Письма спящему брату (сборник) - Андрей Десницкий

Что же, пора проводить методсовещания и выездные семинары по отраслевым секторам. Начну, пожалуй, с религиозного.

А все-таки не идет из головы тот старик. Проглядели мы великого воина Врага. Он не прожил тогда и полгода на земле, никто там теперь не знает его имени, но все-таки, как мы его проглядели…

3

Сегодня посетил это их эсенгешное болото. Ну, разумеется, накрытый стол, напыщенные речи… Винцо у них подавали, правда, так себе — нашу любимую настойку на фарисеях. Конечно, нет такого роскошного букета, как у европейских сортов, но зато крепка, ничего не скажешь… покрепче наших. В общем, голод утолить никогда не мешает. Но если это у них праздничные блюда, то да… Да, многому еще предстоит их научить! После доброго глотка этого их пойла, я прямо так им и сказал.

И тут же предложил совершить прогулку, так сказать, по территории. Зачем далеко ходить, сказал я, давайте заглянем хотя бы в вагон московского метро… Скажете, там нет ничего для нас интересного? О нет, из всего надо учиться извлекать пользу.

Мы перенеслись в вагон столичной подземки, и я начал инструктировать своих подопечных, как много могут нам дать повседневные бытовые ситуации. Даже не обязательно провоцировать ссоры, драки, карманные кражи… Вот стоит старушка, и никто ей не уступает место. Мелочь? Да, мелочь, но пусть она станет началом чего-то большего. Внушите бабушке, как распустилась современная молодежь, сплошные секс да наркотики, ничего святого. И виноват в этом кто угодно, только не она сама, всю жизнь предпочитавшая воспевать великие стройки коммунизма, а не воспитывать собственных детей.

А вот сидит напротив нее молодая дама и читает… ого! Как же вы говорите, что ничего святого? Как раз о божественном и читает. Да так читает, что ничего вокруг себя не замечает, разве что толкнет ее случайно эта старушка, прошипит негодующе «Госсссподи!» (приятно все же, когда с такой злобой упоминают имя Врага), и дамочка пусть с негодованием отвернется от богохульницы, пусть даже лучше промолчит, не уронит своего тщательно лелеемого достоинства, отпустит про себя пару анафем в адрес бабки, но место уступить и не подумает.

А кто это там, справа? А, бизнесмен средней руки, машина в ремонте… Замечательно! Вот-вот, бабушка, кто жирует на твои сбережения советской поры. Вот-вот, дамочка, кто распродает Русь Святую оптом и в розницу, кто готовит пришествие мирового правительства, как и предсказано. А ты, бизнесмен, тоже вокруг оглянись. На бабку эту стервозную, на девицу полоумную с книжкой дурацкой в руках. Видишь, среди какого дикого народа жить тебе приходится? Нет, никогда и ничего в этой стране не будет, так что рви отсюда когти, а не можешь — так по крайней мере наслаждайся сегодняшним днем…

А что это там за мамаша с маленьким шалуном? Замечательная мамаша. Сидит и трясется, не бомба ли вон у того дядьки кавказского вида в его большом бауле. И как это только кавказцев пускают в наш город? Куда милиция смотрит? Пересажать их всех! Все они террористы и убийцы, все торгуют наркотиками! Подвинься ко мне, мой маленький, мужчина, вы что, не видите, вы ребенку мешаете, и ничего он вас не пачкает своими ботинками, понаехали мне тут! Вот какая славная мамочка, она и не догадывается, что сама работает на террористов, и даже прямиком на нас, распространяя вокруг себя запах страха, подозрительности и злобы.

А ты, гордый гость с Кавказа, видишь, как к тебе тут относятся? Да разве может нормальная женщина говорить такое мужчине? Она вообще вставать должна при твоем появлении! Все они тут девицы легкого поведения, так что правильно ты позавчера с той обошелся, они только того и заслуживают… Тут ведь деньги на дороге валяются, только подбирай, не ценят они их, и себя не уважают. Так что давай, греби рубли, срывай цветы удовольствия, вера твоя далеко, она дома, здесь тебя никто не видит.

О, какая нищенка живописная по вагону пошла! «Извините граждане, что мы к вам обращаемся…» О-па, что это у нее из кармана выпало? Комок смятых купюр, тыщ этак на… Ну вот и отлично! Это же на операцию… Ага, знаем мы эти операции! Вот и объединим всех пассажиров в ненависти к этим шаромыжникам, все они за легкими деньгами гоняются, даже старики и инвалиды, все они одна мафия, гнать таких в шею!

А, дамочка наша с книжечкой божественной подала-таки… Ну ничего, зато как подала! Скривившись от презрения, бросила рублик в ладонь, так, чтобы не коснуться случайно, ведь заразная наверняка. Подала, потому что она праведница, не то, что эти грешники неприкаянные, она и явной пропойце подаст, чтобы на том свете зачлось. Копеечками от нас отделаться думает — вот и славненько, вот и пусть себе в это верит. А бабка пусть на нее пошипит немножко, у бабки-то пенсия кот наплакал, а она побираться не ходит, она гордая.

Видите, какой веселый вагон метро получается? А вы говорите. А что это за рекламка висит на стенках? Обои рекламируют? А почему девочка голенькая нарисована? Не просто так, дорогие мои, и не для подростковых фантазий только предназначено. Пусть народ привыкает: красивое женское тело — товар, как и обои, только раскупается лучше. А выводы правильные народ сам сделает.

И вот еще чудненькое объявленьице — новый блокбастер о борьбе сил света с силами тьмы. Правильно, правильно, лучший способ бороться с тьмой — на широком экране, долби сарраунд, попкорн в руках, добро всегда побеждает. Вы не видели этот блокбастер? Я тоже еще нет. Но, судя по всему, силы добра и силы зла там различаются, как черные и белые фигуры на шахматной доске — чисто условно. Цель одна, правила игры одни, так что разницы на самом деле никакой. Добро должно стать таким же, как и зло, чтобы его победить. А еще лучше — должно быть тщательно охраняемое равновесие добра и зла. Светлые смотрят, чтобы темные не пакостили сверх отведенных квот, темные — чтобы светлые не слишком благодетельствовали. Все при деле, все на своих местах, а главное — добро договаривается со злом. Публично, на экранах, чтобы все видели. Эх, нам бы и в самом деле такое не помешало… но ботве человеческой скормим и это. А потом, когда окажутся у нас, пусть попробуют с нами договориться.

Видите, как много может дать простая толпа в вагоне метро? А вы говорите… Только… Что это было? Опять эти вспышки света? Кто-то улыбнулся кому-то незнакомому? Кто-то сказал доброе слово? Кто-то начал тихо и просто повторять про себя молитву? Да, мы слишком отвлеклись на плакаты, в нашем деле нельзя расслабляться. И запах, что это за запах…

Ну что же, коллеги, я думаю, я показал вам достаточно. Не пора ли вернуться к нашему пиршеству? Да нет, как вы могли подумать, я не бегу с поля боя, да за такие слова я тебе ща!

Только потом я вспомнил, что это был за запах. Так пах тот старик, в бараке. Но он-то здесь причем? Он давно сгнил в общей могиле, его имени никто не знает на земле… Странно.

4

Ну а теперь, пожалуй, можно разобраться и с этим их хваленым новшеством — теологической комиссией. Не такое уж, впрочем, это и новшество, чтобы так с ним носиться — подобные комиссии были у нас в ходу первые несколько столетий (по земной хронологии) после того Происшествия с Крестом. Вечно это советское управление изобретает велосипед!

Признаться, это возмутительное Происшествие и в самом деле заставило наших разжиревших теоретиков побегать. Как водится, тут были нужны два объяснения — одна версия для руководства, а другая для внешнего мира, излагающая полуправду-полуложь в наиболее выгодном для нас свете. Младший бесовский состав, к которому я тогда принадлежал, должен был, как обычно, получить сплав одного и другого, а пропорции зависели от степени допуска. Ну, разумеется, внешняя версия постоянно модифицируется в соответствии с духом времени, чтобы человек, оттолкнув вчерашнюю ложь, немедленно оказался в объятиях лжи сегодняшней, а то бы и встал в ряды созидателей лжи завтрашней, еще более изощренной и действенной.

Так вот, в те времена я был всего лишь подающим надежды молодым искусителем. Моя несомненная гениальность еще не была распознана нашим прозорливейшим начальством (признаться, оно и до сих пор, хм…), так что на доступ к внутренней версии я рассчитывать никак не мог. Помню, сколько бессонных ночей (ну, впрочем, мы и так никогда не спим) провел я в темницах у изголовья приговоренных христиан или на загородных виллах, где между пятой и шестой переменами блюд решалась их судьба. Я пытался понять, что в поднятых снизу инструкциях отражало подлинную точку зрения низов, а что было частью пропагандистской кампании.

Разумеется, версия самих христиан с этим бредом про любовь, самопожертвование и искупление грехов отметалась сразу. Но что, что на самом деле?

Только несколько веков спустя я узнал, что внутренняя версия укладывается всего в одно слово: «неизвестно». Нашим теоретикам так и не удалось пока найти подходящее объяснение тому, что произошло на Кресте — объяснение разумное и не умаляющее достоинства духовных существ. Разумеется, они все ближе к разгадке, и когда она будет найдена, наша конечная победа будет уже не за горами.