Мамочка в подарок - Маргарита Бурсевич

А еще меня неприятно поразил тот факт, что нас никто не ждал.

С тех пор немало воды утекло. Мне пришлось приложить огромные усилия, чтобы дети не просто приняли меня, как гувернантку и воспитательницу, но и поверили мне. Первое время они все ждали, что я уйду. Каждый раз, отправляясь по каким-либо своим делам, я ловила грустные взгляды воспитанников, которые будто прощались навсегда. Я долго искала причины такому поведению. Но не решалась спросить у детей, боясь задеть какую-нибудь болезненную рану. Но и прислуга оказалась неболтливой. Все что мне удалось узнать, это то, что прежние няни менялись со скоростью лесного пожара, и это меня не просто удивляло, а вводило в изумление, так как я не могла найти ни единой причины для этого. Дети — смирные, послушные и воспитанные. Прислуга хоть и отстраненная, но незлобная. Жалование было очень даже щедрым, а условия проживания комфортными. Что заставляло уходить служащих, осталось для меня загадкой.

Нам с детьми понадобилось около трех месяцев, чтобы сблизиться достаточно для того, чтобы они перестали меня дичиться и не замыкались в себе. Долгие часы разговоров ни о чем со временем стали более личными и доверительными. Они перестали воспринимать меня как временного попутчика, каким я собственно и являлась. Но нельзя было им об этом говорить, пусть хоть немного поживут в нормальном мире, где люди не исчезают.

Со временем я узнала об их матери, о редких визитах отца, об их жизни с тетей, которая никогда не пыталась стать им другом или наставником.

Сердцем прикипела к малышам, осознавая какая одинокая у них жизнь. Но при этом очень старалась не нарушить главные правила гувернантки: не привязываться к чужим детям, не привязывать их к себе и, конечно, не навредить.

Было сложно не обнимать солнечную Санни. Трудно не улыбаться забавной серьезности Виктора. И никакие правила не могли запретить мне полюбить этих детей.

Оттого было вдвойне больно и обидно за них. И я очень старалась восполнить то, что могла. Жаль, но могла я немного. И, конечно, рождественское желание Санни мне тоже было не по плечу.

Сегодня вечером, стоя в своей комнатке, я смотрела в окно и следила за медленно падающими снежинками. Что я могу сделать и что должна, чтобы это Рождество запомнилось им праздником, а не очередным разочарованием?

Старый потертый дневник в кожаном переплете — единственное, что осталось мне от отца. Всю свою жизнь он посвятил воспитанию чужих детей, и его опыт — бесценное наследство. Вынув из-под подушки тетрадь и, погладив корешок, принялась листать пожелтевшие от времени страницы. Тихие игры, сказки, забавные стишки и занимательные задачки. Совсем не то. Уличные развлечения для большой детской компании, шумные праздники, считалочки. Тоже, к сожалению, не то. Десятки страниц, заполненные убористым почерком, и ни одна из них не содержит ответ на вопрос: «Как совершить чудо?».

Перечитанный множество раз дневник не сможет помочь, невзирая на это, я упорно надеялась найти то, чего там нет. Мне ли не знать.

Лишь одно в моих силах — воспользоваться идеей Санни и присоединиться к ее пожеланию. Возможно, она права, и если несколько человек попросят одно и то же, то чудо произойдет.

Сомневаюсь, что стоит желать возращения бывшей миссис Олбани. Ушедшая однажды обязательно покинет вновь. Но я помолюсь за то, чтобы Санни всегда окружали любимые и любящие люди.

Дневник заботливо был убран на прежнее место. Простое серое платье аккуратно разложено на стуле. Осталось лишь умыться и постараться уснуть. Жаль только, что принесенная служанкой вода успела остыть. Но ведь это же мелочь, правда?

Утро встретило суетой и шумом. Где-то в доме что-то громыхало и стукало. Голоса и непривычный гомон выгнали меня из кровати гораздо раньше обычного. Наспех одевшись и пригладив волосы, я спустилась на первый этаж.

Прислуга бегала по фойе, перетаскивая свертки и ящики в огромных количествах. Экономка размахивала руками как увлеченный своим делом дирижер, направляя и подгоняя.

— Миссис Джексон, могу я узнать, что происходит? — кашлянув, чтобы привлечь внимание экономки, спросила я.

— Прибыли украшения для рождественского бала, — не отвлекаясь от своего занятия, ответила она.

— Бал? — изумилась я.

— Разве леди Холлидей не сообщила вам о предстоящем торжестве?

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать происходящее. Злость, раздражение и жгучая обида прокатились по нервам. Как же так? Вернуться из продолжительного путешествия и даже не навестить племянников, которых так безрассудно бросила на чужого человека? Она не нашла времени поинтересоваться их самочувствием и успехами, но уже успела позаботиться об организации праздника.

— Почему здесь? — справившись с голосом, задала я очередной вопрос.

— Рождественский маскарад приурочен к возвращению хозяина, — пояснила экономка, так и не взглянув на меня.

Новость обожгла и оглушила меня как пригоршня снежинок, неожиданно попавших за шиворот.

Хозяин возвращается…

Чем обернется для меня его приезд? Могу ли я надеяться задержаться на этом месте? Дадут ли мне рекомендательные письма, если он узнает, что я попала в дом случайно?

Боже, откуда в моей голове столь недостойные мысли?! Стыд обжег щеки. Санни и Виктор ждут его с огромным нетерпением, а я … В первую очередь нужно порадоваться за детей. Они, так или иначе, получат кусочек рождественского чуда, разве не об этом я сама вчера сама просила мироздание? Да и нечего себя накручивать раньше времени, будет день, будет и пища. А до Рождества еще целых две недели.

О возвращении отца дети прослышали, невзирая на то, что я не хотела зря их обнадеживать. Море — непредсказуемая стихия, и она способна изменить любые планы, даже самые желанные. Мне очень не хотелось, чтобы они в очередной раз разочаровались. Но дети — есть дети, и от них не утаить кота в мешке, учитывая полномасштабные приготовления к балу.

Дом шумел как растревоженный улей. Слуги готовили гостевые спальни, мыли и заставляли свечами бальный зал, которым давно никто не пользовался. На кухне начищалось столовое серебро, а в воздухе витал чарующий запах экзотических блюд, рецепты которых привезла из путешествия леди Холлидей. Ее саму я видела лишь раз и то мельком, когда она наведалась с очередными распоряжениями. Проходя мимо, она даже не удостоила меня взглядом, то ли не желая терять время, то ли просто не узнав.

Санни, энергичная от природы, была очень возбуждена предстоящей встречей с отцом и никак не могла решить, что именно хочет ему подарить в честь приезда. Похоже, о самом Рождестве она благополучно забыла, решив, что папа — это куда важнее и желанней, чем какой-то там праздник. Она извела огромное количество бумаги и красок, создавая свой шедевр. И пусть ее всадник на гнедом жеребце очень напоминал поросенка, сидящего на лавочке, но так ли это важно?