Сокровища непобедимой Армады - Робер Стенюи

Дон Алонсо справедливо решил, что в таком состоянии каракке не добраться до Испании. Он велел возвращаться к Ирландии, рассчитывая на помощь местных католиков. Ведь с ним плыли Морис Фицжеральд, сын «покойного архипредателя», как именовали его англичане (читай — «героя сопротивления». — Р. С. ), несколько лоцманов-ирландцев и епископ Киллалы. Последний так и не увидел родимой земли: «он умер в сорока лье от берега».

17 сентября «Рата Энкоронада» вошла в бухту Блэксод на северной стороне острова Акилл (графство Майо). Там тело усопшего епископа было с «большой церемонией» положено в дубовый гроб и похоронено (показания пленного испанского солдата).

Главы ирландских кланов уже четыре столетия сопротивлялись английским захватчикам. Борьба началась в 1167 году, когда Генрих II начал колонизацию острова. В 1170 году пал Дублин, которому было суждено семь с половиной веков оставаться под властью англичан. С тех пор потянулась череда бесконечных войн, сотен заговоров и предательств, сотен нарушенных договоров и попранных соглашений, сотен восстаний и их кровавых умиротворений, сотен поражений и побед. Англичане занимали город за городом, владение за владением, изгоняя оттуда кельтов железом, огнем и постоянным голодом.

К моменту воцарения Тюдоров оккупанты твердо удерживали большую часть Лейнстера (юго-западная четверть острова) и контролировали западные его области. Север оставался свободным.

Генрих VIII стал главой самолично выдуманной им «государственной ирландской церкви» и провозгласил себя «королем Ирландии». Папа римский в 1555 году узаконил фиктивное королевство, признав королевой дочь Генриха Марию Тюдор.

Желая покрепче утвердиться на новом троне, Мария придумала для Ирландии множество титулов и соответствующих им владений, начала селить там английских и валлийских «плантаторов», которые просто-напросто изгоняли с земель законных хозяев.

Елизавета продолжила эту политику. Она конфисковала все стратегические в военном и хозяйственном отношении районы, отдав плодородные земли острова поселенцам-протестантам. Раны, нанесенные ею Ирландии, продолжают кровоточить и поныне…

Для управления делами нового королевства английские самодержцы отрядили в Ирландию лорд-наместника, ответственного непосредственно перед королевским Советом. В 1588 году эту должность занимал сэр Вильям Фицвильям. Старый и больной, он жестоко страдал от холода в своем дублинском замке.

С началом Английского похода Филиппа сэр Вильям понял, что над его владениями нависла опасность: Испания оставалась единственной и последней надеждой ирландских католиков. Те ждали прихода испанской армии, как ждут мессию.

Дублин полнился слухами. Лазутчики предупреждали, что часть Армады должна высадиться в Ирландии; другие говорили, что там будет зимовать весь флот, а по весне нападет на Англию… Положение лорд-наместника осложнялось тем, что длившееся двадцать лет восстание кельтских кланов было поддержано «старыми англичанами» — потомками первых колонистов, которым теперь угрожали новоприбывшие протестанты. Джеймс Фицморис встал во главе мятежа. Англичане разбили повстанцев. В 1583 году последние очаги восстания были потоплены в крови.

И вот теперь разнеслась молва: Морис Фицжеральд, сын главного мятежника Фицмориса, находится на борту Армады!

В середине сентября наместнику доложили, что «крупные корабли замечены у западного побережья Ирландии».

Посыльные, загоняя лошадей, приносили аналогичные вести из Догерти, с залива Донегал, из-под Арана, Слайго, Киллибегса, Клу, от устья Шаннона, практически со всего побережья. «Во всех поселках воцарился страх». Лорд-наместник потерял сон и покой. Неужели это Армада? Выходит, она не была потоплена и уничтожена в Ла-Манше? Или же это другой флот напал с тыла?

Паника охватила чиновников. В Карригфойле насчитали семь парусов — мэр Лимерика в ужасе написал в Совет, что на подходе семь эскадр. Двадцать четыре человека высадились в Трали — Фицвильям погнал в Лондон депешу о прибытии двадцати четырех галионов.

Губернатор провинции Коннот сэр Ричард Бингэм, старый вояка, сражавшийся по очереди на стороне англичан и против них, затребовал «пороха, свинца и фитилей». «По моему разумению, — продолжал он, — следует зачислить на службу бывших солдат из наших поселян, чтобы их не сманил неприятель». Бингэм знал, о чем говорил, по собственному опыту…

Между тем лорд-наместник сообщал Совету: «У нас нет ни людей, ни пороховых припасов для выполнения чрезвычайной службы, а во всем здешнем королевстве насчитывается лишь 750 пехотинцев и четыре всадника, которые не могут сесть в седло ввиду отсутствия лошадей» (письмо от 20 сентября ). Королева тотчас распорядилась мобилизовать в Англии семьсот солдат и снарядить суда для их отправки.

Однако довольно скоро власти узнали, в каком состоянии прибывают «большие корабли». Оттуда на землю сходили шатающиеся полутрупы. Двадцать четыре человека в Трали покинули фрегат, сопровождавший Медину-Сидонию. Они упали на берегу на колени, прося пощады, обещая выкуп. Сэр Эдуард Денни приказал зарубить всех. «Страх и отсутствие войск не позволяли проявлять милосердие», — пишет британский историк Фрауд.

Рекальде бросил якорь перед Динглом. На борту альмиранты (адмиральского судна) оставалось «двадцать пять бочонков вина и ни капли воды; люди не могли есть соленую рыбу, настолько у них пересохло в горле». 15 сентября адмирал послал на берег баркас с восемью людьми, «способными держаться на ногах».

Уже один вид этих изможденных, оборванных людей с ввалившимися щеками говорил встретившим их местным католикам больше, нежели ужасный рассказ о судьбе испанского флота. Дело католицизма было проиграно… проиграно окончательно.

Вскоре после Рекальде к Динглу подошла «Нуестра Сеньора де ла Роса»; из семисот человек лишь двести были способны двигаться. Отдали последний якорь, но прилив оборвал канат и вынес галион на скалу. «Корпус разломился, и все люди до единого утонули» (судовой журнал Маркоса де Арамбуру, наблюдавшего за трагедией с палубы «Сан-Хуана Батисты», стоявшего неподалеку). Арамбуру ошибся: один человек спасся.

Семь испанских судов, вошедших в устье Шаннона 20 сентября, отправили шлюпки на берег за водой. Они подошли под белым флагом к Килрашу. В Килраше не было английских войск, но страх перед репрессиями, укоренившийся за четыре столетия убийств и пыток, возобладал над всеми другими чувствами. Местные власти воспретили испанцам пристать к берегу.

Дон Педро де Мендоса покинул свой полузатопленный корабль и выгрузился на острове Клэр с оружием и сундуками. Местный сквайр Довдарра О'Мэлли «убил все сто человек и завладел их немалой казной».