К вопросу о проститутках - Борис Егоров

Это я к чему вспомнил? Да вот к чему. Шел я как-то по Кузьминкам. Куда и зачем – не помню. Но поддатый – это точно. Навстречу идет дама. Я на нее как глянул – так внутренне и скончался. Красивая до обалдения. А главное, что меня убило – это натуральность красоты. Ни помады, ни туши всякой. Дама эта тащила увесистую сумку, ее малость перекосило, но один хрен было видно, что фигурка по красоте не уступает мордашке.

Ноги у меня малость запутались, и я понял, что уже иду вслед за красоткой. Догнал, отобрал сумку. И сразу сказал: «Да не ори, не ори. Не нужно мне твое барахлишко. У меня просто врожденная аллергия. Плохо мне делается, когда вижу женщин с тяжелыми сумками». Она так неуверенно улыбнулась: «А далеко нести-то…» Я мотнул башкой: «Ну вот тем более».

Странное дело – по виду в ней не было ничего иностранного, но звали ее – Фатима. Шли-шли, трындели о том-о сем. И в конце концов пришли в Текстильщики, почти ко мне домой, только на параллельную улицу. Фатима вдруг остановилась: «Дальше я сама». А я от большого ума и слушать ее не стал: «Пошли, пошли».

Заходим во двор. За столом мужики козла забивают. И один из них встает и идет к нам. Как у Василь Палыча Аксенова – «возмущенные глаза, морда вся в яичнице». Кстати, вот у него эта самая морда была явно азиатская. Подходит этот пудель – и что б вы думали? Не, я многое могу понять. Потом выяснилось, что был муж Фатимы. Ну, увидел ты жену с другим мужиком. Так с ним сначала и разберись! А этот крендель без слов – тресь! – Фатиме по личику. На ногах она устояла, только пару шагов назад сделала. Ах, твою мать-мать-перемать! Я, конечно, уже догадался, что этот хмырь ей не чужой. Но мне уже было все по барабану. И кто он есть, и что за столом еще десяток мужиков. Сумка сама выскользнула из руки, и начал я этого Отеллу окучивать. Тогда я был кмс по боксу в полном, можно сказать, расцвете сил. Лупил я его от души, не давая упасть. Помню, в глазах – сиреневый туман, и убить его хочется. Как-то со стороны в голове слышалось – «Борян! Борян! Завязывай! Убьешь ведь!» Слышать-то слышал, но продолжал дубасить. Но – опять, как в песне – «мне кто-то на плечи повис». С трудом опилки в голове улеглись на место, и я обнаружил, что на одной руке висит Фатима, а за шею меня держит бывший одноклассник Саня – мы с ним вместе в боксе начинали. Саня увидел, что я мал-мала очухался, отпустил меня: «Совсем охренел? За что ты его так? Это ж его баба!» А от этих слов у меня опять… сиреневый туман. Ну, Саня меня знал, поэтому сразу отскочил в сторону: «Да иди в жопу! Долбанутый…»

А дальше… дальше хренотень пошла сплошная. Как в мыльной опере. Я уговаривал Фатиму пойти рука об руку в светлое будущее. Мужа ее поуродованного грозно предупреждал – типа, пальцем тронет, дык я его всех родственников вырежу до седьмого колена. Страсти, короче, и мордасти. А потом окончательно протрезвел и почувствовал себя самым последним мудаком.

«Как пить дать, от рождения у меня голова слабая» – подумал я, махнул рукой и пошел домой. Там у меня под диваном было припрятано…

О вреде кокаина

Были когда-то и мы рысаками. В том смысле, что когда-то я был вице-президентом торговой фирмы. Сам я себя называл зампредседателя артели, что временами бесило президента. Чем торговала эта фирма? А я хрен ее знает. Меня в туда не допускали. Да я и не рвался особо, потому, как знал, что начальный капитал у фирмы появился от «Спортлото». Кто в курсе – тот поймет мою скромность.

В мои обязанности входило – встречи с деловыми партнерами, объяснение особо непонятливым, что 90-е годы прошли, а паяльники и утюги никуда не делись. Но все было очень интеллигентно, в хороших ресторанах и элитных саунах. А еще я должен был обеспечивать бесперебойную поставку кокса для президента. У него были причины ждать пулю в лоб, или мину в тачке. А водка его не успокаивала, а наоборот. Он хватался за ствол и пытался начать зачистку потенциальных киллеров с ближайшего окружения. А вот с кокса он не буянил.

Дисциплина в офисе была почти казарменная. В девять утра все собирались на летучку. Малейшее опоздание по любым причинам немедленно каралось и морально и материально. Сотрудники получали инструкции и клизьмы, потом расходились по рабочим местам.

Полюбить деньги, или их количество у меня так до старости и не получилось. А, кроме могучей зарплаты, нич-чего хорошего или интересного в моей работе не было. Стало мне все это надоедать. А я ведь с детства был человек простой. Почти, как Надежда Константиновна Крупская. Или – грузинский князь…

В общем, заявился я на очередную летучку на полчаса позже. Ввалился в кабинет, молча уселся в свободное кресло и протяжно, с завыванием, зевнул. После минутной тишины президент спросил: «Борис Федорович, мы вам не мешаем?» Яду в голосе было – всю округу потравить можно. Но у меня-то по жилкам гулял антидот – «Арарат» пятизвездочный. Я помахал ладонью: «Нет-нет, что вы. Продолжайте».

Видели вы, как работает сломанный огнетушитель? То пеной забурлит, то захлебнется и квакает что-то невнятное. Вот так и президент. Потом до него дошло, что своим непонятным извержением он роняет свой авторитет крутого. Нажал кнопку и завопил: «Охрана!!!» Влетели два быка – которых я на работу и брал. Президент ткнул пальцем в мою сторону: «Взять! В подвал его! До особого распоряжения!» Быки сразу выпали в осадок. По опыту совместной работы они знали, что, если меня по балде не стукнуть капитально, то взять и в подвал – оно не так уж и просто.

А у меня начался припадок. За шестьдесят четыре года жизни их бывало штук десять. Общий смысл припалков таких – свободу Юрию Деточкину!

Что дальше было в многострадальном офисе – можно посмотреть в плохих криминальных сериалах.

Самый юмор был – это когда по иронии судьбы мы с президентом оказались в одной палате. У меня было сотрясение мозга и поломанная рука. А у него, кроме сломанных ребер – не знаю, сколько – башка была пробита. (Это он в меня выстрелил, я капитально огорчился и автоматом для варки кофе треснул его по чану.)

Короче, разошлись в конце концов мирно. И обоим на пользу пошло. Президент, как мне девочки рассказывали, соскочил с кокса и стал потише на летучках. А я с тех пор никогда не ввязывался в деятельность, которая мне по жизни не интересна.

Что называется, мордой об стол…

В молодости я часто путал влюбленность в женщину с обычным чувством голода, с теоретическим обоснованием – типа, пора уже и жениться, или просто – с состоянием кота, когда он себе яйца лижет.

Вот и в тот раз. Вернулся я в Москву после очередного полевого сезона. Растолкал по углам банки с икрой, набил холодильник балыками, развесил по всей квартире гирлянды настоящей каспийской воблы. Сходил в сберкассу, снял с книжки налички и пустился на поиски приключений в пучинах разврата.

Как и где мы пересеклись с Лялей – я, естественно, не помню. Но в конце концов она оказалась у меня дома. По ее рассказам, работала Ляля модельером-конструктором. Начинала она свою карьеру моделью, но – «ты, Боря, себе и представить не можешь, какой там ужас творится! Стоит только по деловым соображениям переспать с одним начальником, как все остальные в очередь становятся! Как будто это в порядке вещей. А пользы для меня – никакой! В ресторане поужинать – я всегда найду, с кем. Мне продвижение нужно было, а все эти мышиные жеребчики только обещаниями отделывались. И грошовыми подарками…»

Мда. Ну, вообще-то я ее начальников вполне мог понять. Внешне Ляля выглядела просто сногсшибательно. Все было при ней – и высокая, и фигура прекрасная, и мордашка ухоженная при минимуме косметики.

Помню, я ей сказал: «Ну, продвинуть тебя по работе – обещать не буду. А вот жениться на тебе – это запросто». Ляля сразу сделала стойку: «Ты это серьезно?» Я плечами пожал: «Да какие уж тут шутки могут быть». Ляля спохватилась, расслабилась и затуманилась: «Мне надо подумать. Я же так мало тебя знаю, дорогой…»

Ляля думала и узнавала меня побольше три дня. Ей очень понравилось кушать черную икру ложкой из трехлитровой банки. При этом она пила всякие коньяки не намного меньше, чем я. Но не забывала периодически устраивать мне буйные напоминания, что она – женщина моей мечты, и что лучше я нигде и никогда не найду. Когда я лежал после буйства в состоянии, близком к коме, Ляля меня учила жизни: «То, что у меня будет такой внушительный муж, наших козликов утихомирит. Анжелка вон вышла замуж за бандита – сразу все приставать перестали. А еще мне очень нравится твое отношение к жизни. Так и надо жить. Будет день – будет пища. Не надо ничего загадывать и планировать наперед. Вот когда поженимся – так и будем жить. Борь, у меня ложка до икры не достает. Как ее из банки вытащить?» Я пробормотал: «Да открой другую…» Ляля аж подпрыгнула: «Ой! И еще есть? Вот это я понимаю!»