Змеедева и Тургун-варвар - Марина Комарова

Я отвернулась, прогоняя навязчивые мысли. Этак можно дофантазироваться и до близости в высоких травах. А что? Я без одежды, он — почти. Только вот я не в том возрасте, чтобы романтизировать секс на природе. Все больше хочется комфорта, как городскому жителю.

— Как тебя нарек Чиу? — неожиданно спросил Грехт.

Я вздрогнула от неожиданности и подняла на него взгляд.

— Я не знаю, кто такой Чиу, а родители назвали Ладой.

Да, Лада Любарская, двадцати пяти лет от роду, москвичка, продавец в магазине шитья. Профессия не то чтобы слишком уважаемая, но я не жалуюсь, мне нравится. Плюс хобби — сама делаю украшения. Подружкам дарила, в интернет-магазине выставляла… А имя — ну уж какое при рождении дали. И мама, и папа любили всякое необычное и благозвучное, с оттенком исконного. Вот и нарекли. В целом мне нравилось, никто особо не коверкал, а кто пытался коверкать, получал в лоб.

Варвар приподнял брови, потом улыбнулся, словно услышал нечто очень веселое.

— Ты первая, кто его так называет.

— Как? — оторопела я, при этом запоздало сообразив, что надо было бы задавать вопрос «кого».

— Родителем, — хмыкнул Грехт.

— Ну…

Про богиню любви и семейного уюта рассказывать явно не выход. Лучше побольше разобраться в обычаях и устоях этих мест, куда меня угораздило попасть. Поэтому пришлось ограничиться более краткой версией.

— Что значит твоё имя?

— Любовь, — ответила я.

Грехт молча посмотрел на огонь, потом на меня.

— Как смело, — наконец-то резюмировал он. — Но красиво. Мне нравится. Молот и Любовь. Звучит хорошо.

Я недоуменно уставилась на него. Это еще что за сравнения? Или для путешествия нужно обязательно сводить имена к единому целому? Однако Грехт явно не обирался что-то еще пояснять. Эх, снова придется все брать в свои руки.

— Где мы? Можешь рассказать о племени змееловов?

Он снова удивленно посмотрел на меня.

— Неужто ты не знаешь, Любовь?

Голос прозвучал низко, ровно, с изумлением. Кажется, Грехт был абсолютно уверен, что для меня в порядке вещей по утрам приковываться к скалам и ждать мускулистых мужиков-спасителей.

Я понимала, что, возможно, сейчас совершаю ошибку, но иного выхода не видела. В крайнем случае буду играть героиню из мексиканского сериала, то есть с полной потерей памяти и ориентации. Так, стоп, ориентация — это, кажется, совсем не отсюда.

Однако Грехт не спешил. Он безмолвно пялился в огонь, молчание затягивалось и начинало напрягать. Уже и впрямь хотелось подползти поближе и потрясти его за плечи. Хотя… может, у них табу какое — разговаривать с женщинами? Спасти — пожалуйста, лапать — пожалуйста, а вот делиться информацией — ни-ни.

Поняв, что ничего мне не светит, я тоже молча уставилась в костер. Плохо, очень плохо. То, что успела вспомнить по дороге, было до крайности мало и печально. Вопрос, как меня сюда угораздило свалиться, оставался без ответа. Еще не давали покоя два голоса, так и звучащие в голове. И имя Брог. Такого явно не было в моем окружении. Все простые и славянские.

— Уже поздно, — вдруг произнес Грехт и медленно поднялся. — Пора спать. — Он указал на шалаш. — Встанем на рассвете. Пределы змееловов заждались меня.

И, не оглядываясь, направился к шалашу.

Я еле слышно фыркнула и устроила подбородок на коленях, молча пялясь в пламя. Да уж, мил друг, все ясно и понятно. Придется разбираться на месте. Хочешь не хочешь, позже все равно в шалаш придется плестись, иначе замерзну тут. Да и нести вахту всю ночь я не вызывалась.

— Любовь! — окликнул Грехт. — Ты что, не слышала?

— А? — Я обернулась и встретилась с чуть прищуренными серыми глазами.

Ой, кажется, он раздражен. Возможно, почти злится. Только в чем дело? Что не так-то?

— Что? — спросила совершенно невинным тоном.

— Ты идешь? — уточнил он, не шелохнувшись.

Я заколебалась. Что-то вид у него какой-то недобрый, доводить не стоит. Язвить — тем более. Медленно приподнялась.

— Здесь в одиночку опасно, да? — осторожно поинтересовалась.

Грехт закатил глаза, быстро подошел ко мне.

— О Асдейх Великий, дай мне силы, — пробормотал он и неожиданно подхватил меня на руки.

Я взвизгнула от неожиданности и вцепилась в него. Нет, так, конечно, куда приятнее, чем задницей кверху, но все же у меня есть ноги!

— Да объясни ты толком! — прошипела я. — Или так нравится меня таскать туда-сюда?

— У тебя острый язычок, — довольно хмыкнул варвар, чуть склоняясь и внося меня в темноту шалаша. — Но да, ты права, Любовь, мне действительно это нравится. Да и разве не для того создал Великий Змей женщину и мужчину, чтобы они друг другу нравились?

У меня пропал дар речи. Пока соображала, что ответить, ощутила, как меня укладывают спиной на мягкий мех. Грехт лег рядом и по-хозяйски прижал меня к себе. Я слабо запротестовала, но меня вжали в импровизированное ложе. Приятная тяжесть и ласки уверенных мужских рук не дали возразить.

На миг вспомнилась библейская легенда о мужчине, женщине и змее, однако мне не дали раскрыть рта, впившись в губы горячим властным поцелуем, заставившим забыть обо всем на свете.

— А еще, — шепнул Грехт, нежно лаская мою шею, — женщина должна слушаться мужчину. И, клянусь богами, так и будет.

А потом было солнце. Оно грело, гладило, мягко обволакивало золотистыми лучами. Ширилось и росло, заливая мир ослепительным светом. Я даже не сразу поняла, что больше не нахожусь в темном шалаше.

Неуверенно поднявшись на ноги, глянула вдаль и замерла, потеряв дар речи. Там, внизу, простиралась золотисто-зеленая долина. Река извилисто огибала крутые берега. Ветер шелестел листвой фруктовых деревьев, табуны лошадей паслись на изумрудных лугах. Неподалеку — светло-коричневые шатры, между ними ходили женщины и дети. Мужчин не видно, но отчего-то была уверенность, что они на охоте.

Я стояла на каком-то возвышении и невольно шагнула вперед, однако тут же покачнулась. Опустила взгляд и охнула. Под моими ступнями медленно ползла огромная змея. Настолько широкая, что на нее могло стать десять человек Черная спина, изрисованная золотым узором, поблескивала на солнце.

Меня быстро обвил огромный хвост. Но не с целью раздавить, а так — придержать мягонько.

— Чего боиш-ш-шься, дочка? — прошипели совсем рядом, и напротив моих появились золотые глаза с вертикальными зрачками. — Чиу в обиду тебя не даст.

Полосы зрачков вдруг расширились, все вокруг затопил непроглядный мрак.

— И была тьма, — неизвестно откуда донесся низкий нечеловеческий голос, — и плавал в ней многохвостый змей Чиу, наслаждаясь покоем и космической гармонией. Но потом пришел час перемен, и появился Асдейх, хозяин света. И создал Чиу землю, черную и влажную, а Асдейх — солнце, горячее и сияющее. И вдохнул Асдейх жизнь в мужчину, наделив его силой и храбростью, а Чиу сотворил женщину, подарив ей ум и змеиную мудрость.