Замыкание времени. Стихи разных лет - Василий Бетаки

Простой, как стук дождя, закон

Формированья облаков?

Вы думаете, облака

Приходят из далеких стран?

Забыли вы наверняка

Свой, доморощенный туман!

ЕЩЕ ОДИН МОНОЛОГ ГАМЛЕТА

У ненависти и нежности

Ассоциация по смежности.

Два шага от приятеля до предателя,

Два шага от матери — до мата...

Хорошо пустышке — взяла и спятила:

Нищая духом перед Временем не виновата.

И хоть сорок тысяч братьев — все прощай-прости

А мне одному груз ненависти

Через века нести!

Врешь, Время, врешь, что ты разнообразно,

Что дни твои — смешенье разных красок!

Они похожи — как стена на стену,

Как «милый Гильденстерн» на Розенкранца,

Как «милый Розенкранц» на Гильденстерна.

Серые головы в сером логове.

Пирушки веселые, пушки грохают,

Пляшет Эльсинор, как шут гороховый!

Полным полно Полониев!

Вот расплясались, шуты-дилетанты!

Да как среди них затесались

Черным вороном — Йорик и белой вороной — Гамлет?

В серых стенах веселье серое, и серое горе,

Даже небо и море — из серого камня!

Четвертый век пляшет на сером фоне

Развеселая пара в кривых зеркалах искусства!

Хоть бы башня, что ли, от этой пляски упала!

Грустно...

Легче — быть бунтарем.

Легче быть отшельником, если надо,

Чем в тигле души выплавлять равновесие Неба и Ада!

О, как бы сейчас

Хотел я со всей этой сворой подраться!

Как Фортинбрас...

Но только — что толку

Тыкать шпагой в серый туман?

О, как бы сейчас хотел я впитать весь твой скепсис, Горацио,

О, как бы сейчас...

Самообман!

Эй, веселый могильщик! Давай-ка подряд

Закапывать в землю башни и прочие тюремные здания. Копай,

Пока твоя лопата не провалится в самый ад! (шепотом):

А если

И там

Дания? 

КАПИТАН

«Но пойми: несравненное право

самому выбирать свою смерть!»

(Н. С. Гумилев)

Гладь залива белая, облаков белей.

Вытянулись к берегу

Тени кораблей.

За стеной кронштадтской,

На камнях фортов,

Офицер ли, штатский —

Ко всему готов...

Вольность против черни — как в стену лбом:

Прут шинели серые осенним льдом.

Русскую Вандею, снег да корабли

Ружьям во владенье

От — да — ли ...

Зарево ли марево — кто там разберет:

Под кровавой марлей розов лед,

И в бинтах, как в бантах, любая голова.

Марля.

Не брабантские кружева.

Не блеснет насечкой Пистолет...

Время ставить свечку,

Русский поэт!

Кортик против пушек? Не будь упрям!

А как в глаза я гляну семи морям?

Меч ли против вечности? Мечутся в огонь

Плечи твои, меченые млечностыо погон...

............................................. 

Плеть ли против обуха? Мушка ловит цель...

Вечного Вам отдыха, русский офицер! 

* * *

Кто мы?

Последняя осень России в венозных ладонях листов...

Клены —

Ослепшие лоси носились в морозных загонах лесов.

А вдуматься в осень —

Рассвет отраженный, багровая гниль,

Растила, да бросила ветром сожженых под снежную пыль.

Потомки мыслителей,

Пасынки серой зимы —

Кто

Мы?

Откуда ?

Из тени бессонной, где ртутные блики мертвы,

Где чудо

Немного зеленой, пропахшей мазутом травы.

Гранит петербургской Европы,

Москвы азиатский базар...

Спартанцы бросали нас в пропасть,

Забыв завязать нам глаза —

И мы воскресаем —

Не так, как Христос или Будда —

Откуда?

Куда мы?

К бесплодным пескам ли, к холодному камню

Нордических скал?

Содомы

Оглянутся вслед нам, но бледно

Сверкнет их соленый оскал:

Поймать бы, порвать бы портрет, уходящий из рамы!

Куда мы? 

МЫ — ИЗ КИТЕЖА

Н. Н. Рутченко

В граде Китеже, в граде Китеже, на безлистом, илистом дне...

Погодите же! Погодите же! Слышен колокол в тишине!

В граде Китеже, в граде Китеже, где намокла дневная мгла,

Не разбить вам, не заглушить уже, не достать вам колокола!

И когда забудет о розовом и нахмурится верх лесной,

Над изломанной гладью озера станет ветрено под луной,

И стеклянные волны призмами вновь подставят бока лучам —

Мы — не призраки — но как призраки

Подымаемся

По ночам!

За сараем в собачьем лае

(Мол, хозяин, возьми с собой!)

Мы опять вороных седлаем

И опять — в безнадежный бой:

Крепко взнуздываем надежду и накидываем плащи,

И выходим на берег между двух осин — и ищи-свищи!

Ну а в Китеже, ну а в Китеже ночью молятся и о нас:

«Разбудите же, разбудите же хоть кого-то на этот р<*з!

И когда поезда гремящие, обогнав нас, трясут мосты —

Разгляди, что мы — настоящие, что совсем такие, как ты!

Тонет звездный свет в гриве лошади,

Старый дуб в ночи крутит ус...

Дай мне, Господи, крошку прошлого,

Я пойму теперь его вкус!

К дому дом ощерившись лепится, словно вздрагивает во сне,

Перепуганные троллейбусы прижимают уши к спине;

По асфальту, где окна спящие не расслышат копытный гром,

Мы проносимся — настоящие — и скрываемся за углом.

Отряхните же, отряхните же наважденье хоть в этот раз!

Мы — из Китежа, мы — из Китежа, мы сегодня разбудим вас!

Заблудиться в пятиэтажии,

До утра не найти свой дом,

Где всеобщею распродажею

Вам грозят за каждым углом,

Где на улицах и вокзалах

В кумаче — ордынская вонь...

Где в церквах гаражи пожалуй потому, что не в моде конь...

Вы — не младше нас

И не старше нас —

Так не плюйте в нашу тоску:

Не умели мы — под татарщиной,

Не хотели — в аркан башку!

Души съедены, сосны спилены, вместо птичьего —

свист хлыстов...

Оттого-то и затопили мы все от папертей до крестов,

Затонули мы вместе с Китежем,

И поэтому — вас живей!

Отворите же, отворите же! Вот мы спешились у дверей!

В ваших комнатах, в ваших комнатах,

Там где страх как столетье стар,

Мы напомним вам, мы напомним вам,

Все, чем жили вы до татар,

И о Китеже, и о Китеже — ибо мгла его не смогла...

Ну проснитесь же, ну очнитесь же!

И услышьте колокола! 

ПОСОХ

Венок сонетов

1

Всем, кто остался в Петербурге.

От ног мы отрясаем прах былого,

Но в памяти несем его с собой,

Чтобы над нашей двойственной судьбой

Не властвовала ржавая подкова.

Не ищем мы ни родины ни крова,

Но все, что оставляем за спиной,

Нам каждый час напоминает снова

Владенья Януса — порог дверной.

Гонимые неутолимой жаждой,

Мы не имеем ничего, но каждый

Невнятным ожиданием палим:

А вдруг в безмерности найдется мера?

Так мы идем путями Агасфера

И первого свидания не длим.

2

И первого свидания не длим

Не потому, что ищем Эльдорадо,

Не потому, что новую отраду

Легко предпочитаем тем, былым.

Нет! Город, нас родивший, стал двойным,

Когда в низинах северного ада

Возник он, желто-белая Эллада,

Своей парадоксальностью томим,

Как пальма у полярного болота,

Как Петр с ключом — и адовы ворота...

Простившись с ним, мы многое простим,

И сон его гнилой не потревожим,

Но быть его рабами мы не можем,

Иначе всех проглотит «Третий Рим».

3

Иначе всех проглотит «Третий Рим»,

А мы, кто только будущим богаты,

Навек замолкнем, вдоль дорог распяты,

Иль под молитвы на кострах сгорим.

А уцелеют серые, как дым,

Казенные бетонные догматы,

Бумажные цветы да казематы,

Да некий свет, обещанный слепым...

Не зря по Праге скрежетал металл:

Он всех, кто не оглох, предупреждал

О приближеньи времени такого,

Когда опять под триумфальный звон

Рабы рабов обрубят цепь времен,

И память не сумеет влиться в слово.

4

И память не сумеет влиться в слово

У тех, кому прозренье не дано,

Кто прошлого туманное окно

Сменить на мир бескрайний не готовы,

Кому звучанье языка иного

Немыслимо, враждебно и темно —

Тот золотит картонные оковы,

И уксус принимает за вино.

А нам, презревшим тесные берлоги,