Амир. Книга вторая - Екатерина Дей

Я смотрела на скалы, проносящиеся мимо – почему-то в Испании Алекс решил развить их безумную скорость – и только закрывала глаза на очередном повороте. Это неожиданное возбуждение показало, что я могу еще чего-то хотеть, к чему-то стремиться, просто я, без экивоков на кого бы то ни было. Даже если это приказ грозного мужа. Ничего во мне не вспоминало вчерашнюю сцену – ужас и рыдания, мою речь, которая лилась сама по себе, слова появлялись за секунду до того, как я их произносила. Значит, на самом деле все обдумано давно, процесс анализа шел, только я сама не хотела в нем участвовать.

Уже вечерело, солнце иногда еще напоминало о себе, неожиданно сверкнув среди скал, но это были уже закатные лучи, лучи прощания до завтра, до следующего утра надежды. Интересная мысль – утро надежды.

Мы въехали в какой-то город. Алекс сбавил скорость, и я с интересом наблюдала за жизнью в Испании. Все как обычно, люди куда-то шли и ехали, разговаривали друг с другом на улицах, выходили и заходили в магазины. Может, выделялись только отдыхающие у домов: мужчины и женщины, молодые и старые, они сидели на скамеечке или стуле и наблюдали за проходящей мимо толпой. Когда наша машина остановилась на перекрестке, пожилой мужчина, сидевший в большом кресле, взмахнул рукой и что-то сказал мне гортанным голосом, я улыбнулась и помахала ему в ответ. Алекс перевел:

– Он пригласил тебя в гости.

Помолчал до следующего перекрестка и добавил:

– Таких красавиц в их городе нет.

Я расхохоталась, ну конечно, откуда у них может быть такая, на почти правительственной машине с сопровождением. Образовался вопрос, и я его сразу задала Алексу:

– Амир на чем ездит?

– На джипе.

– А сопровождение?

– Обычно он ездит один.

Ну да, это меня нужно везде сопровождать, вдруг что, или кто, или еще что-нибудь. Или сама. Когда мы ехали в клинику, Амир постоянно останавливался, не хотел говорить со мной на ходу, даже когда не смотрел на меня.

Мы выехали на пирс, странно, ни одной лодки не было к нему привязано, я пыталась вспомнить по фильмам, но так и не пришла ни к какому выводу, должны или не должны быть лодки. Алекс помог мне выйти из машины и указал рукой направление:

– Твои владения.

Мои владения – это остров, на котором стоит замок. Пока я его рассматривала, закрыв ладошкой рот от удивления, увидела, что к нам приближается какой-то транспорт, только никак не могла понять, какой. Алекс странным голосом произнес:

– А вот и переправа.

– Переправа?

Я проследила за взглядом Алекса и заметила столбики, к которым были прикреплены толстые канаты, точно, переправа. Переправа, как в песне. Мы оба с Алексом сами встали столбами, лишь переглянулись, для него такая переправа тоже оказалась неожиданным транспортом.

К нам приближался паром, и в центре парома стоял Амир. Боевики по обеим сторонам парома тянули канаты, очень быстро и очень ровно, паром двигался со скоростью катера, рассекая воду широким, чуть приподнятым носом и образовывая своим движением волну. Я была настолько поражена, что не могла ни о чем думать, в голове только билась фраза из песни о седом паромщике. Что заставило Амира так буквально воплотить слова песни в жизни, что он хочет мне сказать этим действом? И чего он ожидает от меня?

Паром неумолимо приближался, и я заметила, что он весь украшен: перила и решетчатая арка увиты каким-то плющом с большими белыми цветами, даже на полу рассыпаны цветы, множество цветов, образовавших собой разноцветный ковер. И вдруг я поняла – Амир, услышав песню, которую я промурлыкала перед зеркалом, демонстрирует мне, что слышит и понимает. А именно в этом я ему вчера отказала в своей тронной речи.

Как только паром коснулся бетонного края, Амир оказался рядом со мной и подхватил на руки:

– Приветствую тебя, Рина.

Голос был торжественным и уверенным, взгляд голубым, но никакой улыбки, серьезность вассала перед королевой. Амир оказался опять на пароме, и тот поехал обратно, а я не смогла ничего ему сказать, пораженная его поведением. Лишь через несколько минут, немного придя в себя, я едва слышно поздоровалась:

– Здравствуй, Амир.

– Твой дом ждет тебя.

Мы плыли и плыли, замок оказался значительно дальше, чем смотрелся с берега. Теплый ветер обдувал мне волосы, капли иногда попадали на лицо, и я жмурилась от удовольствия, море приветствовало меня этими солеными брызгами. Амир стоял как скала, которая двигалась по волне, ни разу его руки не дрогнули и он не качнулся. Он не обнимал меня руками, не прижимал к своему телу, я была лишь коронованная особа, которая решила посетить свои владения. А он ее в эти владения доставляет. Что я там думала о седом паромщике и соединении берегов? Как-то совсем не похоже, больше на доставку ценной почты смахивает.

Замок возвышался на скалистом острове, высокий, построенный из гигантских глыб, положенных друг на друга непонятным образом. Всю его красоту я рассмотреть не могла, ночь очень быстро накрыла все пространство, и мы причалили уже почти в полной темноте, лишь видны были факела, сверкающие своим мерцающим светом вдоль берега.

Амир медленно поднимался по каменной лестнице, освещенной теми же факелами. Они чадили и потрескивали, от их пламени на каменных стенах образовывались невероятные тени, совершенно фантастические изображения. Я рассматривала их и представляла, как Амир занесет меня в камеру, в углу которой брошена кучка прелой соломы, и прикует цепями к стене. А чтобы уже все поняла правильно, заявит, что паром нас не в состоянии соединить. От этих мыслей я начала покрываться изморозью, но не позволила телу полностью оледенеть, я не доставлю ему такого удовольствия – очередной раз меня спасать, выказывая тем самым полную от него зависимость. Камера, так камера, сама предрекла, сама попросила – используй меня по полной, пока жива, вот и будет использовать, приходить иногда, забирать энергию, а Вито остатки крови в колбочки выкачает.

Внезапный яркий свет ослепил, я зажмурилась и почувствовала, что Амир уложил меня на что-то мягкое, тихо прошептал:

– Отдыхай, дорогая.

И сразу поцелуй, страстный, жесткий, наполненный такого внутреннего жара, что я вся вспыхнула ответным огнем и смогла лишь тихо застонать. Когда этот бесконечный поцелуй прекратился, а я уже почти задохнулась, Амир еще раз коснулся моих вспухших губ и исчез. Я долго лежала с закрытыми глазами и пыталась привести в хоть какое-то состояние свой организм, который еще сотрясался от взрыва вулкана и истекал испепеляющей все лавой. Энергия Амира, так мощно проникшая вместе с поцелуем, носилась вихрем и не давала вулкану остыть, все воспламеняла очередные потоки бушующего огня.

Когда я смогла открыть глаза, то увидела, что лежу на гигантской постели с множеством подушек и укрытой полупрозрачным пологом, вышитым яркими красными розами. Встав на подрагивающие ноги, осмотрела комнату. Не камера, да и кандалов не видно, несколько мягких диванчиков с красивыми столиками, и стены, удивительные стены, на которых везде были живые цветы в маленьких золотых вазочках. Одно большое окно смотрело на море, освещенное ярким светом луны, протянувшей сверкающую дорожку прямо к замку.

В дверь постучали, и вошла Яна:

– Рина, как ты себя чувствуешь?

– Чувствую… не знаю как. А где Вито? Алекс?

– Они с Амиром в зале.

– Здесь есть зал?

– Замок большой, есть несколько залов и много комнат. Они в другом крыле. Ты не ужинала.

– Я не хочу.

– Амир …

– Неси.

Я что-то поела, запила соком и спросила Яну:

– А ванная здесь есть?

– Рядом небольшой бассейн.

Бассейн действительно оказался небольшим, но Яна показала мне дверь, из которой можно сразу выйти к морю. Естественно открывалась она только Амиром.

Ночью я долго лежала и думала, складывала события дня и никак не могла понять, чего же Амир от меня добивается? Такая холодная встреча и такой страстный поцелуй, комната в цветах и бассейн с выходом на море, а сам исчез без единого слова. Правда, назвал дорогой, интересно – дорогая в смысле цены в спасении своего народа, или дорогая жена? Седой паромщик, который не может соединить свой берег с моим, хочет ли сам, или просто не умеет? Он? Который сотни лет своей хитростью добивался своего, ведь признался, что мог использовать слабости противника в любой битве. Или я не позволяю? Тоже не умею себя вести, потому что не умею любить? Оскорблен моими словами о гареме? Я, конечно, погорячилась, но и он вел себя как хозяин, владелец меня. Вопросы, только вопросы и ни одного ответа.

Утром я встала полная решимости радоваться жизни и не обращать никакого внимания на поведение Амира. Это мой дом, вот и буду себя вести как хозяйка. Так я и заявила Яне:

– После завтрака пойдем смотреть владения.

Это был настоящий средневековый замок: с потайными ходами, гигантскими залами, наполненными оружием и старинными картинами, маленькими жилыми комнатками, в которых сохранены предметы быта. Казалось, что хозяева только что вышли по делам. Амир опять купил музей? Я со смехом изрекла свою мысль, а Яна объяснила, что этот замок долго принадлежал одной семье, которая никак его не использовала, только изредка приезжала на какой-то домашний ритуал, хотя и содержала замок в порядке.