Беспощадный - Василий Головачев

Андрей улыбнулся, зашагал к машине.

Ворона, наблюдавшая за ним, сорвалась с ветки и сделала над ним еще один круг.

Что за наваждение? Неужели он так ей понравился? Или, наоборот, птицу раздражает цвет его куртки – голубой, с белыми прострочками?

Андрей вдруг почувствовал легкую тревогу. Прислушался к себе, не понимая, чем вызвано беспокойство.

Субботний день был по-зимнему свеж, безмятежен, искрился снег под лучами низкого солнца, прохожие спешили по своим делам, не обращая внимания на застывшего Данилина, редкие машины проскакивали мимо, шелестя по асфальту шипованными шинами, ничто не задевало сознания и не привлекало взор. И тем не менее Андрею показалось, что небо закрыла грозовая туча.

Он поспешил к машине, подумав прежде всего об Анне Игнатьевне. Старушка часто жаловалась на быструю утомляемость и головные боли. Он лечил ее, снимал синдром хронической усталости, понимая, что старость не лечится никакими медикаментами, но всерьез за жизнь старой учительницы не беспокоился. Ее предел еще не наступил. Но вдруг случилось что-то более серьезное?..

Однако все его страхи оказались напрасными.

Анна Игнатьевна спокойно сидела в гостиной в своем уютном старом кресле и вязала.

– С вами все в порядке? – обрадовался он, сдерживая разогнавшееся сердце. – В магазин сбегать не надо?

– Да я уже сама сходила, – улыбнулась Анна Игнатьевна. – Тебе звонили из милиции, капитан Скы… Скир…

– Скрылев? – Андрей почувствовал, как напряглись мышцы живота. Интуиция его не подвела: что-то случилось. Но что? И с кем?

– Что он сказал?

– Просил позвонить, как только ты приедешь.

Андрей без лишних слов набрал номер мобильного телефона Скрылева. Кирилл Степанович был капитаном криминальной милиции, его сын занимался в спортивной секции в школе, где работал Данилин, и они были знакомы давно, уже несколько лет.

– Кирилл Степанович? Это Данилин. Вы мне звонили?

– Приезжайте на Советскую, срочно!

– Что случилось?

– Убиты ваши знакомые.

– Кто?!

– Лев Федоров и супруга.

Сердце оборвалось.

– Еду! – глухо проговорил Андрей, глядя перед собой невидящими глазами. Бросил трубку, зашагал к выходу.

– Что с тобой, Андрюша?! – всполошилась Анна Игнатьевна. – Случилось что?

– Леву убили… – выговорил Андрей замерзшими губами и стремительно вышел.

Возле дома Федорова стояли полицейский «уазик» с мигалкой и «Скорая помощь». У подъезда толпился народ. Тихо переговаривались мужчины, некоторые женщины плакали.

Андрей протиснулся сквозь толпу, по лестнице поднялся на третий этаж и на лестничной площадке, где беседовали какие-то люди в гражданской одежде и полицейские, был остановлен парнем в серой форме с погонами сержанта:

– Сюда нельзя.

– Там мой друг…

– Идет дознание, посторонним вход запрещен.

– Позовите капитана Скрылева.

Сержант хотел было привычно спровадить настырного гражданина, но встретил его взгляд, переменился в лице. Достал рацию:

– Товарищ капитан, вас тут спрашивают… Фамилия? – спросил он у Андрея.

– Данилин.

– Какой-то Данилин… понятно… – Сержант отступил в сторону. – Проходите.

Андрей вошел в приоткрытую дверь, наткнулся на работавших криминалистов, отметил беспорядок в прихожей: все вещи и одежда были разбросаны по полу, будто здесь шла нешуточная борьба. Из гостиной выглянул Скрылев в обычной гражданской одежде: распахнутый полушубок, свитер, шарф, форменные брюки. Увидев Данилина, мотнул головой:

– Они здесь.

Андрей вошел в гостиную и увидел сидящего на стуле Льва Людвиговича в окровавленной белой рубашке. Глаза инженера кто-то закрыл, поэтому казалось, он спит. Лицо его было спокойное, разгладившееся, только слегка удивленное и бледное.

– Пуля в сердце, – сказал Скрылев, наблюдая за Андреем. – Но умер он, судя по всему, не мгновенно. Очень сильный мужик был.

Андрей перевел взгляд на скорчившееся в кресле тело Елены. Было видно, что в нее стреляли с близкого расстояния, сзади, и пуля попала ей в затылок.

Эксперты, работавшие в квартире, мешали смотреть на погибших, Андрей шагнул было к ним, но капитан удержал его за локоть.

– Не подходите, затопчете следы. Пойдемте на кухню.

Они прошли на кухню Федоровых, где тоже работали молчаливые криминалисты.

– Их обнаружили случайно, соседка позвонила в дверь, хотела попросить отвертку, а дверь открылась. Но убили их давно, еще вчера вечером.

– За что? – глухо спросил Андрей.

– Похоже на ограбление, но истинные мотивы станут известны позже. Вы давно их знаете?

– Десять лет.

– Когда виделись с ними в последний раз?

– С Левой… Львом Людвиговичем – несколько дней назад, он звонил мне, и мы встретились. Лена была у родственников в Брянске, еще с лета…

– Федоров был инженером, кандидатом технических наук и даже лауреатом Государственной премии – мы тут нашли кое-какие документы. Над чем он работал?

– Над практическим применением УКС.

– Уголовного кодекса, что ли?

– УКС – это теория упругой квантованной среды. Лев строил летательный аппарат на основе антигравитации и проектировал реактор на базе эффектов УКС.

Скрылев, полный, лысоватый, с длинными рыжеватыми бачками, превращавшими его в шкипера, слабо улыбнулся.

– Фантастика…

– Я видел его модели в действии. Они летают. Это прорыв в науке и технике, можете быть уверены.

– Да я не возражаю. Его убийство может быть связано с его научной деятельностью?

– Не знаю.

– А коммерческой деятельностью Федоров не занимался?

– Насколько мне известно – нет.

Андрей вспомнил чье-то[10] изречение, которое любил повторять Лев Людвигович: «Либо вы часть проблемы, либо вы часть решения». Очевидно, жизнь Федорова в чем-то подчинялась этой формуле. Его убили за то, что он стал частью проблемы. Но чьей?

– Следы какие-нибудь нашли?

– Следов много, но отпечатков пальцев ни одного. Работали явно профессионалы. И на мой взгляд, это не просто ограбление.

– У них нечего было грабить, Лева вечно сидел без денег.

– Может быть, грабители приходили за его инженерными разработками?

– Возможно.

– Вы могли бы определить, что у него пропало? Патенты, изобретения, документы, чертежи какие-нибудь.

Андрей неопределенно дернул плечом.

– Не уверен.

– Сейчас следователь освободится, и мы посмотрим, что осталось у хозяина, а что пропало, не возражаете?

Данилин равнодушно кивнул.

Через несколько минут его пригласили в небольшой кабинет-спальню Федорова, где эксперты разбирали бумаги покойного. Однако помочь им Андрей ничем не смог. Лев Людвигович никогда не показывал ему свои чертежи и расчеты, за исключением последней встречи, поэтому судить о том, что именно пропало, а что нет, он не имел возможности.