Хранитель бездны. Фантастическая повесть - Руслан Бедов

– Нет у нас такого, – последовал ответ.

– Хорошо, – сказал я, изо всех сил пытаясь быть терпеливым, – мне надо увидеть следователя, который занимается нападением на Гирина Михаила Владимировича…

В следующие минут сорок я побывал в четырех кабинетах на разных этажах прежде, чем попал к нужному человеку. То, что я от него услышал заставило меня беспокоиться еще больше. Следователь внимательно, не перебивая выслушал мой рассказ, устало потер морщинистый лоб и произнес:

– Значит так. Такого майора Синченко у нас нет и никогда не было. Конечно, у нас есть к вам вопросы, поскольку вы последний встречались с потерпевшим перед нападением на него, но причин обыскивать вашу квартиру у следствия пока нет. По факту взлома мы разберемся, – возможно, в городе орудует какая-то банда. Проверьте, что пропало, сделайте опись и оставайтесь на связи…

По дороге домой я думал о последнем разговоре с учителем. Он утверждал, что кто-то на меня начал охоту, но кто именно?

В своей квартире я был морально готов увидеть любой беспорядок после взлома, кроме того, что увидел. Квартира была в таком же виде, в каком я оставил ее сегодня утром, убегая в больницу к Михаилу Владимировичу. Деньги, драгоценности моей бывшей, которые она еще не успела забрать, техника, – все оказалось на месте нетронутым. Замок не был взломан. Когда я пришел, дверь была закрыта. Оперативники, прибывшие часом позже также не нашли ничего подозрительного. Составили протокол со слов соседки и убрались восвояси.

Если бы не предостережение учителя, я счел бы рассказ Марьи Ивановны плодом ее воображения. Но воображение соседки не объясняет странного майора Синченко…

Оказавшись в одиночестве в собственной квартире я начал осознавать, что влип в какую-то историю, по неволе стал участником чужой игры, с правилами которой меня не успели ознакомить.

Было ужасно жарко. Пот заливал глаза, ручьями лился по спине. В нос бил запах гари и серы, легкие обжигало раскаленным воздухом. Я стоял на каменном скользком уступе шириной чуть больше моих ступней, прижавшись спиной к нагретому камню отвесной скалы. Где-то там внизу клокотал вулкан. Я его не видел, потому что боялся даже пошевелиться, не то чтобы опустить голову и посмотреть вниз. Затылок намертво был прикован страхом к скале. Напротив меня возвышалась такая же отвесная каменная стена, какая была позади. Время от времени, с каждой минутой все чаще, ярко красным фейерверком из жерла вулкана взлетали частицы раскаленной лавы. Жалкие поросли кустарника, каким-то чудом прижившегося на камне воспламенялись один за другим, исчезая в горячем мареве…

– Этот вулкан долго спал. Местные жители только из полузабытых легенд слышали, что когда-то эта невзрачная гора извергала из своего чрева раскаленную смерть. В свое время вулкан унес много жизней. Прах жителей окрестных поселений до сих покоится у подножия горы. Там, где сейчас стоят дома, возле тенистых прудов в парках играют дети, люди живут своей обыденной жизнью, лежали руины и множество обугленных тел. Смерть и запустение были единственными спутниками этой проклятой горы долгое время прежде, чем сюда вернулась жизнь. Теперь вулкан снова проснулся.

Знакомый вкрадчивый голос заставил меня оторвать взгляд от воспламеняющихся кустов и повернуть голову. В нескольких метрах от места, где я стоял, отвесная скала отступала от края обрыва, образуя небольшую террасу. Посередине, на низком табурете сидел майор Синченко. Одетый в ту же потертую кожанку, в которой я видел его в последний раз, он с интересом, без малейших признаков страха, смотрел на бурлящую внизу лаву.

– Дайте мне руку, – прокричал я, – здесь скользко, я сейчас упаду!

Но майор даже не пошевелился. Как ни в чем не бывало, словно не замечая меня, он продолжал:

– Вы стоите здесь уже достаточно долго. Намного дольше, чем можете себе представить. Вся ваша жизнь – это балансирование на краю бездны. И тут, увидев меня, вы вдруг запаниковали…

– Прекратите болтать, помогите!

– Вы уже решили, что это я виноват в том, что вы сейчас стоите на пороге смерти, поскольку находясь, как вам кажется, в более выгодном положении, не бросаюсь вам на помощь.

– У нас с вами, вероятно, разное представление о морали, – задыхаясь то ли от гнева, то ли от наполненного пеплом воздуха прошептал я.

– Нет. У нас с вами просто разная перспектива. Вы видите только языки пламени на фоне серой скалы напротив вас и смертельно боитесь того, что у вас под ногами. Настолько сильно боитесь, что не можете заставить себя туда взглянуть. Вы просто отказываете себе в возможности встретиться с вашим врагом лицом к лицу. Но что хуже всего, вы не воспринимаете то, что у вас под ногами и угрожает вам как врага. Оно для вас рок, судьба, которой вы можете либо покориться либо избежать на время.

– Вы здесь для того, чтобы читать мне нотации? – осознав, что разговор с майором отвлекает меня от моего положения и способность рационально мыслить вновь освобождается из цепких объятий страха. Всего несколько шагов над бездной, и я в безопасности…

– Зря вы думаете, что здесь безопаснее, чем там, где вы сейчас стоите. Если начнется извержение, нас обоих ждет смерть.

– Как же мы сюда попали? – двигая ступни к спасительной террасе.

Майор усмехнулся и встал с колченогого табурета:

– А вот это хороший вопрос, – своим обычным загадочным тоном сказал он, – у вас есть время подумать над ним. Надеюсь, вы будете успешнее ваших предшественников.

– Откуда вы знаете, сколько времени осталось до извержения? – не отрывая спины от скалы миллиметр за миллиметром я двигался к цели.

– Потому что я создатель этой бездны, – ответил майор.

И тут впервые за все время вы встретились с ним взглядами.

На мгновение мне вдруг показалось, что я увидел в его глазах всю свою жизнь с момента рождения и до самой смерти как бы с высоты птичьего полета. Всю сразу. Увидел и забыл.

Не успел я очнуться от странного видения, как майор Синченко шагнул в скалу и исчез…

Я проснулся от того, что простынь, насквозь пропитанная моим потом неприятно липла к телу.

Выходные я провел как в бредовом ночном кошмаре. Каждый стук, каждый шорох в прихожей настораживал и будил во мне бурю страха. Звук мотора или автомобильного сигнала на улице срывал меня с дивана к окну. Возле постели, которую я не застелил наверное впервые за последние несколько месяцев стояла бейсбольная бита, когда-то подаренная друзьями ради прикола. На журнальном столике вместо любимого печенья и чая лежал большой кухонный нож.

Звонила Марина, обещала вечером прийти приготовить на неделе обед:

– Ты там на синтетической вермишели вообще желудок посадишь… – говорила она, но я ее почти не слышал. Уже давно с каким-то замиранием в сердце я при каждом разговоре улавливал в интонациях ее голоса некие нотки-намеки на примирение. Убеждал себя в том, что был дико зол на Марину, а свои ощущения объяснял исключительно плодом воображения одинокого холостяка, однако где-то на подсознании перспектива нашего воссоединения меня вдохновляла, хотя мужская гордость наотрез отказывалась воспринимать этот факт.

Но тогда, в запертой на все замки квартире с битой на перевес, мне на самом деле было не до вопросов сердечных. Услышав на лестничной клетке чьи-то шаги, я швырнул мобильник на кровать и схватился за нож…

Ворочаясь под одеялом, я представлял себе, как меня схватят неизвестные мордовороты, не успею я выйти из подъезда, отвезут за город в лес и будут методично выдирать плоскогубцами ногти до тех пор, пока не убедятся, что у меня на самом деле ничего нет, и я ничего не знаю. А потом убьют и закопают…

Понедельник, как назло, встретил меня солнечным погожим днем. Наскоро перекусив, я вышел из квартиры и успешно миновал подъезд. Затем полу бегом добрался до маршрутки и благополучно, без разных сюжетов из криминального чтива, попал на работу.

Попасть в офис компании, где я работал постороннему человеку не так просто, поэтому, сидя за столом в рабочем кабинете, я мог немного расслабиться. Впрочем после обеда начались неожиданности, – меня вызвал начальник.

Там я увидел очень высокого худого человека с неестественно большими зелеными глазами и болезненно-желтоватым лицом.

«Корочка» государственной службы безопасности была безупречна. Во всяком случае мне так показалось.

– Геннадий Викторович хочет задать вам несколько вопросов, – тихим голосом, не здороваясь произнес мой начальник, не успел я переступить порог его кабинета, и вышел за двери.

Сотрудник службы безопасности неприлично долго и неприятно пристально смотрел на меня жутким немигающим взглядом прежде, чем сказал первое слово.

– Нам известно, что вы последний, кто разговаривал с Михаилом Владимировичем перед его смертью, – глуховатым каким-то замогильным голосом заговорил сотрудник, не мигая, глядя на меня.