Демон. Одиночка - Маргарита Блинова

— В каком смысле? — озадаченно переспрашиваю я.

Парень недоверчиво смотрит на меня, затем, поняв, что пояснять все-таки надо, тяжело вздыхает.

— В смысле один раз на полу, а через пятнадцать минут на кровати… И это… Оба получили невероятное удовольствие.

Я сдавленно хихикаю.

— Ева, я серьезно!

— Я тоже, — с трудом сдерживаю рвущийся наружу смех. — Ну и нафига ты ему это сказал? Репутацию не захотел портить? Или у вас внутрисемейное соревнование «Кто больше?».

Микаэль строит жалобную моську.

— Ева, он меня, знаешь, как достал своим маниакальным желанием подобрать достойную пару, — горячо оправдывается парень. — Прям весь мозг вынес! Все он хочет, чтобы я женился на приличной, воспитанной девушке.

— Ох, что-то я сомневаюсь, что мою кандидатуру Курт одобрит, — качаю головой, все еще продолжая улыбаться во весь рот.

— Вот именно! — ликует парень. — Ты и я, мы же в глазах брата, словно две гранаты без чеки! Он будет против и подговорит отца!

— Ну и чего тогда ты радуешься?

— Не понимаешь? Если Курт подключит папу, то меня отправят в Европу в качестве наказания, и я хоть немного поживу спокойно.

Нормальные у них тут наказания! Может, мне тоже накосячить? Ну, скажем, на пару недель где-нибудь на Бали!

Сбоку слышится шум открываемой двери, и я решительно приступаю к действиям — закинув ногу Микаэлю на бедро, накидываюсь на немного ошеломленного парня со всей страстью, которую только могу изобразить.

Надо отдать Мажору должное, сориентировался он очень быстро, одновременно хватая меня за задницу и жадно целуя мои губы.

— Мика!

Мы с парнем вздрагиваем и поворачиваем головы в сторону Курта.

— Ты задерживаешь Эву, — тихое рычание с нотками угрозы.

Ой-ей! А Мика уверен, что его сошлют в Европу, а не прихлопнут прямо здесь на месте?

Подумав приблизительно так же, парень быстро поправляет на мне непонятно как задравшуюся почти до груди майку и отстраняется.

— Все-все! Не буде больше задерживать, — он нежно целует меня в нос. — Сегодня ночуем у меня, — не слишком шифруясь, сообщает он и с глупой улыбкой на лице оставляет меня наедине с Куртом.

Я делаю робкий шаг к нему навстречу и останавливаюсь в нерешительности.

— Ты опоздала на семнадцать минут, — на меня веет холодом и раздражением.

— Простите, просто Мика…

— Я уже понял, — обрывает он меня на полуслове и кивком указывает на дверь. — Заходи.

Старательно прикидываясь маленьким незаметным мышонком, пробегаю мимо него, захожу внутрь и удивленно охаю.

Когда Курт говорил «в моем кабинете», у меня в сознании всегда всплывал образ — массивного стола из какого-нибудь дико дорого дерева, картин в золотых рамах, глобуса в углу комнаты и, конечно же, полок с книгами в кожаных обложках.

На деле «кабинет» Курта оказался совсем не таким, как рисовало мое воображение.

Первое, что бросилось в глаза — это ярко-алая стена, на которой висело три белые доски, сплошь исписанные какими-то закорючками и непонятными символами.

Противоположная стена была выкрашена в позитивный желтый цвет. На ней, правда, не было досок, зато висела карта огромных размеров, сплошь утыканная разноцветными флажками, а кое-где стояли непонятные цифры и пометки.

У окна — длинный овальный стол из белого матового стекла. Три экрана со знакомым любому логотипом покусанного яблока, беспроводная клавиатура, мышь и два планшета. Два стула, подставка с кучей маркеров и ручек — вот, собственно, и все.

Я с удивлением оглядываюсь на мужчину. Неужели он, и впрямь, здесь работает?

Меня мягко, но настойчиво подталкивают в спину.

— Садись.

В его голосе опять легкое рычание недовольного демона, поэтому я, спрятав удивление глубоко внутрь, поспешно прохожу вперед и занимаю ближайший стул.

— У нас мало времени, — сухо говорит лаэрд, обходит стол, берет папку, которую я не заметила сначала, и возвращается ко мне. — Это твое расписание, — кладет он передо мной отпечатанный лист. — Макс был прав — у тебя слишком много личного времени, поэтому за любой твой проступок буду лишать тебя десяти минут времени.

Я растерянно хлопаю глазами, поднимаю голову и смотрю в лицо Курта. Нет, не шутит.

— Это твоя карта, — передо мной на стол выкладывается пластиковый прямоугольник. — Пока ограничивать тебя в тратах я не стану, ты и так была лишена того, что полагалось тебе по праву рождения. Далее, — на стол ложится тонкая папка, — здесь книжный перечень. Отметь те книги, которые ты читала, чтобы я мог определить уровень твоего образования.

Я еще раз поднимаю голову, смотрю в абсолютно серьезное лицо мужчины. Нет, это все действительно всерьез, или просто у Курта юмор такой специфический?

— Здесь перечислены компании, которые ты обворовывала, — еще одна белая бумажка с перечнем. — Проверь, не пропустил ли я кого… Вы предохранялись?

В третий раз оглянуться и убедиться, не шутка ли это, у меня нет сил. Я просто молча встаю, чтобы уйти, громко хлопнув дверью напоследок, но опустившаяся на мое плечо рука лаэрда заставляет меня вернуться на место.

— Вы предохранялись? — с нажимом в голосе переспрашивает мужчина. — Микаэль бывает порой беспечен, поэтому я должен знать, чего ждать от ваших отношений.

Нормально, да? То есть меня вот так смело, с одного раза, подозревают в беременности?

— Курт, по-моему, я ясно дала понять еще в машине, что не буду обсуждать с вами личные темы!

— Не разговаривай со мной в таком тоне, — осаждает меня лаэрд.

Я все-таки не выдерживаю и поворачиваюсь к нему.

— Курт, объясните, как простая роспись, подтверждающая ваш статус опекуна, так резко поменяла вас? — тихо спрашиваю я, заглядывая ему в глаза, и неожиданно признаюсь: — Вы же казались мне самым адекватным из лаэрдов. Намного лучше Мики…

Он медленно убирает руку с моего плеча, немного потерянно проводит ладонью по своим темным волосам. Курт смотрит мне в глаза, но я никак не могу понять, о чем он сейчас думает.

— Можешь идти в свою комнату и сделать все там, — сухо, словно экономя на эмоциях, говорит мужчина. — Через полтора часа мы едем в город.

Не говоря больше ни слова, он отворачивается и идет к окну.

Тяжело вздохнув, собираю со стола многочисленные листочки, засовываю банковскую карту в задний карман джинсов и встаю.

Через полтора часа я слышу стук в дверь, лениво поднимаюсь с кровати и плетусь открывать.

— Эва, ты спала?

Курт, ну а собственно кому еще обивать порог моей комнаты, смотрит с осуждением. Поэтому я делаю честные глаза и отрицательно машу головой.