за год до… в общем, до него…

– Понятно. А в этом-то вопросе зачем такая спешка?

Эллис рассказала ей, что могло произойти с ее наследством, если бы не Брюс, и закончила свой рассказ гордым заявлением:

– Я теперь – владелица шикарного домика в горах.

– И что ты с ним будешь делать?

– Сдам какой-нибудь добропорядочной семье.

Беатрис озадаченно потерла нос.

– Ну хорошо, перед папой ты выполнила долг. Это я могу понять. Ты теперь не бродяжка, это я тоже могу понять. Но скажи, тебе-то самой этот домик зачем? Ты ведь не поедешь туда жить? А если сдашь – то и на отпуск приезжать не сможешь.