Опер против маньяка - Владимир Черкасов

— Да чтобы бригадир стал откровенничать с шестерками по поводу встречи с человеком, который вам близко знаком? И даже Вахтанга указал? Ведь повел меня этот Веревка от Вахтанга.

— Выяснить все это можно только одним способом, сынок.

— Вполне вас понимаю. Уже готовлюсь к захвату Веревки или другого, Камбуза.

— Уж постарайся, Вадя. А то с бригадой Духа хлопот не оберешься. По самому Грине проблем не будет?

— Нет. В полном смысле улетучится, вы мою лабораторию знаете. Кстати, Дух это как бы сам накликал, обозвал химиком в автосалоне, критикуя меня за всесторонюю автомобильную неосведомленность.

— Лады. Но Веревка или Камбуз до их испарения должны разговориться. Они — шестерки низшего разряда. Веревка имеет пару ходок, пижонистый такой браток, как я слыхал от Грини. Но больше выдрючивается, чем стоит. Раскалывать его надо резко. А Камбуз — типичная торпеда. Зоны не нюхал, пристал к деловым из-за романтики, мудачок. Находится под влиянием Веревки. Камбуз вообще фуфло, ему можно сразу бить в лоб и делать клоуна.

— Хорошо, — учтиво ответил Вадик. — Займусь ими завтра же.

Глава 2

После разговора с Вадиком Маэстро позвонил Вахтангу:

— Здравствуй, старый дружище.

— Как я рад тебя слышать, клянусь могилой мамы! — подобострастно воскликнул Вахтанг.

— Как там у вас жизнь? Как мои гости оттянулись? — начинал Маэстро издалека.

— Поработали мы по полной программе. Гриня забойным человеком оказался. Такие таланты показал! И Вадик не в обиде, сегодня заезжал, поблагодарил. В ту ночь Вадик, как всегда, с Соней отдыхал, — доносил с подробностями пахану о его приближенном Вах.

— Как вообще твой бизнес?

— О-о, долгий ответ.

Маэстро поощрительно проговорил:

— А я не тороплюсь.

— Прежде всего скажу так: большой поклон тебе, что в последнее время основную клиентуру даешь. Мы при бабках, и твои гости в шоколаде. Но есть маленькая заковыка…

— Да ты давай посмелее.

— Видишь ли, грузинские воры, мои земляки, немножко обижаются, особенно Нодар. Ведь это он наше с Сонькой дело ставил, вложил для его подъема бабки, оплатил первую аренду хаты, мебель и так далее. Сначала люди шли от него, мы на них нормально заработали, самостоятельно встали на ноги. Потом наше заведение такие обороты наладило, что смогли расширить клиентуру. Тогда мы познакомились с тобой. Правильно?

— Правильно, правильно, — благодушно отвечал Маэстро, уже понимая, куда Вах клонит.

В последнее время Маэстро как бы монополизировал бордель, посылая туда своих людей в виде поощрения. Он сам оплачивал их развлечения, что было для Вахтанга и денежнее, и удобнее в сравнении с непредсказуемыми, случайными посетителями из грузинской братии.

— Ну и смотри сам: грузины недовольны, — начал робко объяснять Вахтанг. — Они базарят, что к ним здесь невнимательны. Они правду говорят. Бывает, что придет грузин, а у нас уже гудят твои люди. Я вынужден ему отказывать.

— Что ж ты предлагаешь? — осведомился Маэстро. — Тебе-то выгоднее со мной бизнес иметь, чем на залетных рассчитывать. И сколько тех грузинов на Москве? Погоду-то делает здесь моя братва и другие славяне.

Он знал, на что упирать. Легендарный вор-законник Япончик, ныне посаженный за решетку в Америке, объявил войну пиковым уголовникам — выходцам с Кавказа. Но бывший-то студент Вахтанг сам стал пиковым с помощью Нодара, Чере, посредничество Сони. Вах был должником Нодара во всех отношениях и пытался намекнуть собеседнику, что его павильон все же независим от Маэстро, что Вахтанг тут хозяин, а люди Нодара всегда должны быть почетными гостями.

— Ничего особенного я не предлагаю, — сказал Вахтанг. — Но теперь, если иногда буду тебе отказывать, имей, пожалуйста, в виду мое положение.

— Лады, — невозмутимо произнес Маэстро, — у каждого из нас свои напряги и навороты. Все понял. А чтобы ты не сомневался в моей к тебе дружбе, дам наколку по важной раскрутке.

Он помолчал и веско проговорил:

— Гриня Дух исчез: буквально через день после того, как у тебя оттягивался.

— Да?! Что случилось? — встревожился Вахтанг, понимая, что если с Духом нехорошее, ответственность ляжет и на него, под крылом которого тот догуливал последние свои деньки.

— Пока неизвестно. Может, ты чего подскажешь?

— Кацо! Что я могу подсказать?! Я Грине твои бабки отдал, девочек предоставил. Делал, что положено, и от Духа видел только хорошее.

Маэстро продолжал гнуть свое, то есть перекладывать с больной головы на здоровую:

— Бабки те были большие. Может, через них Гриню и зацепили. Ты о том кейсе кому говорил? Нодар знал?

Вах вспотел от напряжения.

— Ты что, кацо?! Я такое не могу себе позволить! При чем тут Нодар?! Ты же меня знаешь: никогда я никого не подводил.

— Ну-ну, — многозначительно произнес Маэстро. — Бригада Гринина вне себя. За своего бригадира напролом пойдут. Приступили уже ко мне, — врал он. — Кто такой, кричат, Вахтанг? Гриня, кричат, от него с бабками ушел, а на следующий день исчез.

— А те деньги целы?

— Точно не знаю.

Вахтанг взвыл:

— Клянусь могилой мамы, я тут ни при чем!

Маэстро его додавливал:

— У тебя, конечно, сложная жизнь. Ты без грузинских воров не можешь обойтись.

— Зачем сразу так, кацо?! Я просто сказал, чтобы никто из посетителей не был в обиде. А так я только на тебя ориентируюсь. Только на тебя! Давай по-прежнему своих людей в любое время дня и ночи. Им всегда будет полная программа.

Маэстро усмехнулся про себя и завершил воспитание Вахтанга:

— Лады. Ты, я вижу, неглупый. Сейчас нам с тобой придется вместе откыркиваться. Я тебе Гриню посылал, а ты ему бабки передавал. Всякое о нас с тобой могут подумать люди, заинтересованные мазу держать за Духа. Будь здоров и почисть свое заведение. По твою душу теперь и деловые, и менты способны нагрянуть.

Маэстро отключил сотовик.

О том, что надо срочно чистить бордель, то есть убирать отсюда секс-невольниц, Вахтанга можно было и не предупреждать. Он сразу же взялся за снаряжение двоих узниц в путь-дорогу.

Вахтанг, хотя и влез в блатное сообщество, но не чувствовал там себя своим.

Считаясь боссом воровского борделя, он тут был марионеткой в руках Соньки. Поэтому и говорить не умел с паханами такого ранга, как Маэстро или Нодар.

Сергей Кострецов наконец решился позвонить вдове своего друга Кате, чтобы окончательно прояснить вопрос об их будущем, затронутый им на рыбалке.

— Здравствуй, Сережа, — как всегда, ласково ответила Катя в трубку на его приветствие и огорошила, словно предваряя все вопросы. — А я на родину возвращаюсь.

— Как?! — недоуменно спросил он. — Совсем уезжаешь из Москвы?!

— Да, Сережа. Спасибо вам с Сашей Хроминым за помощь деньгами, но не век же так жить.

Сергей воскликнул:

— Вот и жили б мы с тобой вместе! Все проблемы б ушли.

Катя помолчала и взволнованно проговорила:

— Сереж, я тебе на рыбалке дала понять, что не сойдутся наши дороги. И не потому это, что ты плохой или малооплачиваемый, как сейчас считается. Для меня деньги не главное… А не хочу я так же жить, как с моим Лешей, таким же отчаянным опером, как ты. Сколько я ночей ждала да оглядывалась. И чем кончилось?! Тем, чем и должно было, убили прямо около дома…

Возразить Сергею было нечего. Вслед за Бунчуком пытались и его расстрелять там же и так же. Он вздохнул. Подобно Леше, не мог он променять своего дела на женщину, на семью.

— Ну что вздыхаешь? — страдающим голосом произнесла Катя. — Думаешь, мне легко с Мишкой новую жизнь начинать?

— Ты домой на Урал едешь, там твоя родня, другие близкие. Дома и стены помогают.

— Ты меня прости, Сережа, — горько сказала Катя.

— Да что ты! Все хорошо. Позвони, если надо будет помочь с отъездом.

Он положил трубку. Посмотрел в давно не мытое окно комнаты своего отдела. На деревьях жухли пожелтевшие листья, ветер рвал их, и они облетали. Никогда Кострецов не чувствовал своего одиночества так сильно, как сейчас.

Капитан рассеянно ворохнул бумаги на столе, закурил и стал думать о тех, кто редко унывает. Такими были сплошь и рядом его уголовные подопечные. Он вспомнил Соньку Медную Ручку. Может быть, она сразу пришла ему на ум, потому что была первой недавно близко увиденной им женщиной. А возможно, потому, как — пусть по-своему, — а обратила красавица Сонька на него внимание.

Кострецов с усмешкой подумал:

«Бабы падшие и бабы порядочные, но один хрен — беспощадны к нашему брату, если что-то их жизненных интересов касается. Ладно, но уж с Сонькой игру я буду вести».

В любом случае ему с Соней надо было встречаться. Кострецов решил, что необходимо ему убежать от тоски, совместить развлечение с полезным и как следует выпить. Он позвонил Вахтангу.

Трубку взяла Сонька.

— Приветик, Соня, — бодро сказал опер. — Это Серега, что ночной клуб налаживает. Помнишь, обещала проконсультировать?