Извращённая любовь (ЛП) - Хуан Ана

— Если я отвезу тебя в Crumble & Bake, ты перестанешь болтать? — Несомненно, он пожалел, что забрал меня. Моя улыбка стала шире.

— Если хочешь, — его губы сжались.

— Хорошо.

Да!

Ава Чен: Один.

Алекс Волков: Ноль.

Когда мы подъехали к пекарне, я отстегнула ремень безопасности и была уже на полпути к вери, когда Алекс схватил меня за руку и притянул к себе. Вопреки моим ожиданиям, его прикосновение не было холодным — оно было обжигающим, и обжигало мою кожу и мышцы, пока я не почувствовала его тепло внизу живота.

Я тяжело сглотнула. Глупые гормоны.

— Что? Мы уже опоздали, а они скоро закрываются.

— Ты не можешь так выйти, — мельчайший намек на неодобрение показался в уголках его рта.

— Как? — спросила я, сбитая с толку. На мне были джинсы и футболка, ничего скандального.

Алекс наклонил голову к моей груди. Я посмотрела вниз и вскрикнула от ужаса. Потому что моя рубашка? Белая. Мокрая. Прозрачная. Не немного прозрачная, что контур моего лифчика можно было увидеть, если сильно присмотреться. Она была полностью прозрачной. Красный кружевной лифчик, твердые соски — спасибо кондиционеру — все это было на виду.

Я скрестила руки на груди, мое лицо пылало тем же цветом, что и лифчик.

— И так было все время?

— Да.

— Ты мог бы сказать мне.

— Я сказал тебе. Только что.

Иногда мне хотелось задушить его. Очень хотелось. И я даже не была жестоким человеком. Я была той самой девочкой, которая годами не ела печенье в виде пряничных человечков после просмотра "Шрека", потому что мне казалось, что я ем членов семьи Джинджи или, что еще хуже, самого Джинджи, но что-то в Алексе спровоцировало мою темную сторону.

Я резко выдохнула и инстинктивно опустила руки, забыв о своей прозрачной рубашке, пока взгляд Алекса снова не переместился на мою грудь.

Пылающие щеки вернулись, но мне надоело сидеть здесь и спорить с ним. Crumble & Bake закрывался через десять минут, а время шло.

Возможно, дело было в человеке, погоде или полутора часах, которые я провела, застряв под навесом остановки, но мое разочарование выплеснулось наружу прежде, чем я смогла его остановить.

— Вместо того чтобы быть мудаком и пялиться на мою грудь, не мог бы ты одолжить мне свой пиджак? Потому что я очень хочу получить этот торт и проводить моего брата, твоего лучшего друга, до того, как он покинет страну.

Мои слова повисли в воздухе, и я в ужасе закрыла рот рукой. Неужели я только что произнесла слово "грудь" в адрес Алекса Волкова и обвинила его в том, что он на меня пялится? И назвала его мудаком?

Дорогой Бог, если ты сейчас ударишь меня молнией, я не буду злится. Обещаю.

Глаза Алекса сузились на долю дюйма. Это вошло в пятерку самых эмоциональных реакций, которые я вытягивала из него за восемь лет, так что это было уже кое-что.

— Поверь мне, я не пялился на твою грудь, — сказал он, его голос был достаточно холодным, чтобы превратить оставшиеся капли влаги на моей коже в сосульки. — Ты не в моем вкусе, даже если бы ты не была сестрой Джоша.

Ауч. Я тоже не интересовалась Алексом, но ни одной девушке не нравится, когда ее так легко отвергает представитель противоположного пола.

— Неважно. Не нужно быть придурком из-за этого, — пробормотал я. — Слушай, C&B закрывается через две минуты. Просто позволь мне одолжить твой пиджак, и мы сможем убраться отсюда.

Я заранее оплатила заказ по Интернету, так что мне оставалось только забрать торт.

Его челюсти сжались.

— Я возьму его. Ты не выйдешь из машины в таком виде, даже в моем пиджаке.

Алекс выхватил зонтик из-под сиденья и одним плавным движением вышел из машины. Он двигался как пантера, с грацией и излучая силу. Если бы он захотел, он мог бы зарабатывать на жизнь в качестве модели, хотя я сомневаюсь, что он когда-нибудь сделает что-то настолько "непочтительное".

Он вернулся менее чем через пять минут с фирменной розово-мятно-зеленой коробкой для торта Crumble & Bake в одной руке. Он бросил его мне на колени, закрыл свой зонтик и выехал с места для парковки, даже не моргнув.

— Ты когда-нибудь улыбаешься? — спросила я, заглядывая в коробку, чтобы убедиться, что они не перепутали заказ. Нет. Одна "Смерть от шоколада", уже на подходе. — Это может помочь твоему состоянию.

— Какому состоянию? — Алекс казался скучающим.

- Засуньсебевзадницу? — Я уже назвала этого человека мудаком, так что значило еще одно оскорбление?

Возможно, мне показалось, но я увидела, как дернулись его губы, прежде чем он просто ответил:

— Нет. Состояние хроническое.

Мои руки замерли, а челюсть отвисла.

— Т-ты пошутил?

— Объясни, почему ты вообще там оказалась, — Алекс уклонился от моего вопроса и сменил тему так быстро, что я ахнула.

Он пошутил. Я не поверю, пока не увижу это своими глазами.

— У меня была фотосессия с клиентами. Там есть хорошее озеро…

— Избавь меня от подробностей. Мне плевать.

Из моего горла вырвался низкий рык.

— Почему ты здесь? Не думала, что ты будешь шофером.

— Я был поблизости, а ты — младшая сестра Джоша. Если ты умрешь, с ним будет скучно тусоваться. — Алекс остановился перед моим домом. В соседнем доме, он же дом Джоша, горели огни, и через окна я видела танцующих и смеющихся людей.

— У Джоша худший вкус на друзей, — выдохнула я. — Я не знаю, что он в тебе нашел. Надеюсь, эта палка в твоей заднице проткнет жизненно важный орган. — затем, поскольку меня воспитывали в духе хороших манер, я добавила: — Спасибо, что подвез.

Я вышла из машины. Дождь замедлился до моросящего, и я почувствовала запах влажной земли и гортензий, растущих в горшке у входной двери. Я бы приняла душ, переоделась, а затем застала бы последнюю половину вечеринки Джоша. Надеюсь, он не станет меня корить за то, что я застряла или опоздала, потому что была не в настроении.

Я никогда не злюсь долго, но в тот момент моя кровь закипела, и мне захотелось ударить Алекса Волкова по лицу.

Он был таким холодным, высокомерным и… и… он. Это бесило.

По крайней мере, мне не часто приходилось иметь с ним дело. Джош обычно тусовался с ним в городе, а Алекс не посещал Тейер, хотя и был его выпускником.

Слава Богу. Если бы мне приходилось видеть Алекса чаще, чем несколько раз в год, я бы сошла с ума.

Глава 2

Алекс

— Мы должны сделать это в более… уединенном месте. — Блондинка провела пальцами по моей руке, ее лесные глаза светились приглашением, когда она провела языком по нижней губе. — Или нет. Как тебе больше нравится.

Мои губы изогнулись — не настолько, чтобы расценить это как улыбку, но достаточно, чтобы передать мои мысли. Ты не сможешь справиться с тем, чем я увлекаюсь.

Несмотря на короткое обтягивающее платье и наводящие на размышления слова, она выглядела как тип, который ожидает нежностей и любовных утех в постели.

Я не занималась нежностями или любовью.

Я трахался определенным образом, и только определенный тип женщин был увлечен этим дерьмом. Не жесткий БДСМ, но и не мягкий. Никаких поцелуев, никакого контакта лицом к лицу. Женщины соглашались, потом пытались изменить ситуацию на полпути, после чего я останавливался и выпроваживал их за дверь. Я не терплю людей, которые не могут придерживаться простых правил.

Именно поэтому я придерживался списка знакомых чередующихся имен, когда мне требовалось освобождение; обе стороны знали, чего ожидать.

Блондинка не попала в этот список.

— Не сегодня, — я покрутил лед в своем стакане, — это прощальная вечеринка моего друга.

Она проследила за моим взглядом в сторону Джоша, который наслаждался женским вниманием. Он растянулся на диване, одном из немногих предметов мебели, оставшихся после того, как он собрал вещи в доме в преддверии своего года за границей, и ухмылялся, пока три женщины ластились к нему. Он всегда был очаровательным. Если я напрягал людей, то он их успокаивал, и его подход к представительницам слабого пола был противоположен моему. Чем больше, тем веселее, считает Джош. Он уже, наверное, перетрахал половину женского населения Вашингтона.