Хранитель бездны. Фантастическая повесть - Руслан Бедов

Что-то меня беспокоило, но я не мог понять, в чем именно дело.

Одолевало чувство, обычно появляющееся в преддверии больших перемен или перед бедой. Как это со мной бывает в таких случаях, я снова и снова перебирал события ушедшего дня, просчитывал все возможные и даже невозможные последствия того, что произошло. Несколько раз возвращался к странному поведению Михаила Владимировича на тренировке, но ничего придумать так и не смог. Мучимый странными предчувствиями, около двух часов ночи я все-таки заснул.

Казалось, что прошло несколько секунд, как меня разбудил звонок мобильного телефона.

Я схватил трубку. Звонили с незнакомого номера.

– Вы Михаил Сафронов? – услышал я в трубке равнодушный официальный голос.

– Ну… – недовольно буркнул я.

– Вы знакомы с Гариным Михаилом Владимировичем? – спросили с того конца.

У меня ёкнуло в груди. Вся прошлая встреча с учителем в одно мгновение прошла перед глазами во всех подробностях.

– Что случилось? – напряженно спросил я.

– На Михаила Владимировича сегодня ночью было совершено нападение, – также равнодушно продолжал вещать в ухо мой мобильник, – сейчас он в реанимации.

– Что с ним?

– Состояние критическое. Только несколько минут назад пришел в себя и настоятельно просил вас приехать к нему. Постоянно твердит о каком-то неотложном деле.

– Насколько все серьезно? – упавшим голосом продолжал спрашивать я.

– Вероятность летального исхода высока, – спокойно констатировали из реанимации, – сильные повреждения внутренних органов, потеря крови, ожоги…

– Еду.

Часы на стене в кухне показывали половину пятого. Поспал немного и хватит, – сказал я сам себе, натягивая джинсы в полутьме прихожей…

Он лежал настолько бледный, что его почти не было видно на фоне белоснежной постели. На растрепанной седой бороде багровые пятна и подпалины. Обычно круглое лицо, всегда излучающее не по возрасту неизменное здоровье, теперь вытянулось, глаза сидели глубоко под нависшими седыми бровями.

Михаил Владимирович лежал неподвижно, увешанный капельницами и проводами. Только воинственный блеск в глазах свидетельствовал о том, что владелец этого искалеченного тела еще жив и в сознании. Я подошел к кровати и сел на предложенный стул.

– Что случилось? – хриплым срывающимся голосом спросил я, – на вас напали бандиты?

– Случилось то, что рано или поздно должно было случиться, – неожиданно бодрым голосом ответил учитель и повернул голову в мою сторону. Только побелевшие губы свидетельствовали о том, с каким трудом Михаилу Владимировичу давался этот разговор. Я мысленно выругал его за неуместную упертость и нежелание подождать с разговорами хотя бы до завтра.

– Моя жизнь им была ни к чему, – продолжил Михаил Владимирович. С каждой произнесенной фразой его голос слабел все сильнее, – мой энергетический код известен уже давно. Они меня пытали, потому что им нужен был ключ…

– Какой ключ? – не понял я.

– Талисман…

– Талисман? Они его забрали? – спросил я, – как это произошло?

Учитель поднял кисть руки с одеяла, приказывая мне замолчать. Казалось, каждое произнесенное мною слово его раздражает. Он спешил сказать что-то важное, но чувствовал, что у него мало осталось времени. Я тогда был сильно взволнован, чтобы спокойно и внимательно дослушать до конца.

– Естественно, они его не получили, потому что…, – Михаил Владимирович стал говорить быстрее. Наверное для того, чтобы не дать мне возможность ежеминутно вставлять в разговор свои пять копеек, – потому что ключ много веков вне их досягаемости в ожидании пока придет его время. Но беда в том, что они раньше, чем я рассчитывал обнаружили хранителя. Твоя задача не допустить того, чтобы…

– Кто они такие? Охотники за раритетами? – спросил я, но мой вопрос проигнорировали.

– …иначе мир, в каким ты его знаешь перестанет существовать. Я хочу, чтобы ты знал, – ты имеешь на это право, потому что этот ключ…

Это были последние слова учителя. Когда по моему зову в палату прибыла реанимационная бригада, Михаил Владимирович уже умер. Смысл последней фразы едва ли дошел до меня. Я не обратил на нее внимания, ведь на моих глазах умер человек…

Я не помню, как оказался в полутемном больничном коридоре. Там горела только одна лампа над обитой металлом дверью рентгеновского кабинета, отбрасывая тусклый синеватый свет на стоявшие у стены стеллажи. Тени от них ложились темными зловещими стрелами прямо под ноги.

Кто-то вывел меня из палаты, где лежало тело учителя и провел, объяснив, что здесь выход.

Мне показалось странным, что в коридоре никого не было. Наверное находясь под прессом пережитого, я попросту никого не замечал.

Горло скреб тошнотворный больничных запах. С каждым вздохом кислорода становилось все меньше, и я задыхался, почувствовав облегчение только когда вырвался на шумную многолюдную улицу.

Трясущимися пальцами, наверное с третьей попытки, я вытащил сигарету из пачки и нервно втянул горьковатый дым своих когда-то любимых сигарет. Со времени встречи с учителем я почти не курил. Это было первая сигарета за год. Вид у меня в тот момент, вероятно, был совсем неважный, потому что продавщица табачного киоска, отложив свои кроссворды, с сочувствием долго смотрела на меня. Я отошел за угол, чтобы хоть как-то успокоиться и прийти в себя.

– Сафронов Михаил, если не ошибаюсь, – вежливый почти вкрадчивый голос прозвучал над самым ухом. Я вздрогнул и выронил сигарету. Повернув голову, уткнулся носом в грудь атлетически сложенного человека, который был почти на две головы выше меня. Довольно часто приходилось встречать особенно высоких людей, но этот парень, помнится, произвел на меня тогда особенное впечатление.

– Кто вы такой? – весьма неприветливо спросил я, невольно отступив на шаг, чтобы видеть лицо собеседника. Раздражение вызвал не сколько незнакомец, сколько я сам, точнее моя неуместная демонстрация нервозности.

Незнакомец, впрочем, ничуть не смутившись моей неучтивостью, привычным движением достал из бокового кармана потертой кожанки служебное удостоверение.

– Майор Синченко, – коротко представился он, пристально глядя в глаза, от чего мне сразу сделалось не по себе, – следователь по делу о нападении на Гарина Михаила Владимировича.

– Чем могу помочь? – холодно спросил я.

– Вы последний, насколько мне известно, кто встречался с Гариным перед нападением и единственный, кого он захотел видеть перед смертью. У меня к вам будет несколько вопросов, не уделите пару минут?

Я глубоко вздохнул и опустился я стоявшую в двух шагах скамейку:

– Что вы хотите знать?

Выбравшись наружу из пустого метро, я столкнулся у выхода со своей соседкой по лестничной клетке. Увидев меня, она сделала круглые глаза, схватила за рукав и потащила обратно в переход.

– Что случилось, Марья Иванна? – стараясь быть вежливым, спросил я.

Прижав меня к стене и упрямо не отпуская мой рукав, она стала полушепотом тараторить, постоянно с опаской оглядываясь по сторонам.

– Выхожу я, значит, сегодня из квартиры, – на базар собиралась овощей прикупить. Глядь, а дверь то в твою квартиру полуоткрыта и кто-то внутри в пол голоса разговаривает басом. Я сперва подумала, что ты дома. Но смотрю: два высоченных лба в черных как смоль костюмах выходят. И я ж тут. Глазеют на меня, а я на них. А у самой сердце-то колотится как та куропатка в клетке. Спрашиваю, кто вы, мол, такие и что вам надо? Отвечают что из полиции, хозяина квартиры ищем. А удостоверение то и не предъявили. Смотрят только на меня обое так пристально. Глаза у них черные такие, под стать костюмам. У меня аж мурашки по спине так и забегали. Чувствовала себя как кролик перед двумя удавами этими. Говорю, не знаю, где хозяин, сама из квартиры вышла только.

– И где они теперь? – спросил я. Во мне начала закипать злость. Даже если меня в чем-то подозревают, это не повод вот так сразу врываться в мою квартиру с обыском, да еще без моего ведома!

– Не знаю, внучек, не знаю, не видела я – скороговоркой ответила соседка, – знаешь, у меня аж кишки навыворот были, сроду таких страшных то полицейских не встречала…

Дверь отделения полиции открывалась с трудом. Дежурный лейтенант долго и усердно что-то писал, пока не обратил на меня внимание.

– Могу ли я встретиться с майором Синченко, – спросил я, стараясь сдерживать раздражение.

Дежурный посмотрел в свои бумаги, потом на меня:

– С каким майором? – переспросил он.

Я по слогам произнес фамилию злополучного майора.

– Нет у нас такого, – последовал ответ.

– Хорошо, – сказал я, изо всех сил пытаясь быть терпеливым, – мне надо увидеть следователя, который занимается нападением на Гирина Михаила Владимировича…