Новейшая история стран Европы и Америки. XX век. Часть 3. 1945–2000 - Коллектив авторов

В том же ключе прошло в сентябре 1947 г. в польском городе Шклярска-Поремба совещание делегаций коммунистических партий СССР, Франции, Италии и восточноевропейских государств. Советская делегация под руководством А. Жданова и Г. Маленкова активно поддержала наиболее жесткие выступления об «обострении классовой борьбы» и необходимости соответствующей корректировки курса коммунистических партий. С таких позиций выступили В. Гомулка, руководители болгарской и венгерской делегаций В. Червенков и Й. Реваи, а также секретарь КПЧ Р. Сланский. Более сдержанными оказались выступления румынского лидера Г. Георгеу-Дежа и югославских представителей М. Джиласа и Э. Карделя. Еще меньший интерес у московских политиков вызвала позиция французских и итальянских коммунистов, ратовавших за сохранение курса на консолидацию всех левых сил в борьбе против «американского империализма». При этом ни один из выступавших не предлагал усилить политическую и организационную координацию международного коммунистического движения – речь шла об обмене «внутренней информацией» и мнениями. Неожиданностью для участников совещания стал итоговый доклад Жданова, где вопреки начальной повестке дня акцент был перенесен на общие для всех коммунистических партий политические задачи и делался вывод о целесообразности создания постоянно действующего координационного центра. В итоге, совещание в Шклярска-Поремба приняло решение о создании Коммунистического информационного бюро. Правда, памятуя о всех перипетиях, сопровождавших борьбу с троцкистско-зиновьевским и бухаринским руководством старого Коминтерна, и не желая получить в лице Коминформа новою оппозицию в борьбе за единовластие в коммунистическом движении, Сталин предельно сузил поле деятельности новой организации. Коминформ должен был стать лишь политической трибуной для представления руководством ВКП(б) «правильного видения путей строительства социализма».

В соответствии с испытанными политическими рецептами 20-х гг. Кремль попытался в первую очередь обнаружить потенциального противника среди своих новых союзников и примерно наказать «ослушника». Судя по документам внешнеполитического отдела ЦК ВКП (б), первоначально в этой роли рассматривался В. Гомулка, опрометчиво выступивший на совещании в Шклярска-Поремба против создания политического координационного центра вместо запланированного совместного печатного издания. Однако «польскую проблему» вскоре заслонил более острый конфликт с югославским руководством. Гомулка же без дополнительного шума был смещен в 1948 г. с поста генерального секретаря ППР и заменен на более лояльного Кремлю Б. Берута.

Югославия на первый взгляд из всех восточноевропейских стран давала наименьшие основания для идеологических разоблачений и политической конфронтации. Еще со времен войны коммунистическая партия Югославии превратилась в наиболее влиятельную силу в стране, а ее лидер Иосиф Броз Тито стал национальным героем. С января 1946 г. в Югославии была юридически закреплена однопартийная система, началась реализация широких программ национализации промышленности, коллективизации сельского хозяйства. Форсированная индустриализация, проводимая по советскому образцу, рассматривалась как стратегическая линия развития национальной экономики и социальной структуры общества. Авторитет СССР в Югославии в эти годы был непререкаем.

Первым поводом для возникновения разногласий между советским и югославским руководством стали переговоры о спорной территории Триеста в 1946 г. Сталин, не желая тогда обострять отношения с западными державами, поддержал планы по компромиссному урегулированию этой проблемы. В Югославии это сочли предательством интересов союзника. Возникли разногласия и по вопросу об участии СССР в восстановлении и развитии югославской добывающей промышленности. Советское правительство было готово финансировать половину расходов, но югославская сторона настаивала на полном финансировании со стороны СССР, внося в качестве своей доли лишь стоимость полезных ископаемых. В результате экономическая помощь СССР свелась лишь к поставкам техники и отправке специалистов. Но подлинная причина конфликта была именно политической. Все большее раздражение в Москве вызывало стремление руководства Югославии представить свою страну в качестве «особого» союзника СССР, более значимого и влиятельного, чем все остальные члены советского блока. Югославия рассматривала в качестве зоны своего непосредственного влияния весь Балканский регион, а Албанию – как потенциального члена югославской федерации. Патерналистская и не всегда уважительная стилистика отношений со стороны советских политиков и экономических специалистов, в свою очередь, вызывала недовольство в Белграде. В особой степени оно усилилось после начала в 1947 г. широкомасштабной операции советских спецслужб по вербовке агентов в Югославии и создании там разведывательной сети.

С середины 1947 г. отношения СССР и Югославии начали быстро ухудшаться. Официальная Москва остро отреагировала на совместное заявление правительств Югославии и Болгарии от 1 августа 1947 г. о парафировании (согласовании) договора о дружбе и сотрудничестве. Это решение не только не было согласовано с советским правительством, но и опередило ратификацию мирного договора Болгарии с ведущими странами антигитлеровской коалиции. Под давлением Москвы югославские и болгарские руководители признали тогда «ошибку». Но уже осенью 1947 г. камнем преткновения в советско-югославских отношениях стал албанский вопрос. Пользуясь разногласиями в албанском правительстве, в ноябре Югославия выдвинула обвинения в недружественных действиях руководству этой страны. Критика преимущественно касалась министра экономики Н. Спиру, возглавлявшего просоветское крыло албанского правительства. Вскоре Спиру покончил жизнь самоубийством, а югославское руководство, опережая возможную реакцию Кремля, само инициировало обсуждение вопроса о судьбе Албании в Москве. Переговоры, прошедшие в декабре – январе, лишь временно снизили накал конфронтации. Сталин недвусмысленно намекал, что в будущем присоединение Албании к Югославской федерации сможет стать вполне реальным. Но требования Тито по вводу югославских войск на территорию Албании были жестко отвергнуты.

Развязка наступила в январе 1948 г. после обнародования югославским и болгарским руководством планов по углублению балканской интеграции. Этот проект получил самую жесткую оценку в советской официальной прессе. В начале февраля «мятежники» были вызваны в Москву. Болгарский лидер Г. Димитров поспешил отказаться от прежних намерений, а вот реакция официального Белграда оказалась более сдержанной. Тито отказался лично отправиться на «публичную порку», а ЦК КПЮ после доклада вернувшихся из Москвы Джиласа и Карделя принял решение отказаться от планов по балканской интеграции, но усилить дипломатический нажим на Албанию. 1 марта произошло еще одно заседание ЦК КПЮ, на котором прозвучала весьма жесткая критика позиции советского руководства. Ответом Москвы стало принятое 18 марта решение о выводе из Югославии всех советских специалистов.

27 марта 1948 г. Сталин направил личное письмо И. Тито, в котором суммировались обвинения, выдвинутые в адрес югославской стороны (впрочем, показательно, что копии его получили и лидеры коммунистических партий других стран-участниц Коминформа). Содержание письма показывает подлинную причину разрыва с Югославией – желание советского руководства наглядно показать, как «не следует строить социализм». Тито и его соратники упрекались в критике универсальности исторического опыта СССР, растворении коммунистической партии в Народном фронте, отказе от классовой борьбы, покровительстве капиталистическим элементам в экономике. На самом деле к внутренним проблемам Югославии эти упреки не имели никакого отношения – она была избрана мишенью только из-за излишнего своеволия. А вот руководители других коммунистических партий, приглашенные участвовать в публичном «разоблачении» «преступной клики Тито», были вынуждены официально признать преступность самой попытки найти иные пути строительства социализма.

4 мая 1948 г. Сталин направил Тито новое письмо с приглашением на второе заседание Коминформа и пространным изложением своего видения принципов «правильного» построения основ социализма. Речь шла об универсальности советской модели общественных преобразований, неизбежности обострения классовой борьбы на этапе построения основ социализма и, как следствие, безальтернативности диктатуры пролетариата, политической монополии коммунистических партий, непримиримой борьбы с иными политическим силами и «нетрудовыми элементами», приоритете программ форсированной индустриализации и коллективизации сельского хозяйства. Тито, естественно, на это приглашение не откликнулся, а советско-югославские отношения оказались фактически разорваны.