Старшие сыновья - Борис Вячеславович Конофальский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
- Доброго дня, инженер, - произнесла женщина, останавливаясь возле него.
- Здравствуйте, Самара. – Нейтрально, и даже скорее холодно отвечал он.
- Я тебе палатку привезла, - говорила Самара, стягивая ещё и очки, и беззастенчиво разглядывая его, - атаман просил.
У неё карие, острые глаза, белые хорошие зубы, она скуластая, может быть даже привлекательная и уж точно сильная.
Она оглядывается:
- А, ты сколопендру выследил!? Молодец!
Женщина дёргает затвор, вскидывает ружьё к плечу.
«Неужели она знает где зарылась тварь?»
Самара стреляет почти не целясь. Выстрел! Картечь взметнула песок, и сразу, за фонтаном песка, из бархана рывком появляется чёрная голова многоножки. Самара первым же выстрелом попала в неё, животное ранено, дёргается из стороны в сторону, слепо поливая всё вокруг кислотой. Но это длится недолго, секунду, пока казачка передёргивает затвор и снова стреляет. И опять не целится, и даже толком не прижала приклад к плечу. Сколопендра добита, разорванная треть животного вместе с клыкастой головой, вывалилось из бархана, а женщина, загоняя патроны в патронник, говорит:
- Она завсегда ложится вверх, под самый гребень, там песок немного осыпается. Так её и находим.
Но сейчас инженера волнуют не сколопендры, он смотрит на неё в упор и спрашивает:
- Это вы рассказали атаману, что я промахнулся с нескольких шагов?
Она вдруг смеётся, а зубы у неё и вправду хорошие:
- Ой, да ладно тебе! Обиделся, что ли? Стояли с бабами, про готовку говорили, как лучше козодоя готовить, я про тебя и вспомнила, сказала, что в степи повстречала. А там была жена атамана, видно она ему по-дурости бабьей и сбрехнула, - её перчатка ложится ему на локоть, - да ты не обижайся, инженер, с кем не бывает, у нас и лучшие казаки иной раз мазали.
Она успокаивает его, но тут же улыбается, улыбается немного нахально, почти с вызовом. Эта женщина Горохову стала неприятна, ну может и не дурна собой, и зубы отличные, и стреляет на удивление, но было в ней что-то отталкивающее. А сказать точнее, отпугивающее. Посмотрев на неё внимательно и подумав пару секунд, он понимает: да она попросту была опасна, проблемная баба.
«Упрямая, дикарка, без чувства такта. Даже не скрывает своего интереса, и Бог бы с этим, в иной раз мне это даже польстило бы, но она заносчива и, скорее всего, обидчива. Рассказала про мой промах, судя по всему, в отместку за то, что я отказался приехать к ней в гости. Если так, то она ещё и глупа, и своей какой-нибудь блажью или заскоком, может создать трудности на ровном месте, придумать проблему из «ничего». От таких нужно и в обычной-то жизни держаться подальше, а сейчас и подавно».
Первая его мысль: забрать палатку и прогнать её отсюда. Но инженер не дожил бы до своих лет, если бы руководствовался исключительно своими желаниями, основанными на эмоциях. Он понимает, что прогнав Самару, ещё больше разозлит заносчивую и обидчивую дикарку. А ему нужна помощь. Во-первых, ему нужно получше разузнать, что там творится внутри казацкого коша, а ещё ему нужен кто-то, кого он смог бы… Да просто послать по делам или оставить при палатке, при вещах. Горохов принимает решение, не гнать женщину, но и не обманывать, а по возможности сразу, провести линии, обозначить позиции, чтобы не обнадёживать её понапрасну. Да, она может быть не очень ему приятна, и запросто может отчудить чего-нибудь, и что у неё противный характер, но кроме неё у него в степи никого больше не было. И инженер принимает решение.
- Значит, вы привезли палатку? – Спрашивает он и начинает спускаться с бархана к её квадроциклу.
- Палатку, воду, еду, две канистры топлива, - говорит она и идёт за ним следом, так и не надевая ни маски, ни очков, - всё, что дал атаман.
Горохов заглядывает в кузов, потом удивлённо глядит на женщину:
- А кондиционер тоже атмана дал?
- Нет, - отвечает Самара, - это мой. У меня другой есть, думаю тебе, инженер, он не помешает. Тут в час дня за пятьдесят пять перевалит.
Кажется, Самара ждёт благодарности, и он согласен, она её заслужила. Кондиционер маленький, всего на четверть киловатта, но после пятидесяти пяти в тени на улице, этот небольшой и старенький агрегат может создать в палатке настоящий рай в тридцать, тридцать пять градусов.
- Вот за это спасибо, - говорит он. – Вы молодец, я вам благодарен.
И она расцветает, Горохов думает, что её, вообще, не часто хвалили. Это видно. Самара улыбается и говорит:
- Я сейчас поставлю палатку.
У казаков палатку ставит женщина, казачка, по сути, является хозяйкой «дома». Мужчины никогда к ним не лезут ни с советами, ни с пожеланиями. Не их это дело. Горохов об этом знает, но он сразу не подумал о последствиях.
- Хорошо, - соглашается инженер, указывает рукой, - вон место хорошее, к тому камню ставьте.
Но женщина тут же не соглашается:
- Нет… Плохое там место, вечерний заряд всегда восточный, ветер будет резкий, будет трепать палатку, сорвать может, и песком закидает, лучше поставить у тех камней, палатка, да и все вещи с востока будут защищены.
Конечно, Горохов не собирается с ней спорить, она местная, ей лучше знать, какие тут ветры в сумерках дуют, он молча кивает. И она тут же прыгает в седло квадроцикла, но прежде, чем она успела запустить мотор, Горохов кладёт ладонь на руль машины:
- Самара.
- Чего? – Она надевает очки и ждёт что он ей скажет.
- Говорю сразу, я не собираюсь ни на ком жениться. Понимаете?
- Ладно, - на удивление быстро отвечает она.
Но он не убирает руку с руля и продолжает:
- Даже если вы поставите палатку, это вовсе не означает, что вы
останетесь со мной. Это ничего не означает. Вы меня поняли?
- Как скажешь, инженер, - гордо говорит казачка, - я всё сделаю, как велел атаман, а там, вечером, ты уж сам решишь, уезжать мне или остаться.
Она надевает респиратор и заводит мотор. Старенький моторчик затарахтел на низких оборотах, и женщина поехала
