Мир растений: Рассказы о культурных растениях - Алексей Всеволодович Смирнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но вернемся к обычному пленчатому ячменю. Наша страна занимает в мире первое место по этой культуре. За нами — четвертая часть мировых сборов. Половина — за Европой. Огромная Азия сеет совсем немного, вдвое меньше нас.
Вспомним еще раз заслуженный российский сорт Винер, проработавший без малого сто лет. Винер был рассчитан на не слишком удобренную, не слишком ухоженную землю. В те годы, когда агроном Рудницкий его создавал, о такой земле мечтать было рано. Когда же поднялась культура земледелия и колос Винера отяжелел, бессменный сорт стал полегать. Урожай в пять тонн с гектара он выдержать не смог (а ныне бывает по семь и по восемь!). Двадцать лет работали селекционеры и получили от Винера новое дитя — сорт Московский 121. Но пока ученые трудились, удобрений на полях стало еще больше, уход за посевами еще лучше. Урожай еще весомее. Стал полегать и Московский.
Селекционеры и это предвидели и заранее стали готовить смену Московскому. С помощью мутагенов создали сорт Факел. Этот внук Винера имеет прочную соломину. Он — карлик и не полегает в те сырые и трудные годы, когда Московский «валится точно прикатанный». Зато в сухие годы не ложится и Московский, и тогда Факел проигрывает родителю несколько очков. Которому отдать предпочтение? Знатоки считают, что ни тому ни другому. Нужны еще более совершенные сорта…
Бесконечен порыв селекционеров. Вечные поиски. Но как без них обойтись?
Сто лет
Рожь по ржи
Рожь отступает! Душистый, ароматный, черный хлеб, веками кормивший северного крестьянина, начал сдавать позиции. Невероятно, но факт. Рожь на Севере уступает место южанке-пшенице. Раньше было наоборот.
Все меньше сеют рожь в Азии и в Америке. В Африке о ней и вообще мало кто слышал. Лишь у нас да в Европе рожь еще держится, хотя сборы вроде бы не растут.
Сто лет назад рожь была первой культурой в России. Ее сеяли втрое больше, чем пшеницы. В полтора раза больше, чем картофеля. В тридцать раз больше, чем кукурузы. Да что там сто лет. Сеяли больше и до войны. И даже двадцать лет назад.
Что случилось? Все больше и больше зерна пшеницы, риса, кукурузы. Ржи — меньше! Нельзя сказать, что люди разлюбили черный хлеб. Разлюбить трудно. Свидетель тому поговорка: «Нужда заставит калачи есть». Это про тех крестьян, что бежали с Севера от помещиков на юг. На Дон и Кубань. Вместо черного хлеба приходилось есть пшеничные калачи. Но они не могли заменить ржаную краюху… Русские крестьяне привыкли к ней так же, как молдаване к мамалыге. Просто потому, что на Севере она, рожь, была главной культурой.
Почему же рожь на Севере главная? Тут причин несколько. Во-первых, потому, что неприхотлива к почве и слишком сильно ее не истощает. Другие культуры на одном и том же месте не удаются. Если долго сеять лен по льну, наступит льноутомление почвы. Бывает клеверное утомление и разное иное. Рожь может по ржи расти долго. А сколько?
Этот вопрос пришел в голову немецкому агроному Ю. Кюну. И он решил заложить опыт лет на сто вперед. Посеял рожь возле города Галле (ныне территория ГДР) в 1872 году. Больше ста лет прошло. Давно уж нет в живых Кюна. Каждый год сеется рожь по ржи. И ничего. Рожь растет, и почва не портится. В 1912 году опыт повторил наш соотечественник академик Д. Прянишников в Тимирязевской академии в Москве. И тот же результат.
Вторая выгода от ржи в том, что не требует большого ухода. В чем главная беда зерновых? В сорняках. А рожь сама не так давно вышла из сорняков. Она засоряла посевы пшеницы. Это заметил еще академик Н. Вавилов, когда работал в Афганистане. Бывший сорняк, а ныне культурное растение, сохранил, конечно, некоторые полезные черты своего предка. Сорняков не боится.
Главное оружие против них — длинная соломина. В рост человека и даже выше. Благодаря такой исключительной высоте во ржи всегда темно, как в лесу. И сорняки там не осмеливаются появляться. И до того это бросалось в глаза, что даже поэты и те заметили. «Расступись ты, рожь высокая!» — писал Н. Некрасов. Ему вторил английский коллега А. Шелли. Оба писали о влюбленных и отправляли их прятаться от чужих взоров в заросли ржи. Там было надежное убежище.
Рожь — хлеб северный. Но и в южных краях его тоже не забывают. Правда, сеют не так много. И не всегда для еды. В прежние годы в Бессарабии, кукурузном крае, рожь сеяли обязательно. Относились к ней с повышенным вниманием, как к никакой другой культуре. Пшеницу молотили лошадьми. Гоняли их по снопам, пока не высыплется зерно. Рожь молотили вручную. Цепами, чтобы не порвать стебли. Делали это из чисто практических соображений. Земледельцев интересовало не зерно, а солома. Она нужна была для особой цели. Из нее делали перевясла — крепкие пояса, которыми вязали кукурузные снопы.
Почему же хлеборобы отказываются от ржи, отворачиваются от нее, если она так хороша? Их, конечно, соблазняет пшеница, но пшеница на Севере часто годится только на корм скоту, а рожь дает полноценное зерно.
И вот тут мы подходим к парадоксальной ситуации. Та самая великолепная соломина, которая обеспечила ржи ее успехи в борьбе с сорняками, стала причиной ее забвения. Колос клонит растение к земле. Рычаг оказывается слишком длинным. Рожь полегает. Применить механизацию на полегшей ржи трудно.
Итак, первый недостаток ржи — полегание. Но как же крестьяне мирились с ним? Они — люди практичные и не потерпели бы такого дефекта. И тут возникает второй парадокс ржи. Она стала полегать, потому что ее улучшили! Раньше не полегала. Или, по крайней мере, редко. Но и урожай давала мизерный. В конце прошлого века нашелся человек, который взялся вывести хороший, урожайный сорт. Им оказался молодой агроном из губернского города Вятки (ныне Киров) Н. Рудницкий.
Рудницкий работал на опытной станции. Он выводил урожайный сорт ячменя. Этот сорт, Винер, жив и поныне. Служебного времени на рожь не оставалось. Ею Рудницкий занимался после работы. Это было его хобби.
Когда ученый взялся за дело и осмотрелся, он обнаружил удивительное явление. Была масса сортов у других культур. У пшеницы их можно было считать десятками: Крымка, Кубанка, Банатка, Белотурка… У картофеля число сортов перевалило за двести.
