Чужая постель 2. Роман - Елена Тимошенко-Седьмая

– Хотите покататься на лошади? В Венском лесу есть ипподром.

– Ни разу в жизни не каталась и не умею.

– Это несложно.

После дня наполненного впечатлений, Лилия заснула крепким сном. Ей снилось лето, их старый с бабушкой дом. А потом, она поднялась в небо и полетела. Во сне женщина была удивлена тому, что умеет летать, да ещё так высоко, выше птиц над землёй. Её разбудил Адамо, включив спокойную музыку, и принеся в постель фруктов и красного вина.

– Не рано для вина, – спросила русская, глядя в окно на восходящие лучи солнца.

– Нет, – улыбнулся Адамо, я подарю тебе тантрический секс, и ты найдёшь гармонию Вселенной и счастье, быть самой собой.

Оба ещё вчера заметили, что испытывают друг к другу обоюдную симпатию, порыв, некую скрытую тягу, обусловленную общими взглядами на мир, интересами, физической привлекательностью. Допив стакан вина, и заев виноградинкой, женщина посмотрела, не отрываясь на мужчину.

– Сосредоточься на ощущениях и ни о чём не думай. Отключи мозг, интеллект, только не закрывай глаза, – сказал тихо мужчина.

Кончиками пальцев он изучал её губы, нос, глаза. Рисовал линию на теле женщины, которая проходила сквозь туловище. Лилия сидела неподвижно, ловя на себе каждое движение и прикосновение, получая удовольствие. Вот его руки достигли шеи, спины, талии, чтобы затем погладить упругий живот. Пальцы нежно коснулись узких плеч, остановившись на одной груди, затем на другой, лаская призывно торчащие соски. Женщина глубоко вздохнула, партнёр поймал этот вздох и выдохнул. Пальцы спустились к бёдрам, ягодицам и пробежали по ногам, до самых стоп. В конце, его руки нашли её увлажнённую от желания промежность и прикоснулись. Он ткал полотно неизбежного соития с осознанием бесконечности бытия. Погладив и изучив всё тело, Адамо повторил то же самое, но уже кончиком языка. Итальянец пробовал на вкус линию губ, мочки ушей, соски, груди. Лиля задрожала мелкой дрожью, издав слабый стон. Они поменялись. И теперь уже она своими пальцами изучала его тело, своим язычком дотрагивалась до его сосков и плоти. Приняв удобную позу он, не торопясь, медленно вошёл, словно в храм, любуясь красотой. Медленно раскачиваясь в такт музыке, движения их были мягкие и плавные, грациозны и ритмичны, словно восточный танец. Лилия наслаждалась каждым мгновением и прикосновением в этом сексуальном общении. Адамо положил свои руки ей на грудь, массируя соски кончиками пальцев. Плавно переходя от одного движения к другому так, что было незаметно, где кончается одно и начинается другое. Это давало ощущение непрерывной любви и понимания, продлевая наслаждение и удовольствие. Они дышали в унисон, будто одно целое, и неразрывное. Женщина поднялась на доселе недосягаемые вершины бытия. Она поняла, что начинает приближаться к той стадии, когда время идёт по-другому, а реальность теряет очертания. И ощутила себя частью Вселенной, в которой растворилась вся без остатка. Наступила долгожданная осознанность каждого мгновения полёта, и впитывания сексуальной энергии, высвобождаемой в процессе.

Такого блаженства, и перенесённого экстаза женщина ещё никогда не получала. Лилия обрела свободу через страсть и наслаждение. Стала, как и обещал Адамо, счастливой, и смогла раскрыть в себе своё истинное «я», почувствовав себя молодой девушкой, впервые вкусив все прелести бытия. Лёжа на спине со свободно раскинутыми в стороны руками и ногами, они снова возвращались из космоса в эту комнату, которую покинули три часа назад.

– Где ты этому учился?

– Жил в Индии два года, там и осваивал Тантру.

– Ты женат?

– Предпочитаю делать счастливыми сотни женщин, чем несчастной одну.

– А как же дети? Семья? То, ради чего стоит жить – продолжение рода человеческого?

– Видимо, я ещё молод, – и Адамо признался, что ему всего двадцать четыре года.

Днём, они гуляли по Венскому лесу. Лес был разбит при Людовике XV и облагорожен для прогулок. Парк насчитывал четыре озера: Гравель, Миним, Сен-Мандэ и Домениль.

– Мне рассказывала София, что здесь есть дольмены.

– Вероятно, она имела в виду Ла-Рош-о-Фе. Существует целая сказка, поехали, и ты её узнаешь. Камни в эту долину принесли феи. Согласно легенде, в древние времена феи строили пещеру, чтобы защищать души хороших людей. Однако, вскоре они были изгнаны с земель. Теперь свист ветра, только можно услышать в коридорах – как будто плач забытых душ. Тот, у кого чистая, хорошая душа, побывав здесь и прикоснувшись к камням, исцелится, если болен. Исполнится любое его заветное желание.

– Сколько лет этим камням?

– Точно никто не знает, но, предположительно, они появились три тысячи лет до нашей эры.

Лилии так хотелось верить в эту волшебную сказку, рассказанную Адамо, что она зашла в каменный коридор и, остановившись там, стала горячо молиться. Поклоняться всем существующим богам и феям. Всем, кто мог услышать её молитвы. Женщина просила не о любви, в её сердце уже жила, любовь к Вселенной и независимость от секса, без ревности и обид. Возвышаясь над всем этим, Лилия просила, чтобы силы небесные даровали ребёнка. Это прелестное создание мирозданья, к этому она давно уже была готова, но именно сейчас больше всего на свете, желала.

Они покинули остров фей, когда стало темнеть. Поужинав салатом с бургундским вином, снова разошлись по своим спальням, чтобы утром продолжить освоение великой и божественной Тантры.

В течение семи дней Лилия предавалась наслаждениям и освоению индийской техники любви. Но время текло неумолимо, закончилась фотосессия журнала «Максимум счастья», и она вместе со всеми моделями уехала в Москву. На прощание итальянец подарил браслет на запястье в виде змеи.

– Хочу, чтобы ты была такой же мудрой и спокойной, как змея!

– Спасибо, мне было хорошо с тобой. Ты подарил незабываемые минуты счастья. Я запомню их на всю жизнь. Если когда-нибудь соберёшься в Россию, буду, рада видеть. Милости прошу в гости, как у нас говорят.

– Спасибо, русская красавица! Обязательно приеду, в России ещё не был.

Париж остался далеко, как быстро закончилась эта волшебная сказка! Лилия сидела в кресле самолёта и думала о том, что нужно вернуться к мужу и забрать свои вещи. А потом, снова много, много работать, чтобы купить отдельное жилье, хоть это и была квартира, взятая ею в ипотеку и давно уже выплаченная. Но женщина хотела уйти гордо, оставив всё! Чтобы эти две горгоны, мать и сестра, не смели даже осуждать и вспоминать её недобрым словом. Она тяжело вздохнула.

– Тебе было хорошо в Париже? – подвинулась к ней Марина.

– Безумно хорошо. Я для себя открыла новый мир со всеми красками и чувствами.

– Попробуй сохранить его в России.

– Буду очень стараться.

Глава 3

Заказав вечером такси, Наташкина мать отправила Арину к родственникам. И велела не говорить, где была. Или, в крайнем случае, сказать, что в церкви. Девочка ехала домой и думала о том, как будет объясняться с мамой, и с бабушкой.

Но, завидев пропавшую трое суток назад дочь, Ирка набросилась на неё, не дав сказать и слова.

Она влепила ей звонкую пощёчину со словами «Где ты была, маленькая потаскушка? Совсем стыд потеряла? Бабушка ночами не спит, таблетки пьёт. Меня заставила всё бросить и приехать. Вот, как отвечаешь на любовь и заботу. Неблагодарная! Девка подзаборная! Переспать и даже не знать с кем? Да это полбеды, но в таком возрасте!»

Ирка забыла, что перед ней стоит подросток, ещё ребёнок, обращаясь так, будто это была чужая, взрослая женщина, а не родная дочь, продолжая поливать грязью, что было сил. Тамара Борисовна не вмешивалась. Она была рада, что предсказания цыганки сбылись. Но никому об этом не говорила. Теперь бабушка думала об одном: «Когда всё утихнет, нужно выпросить у дочери денег на санаторий, мол, нервы подлечить…»

– Я спрашиваю, где была?

Девочка стояла, с виноватым лицом опустив голову в пол. Непристойные, грубые слова в свой адрес от матери она слышала впервые, и ей стало страшно.

– Издеваться вздумала надо мной? Не отвечать родной матери! Я научу, как уважать маму!

Взяв, пустую тарелку со стола женщина, разбила её об голову дочери. Ирка помнила, как в детстве мать тоже била её до посинения, шнуром от кипятильника. И сейчас она, также, не контролируя свои эмоции, вымещала злобу и гнев на дочке, доказывая своё право на воспитание и наказание. Арина расплакалась.

– И нечего тут слёзы показывать! Иди в свою комнату, чтобы я не видела! И не выходи оттуда. Ты наказана! И ужинать сегодня не будешь. Так трепать мне нервы! Господи, да зачем я только родила? Думала, на старости обо мне заботиться будет.

Тамара Борисовна слушала, и кивала головой, одобряя Иркины слова и действия, по отношению к внучке.

– Прекрати всхлипывать, а то ещё и ремня получишь!