Главы из книг «Заметки из Прованса» и «Зарисовки из страны Ок» - Адам Водницкий

Четыреста лет мирной и богатой жизни возвели Арль в ранг одной из столиц империи. В первые века нашей эры он был столицей королевства Прованс и, наряду с Римом, одним из важнейших городов Западной Римской империи; в конституции императора Феодосия назван матерью Галлии (mater omnium Galliarum). Отголоски былого величия сохранились в языке: по сей день левый, восточный, берег Роны называется côte Royaume, а правый, западный, — côte l’Empire. От римского периода остались не характерные для провинциального ныне города монументальные постройки: огромный амфитеатр на 25 тысяч зрителей, ипподром, обнаруженный и частично раскопанный в 1995 году во время строительства Музея античности, театр на 16 тысяч зрителей с тройным рядом аркад, от которого сохранился только боковой вход, три арки, две коринфские колонны (называемые «Две вдовы»), проскений и первые ряды зрительских мест. Разрушение театра было делом рук святого Илария, епископа Арелатского, который в 446 году содрал весь мрамор, велел разбить и закопать десятки скульптур. В ходе начатых в XVII веке и продолжающихся по сей день археологических раскопок были обнаружены поочередно: знаменитая Венера Арльская, преподнесенная Людовику XIV, статуя Августа, прекрасная мраморная голова, получившая название «Женщина с поврежденным носом», барельеф «Мученичество Марса», статуя Силена и многие-многие другие. От римского форума сохранились две гранитные колонны, вмурованные в фасад гостиницы «Pinus nord», несколько фрагментов фасада терм, обширные подземелья, наконец, часть акведука, по которому в город поступала вода из источников в парке Альпий в окрестностях Сен-Реми.

15 мая 2007 года ныряльщики из марсельского Управления подводной археологии, спустившись с борта корабля «Nocibé II», пришвартованного у набережной древнего арлезианского порта Тренкетай, извлекли из ила на дне Роны мраморный бюст Юлия Цезаря, датированный 46 годом до н. э. Это единственный — если не считать изображений, отчеканенных монетарием Марком Меттием на серебряных динарах в 44 году, — прижизненный портрет Цезаря. Мы видим немолодого, но еще полного энергии человека за два года до смерти (императору тогда было 56 лет), с изрытым морщинами лицом, залысинами и запавшими от усталости глазами. Почему бюст бросили в реку? Некоторые историки полагают, что после убийства Цезаря в мартовские иды 44 года жители Арля, перепуганные, не знающие, как поведут себя новые власти, предпочли избавиться от подозрительных предметов поклонения божественному основателю города.

Человеку, впервые попадающему в Арль, разобраться в городе нетрудно. Тут невозможно заблудиться. Едва ощутимый наклон улиц (идешь, будто по речному руслу) направляет наши шаги к естественным центрам гравитации. Их образуют две расположенные в близком соседстве, точно соединенные невидимой осью, площади. Одна, небольшая, прямоугольная, пестрая и крикливая, — площадь Форума (бывшая площадь Людей). Днем на ней многолюдно: неустанное движение среди пляшущих солнечных пятен и фиолетовых теней, просеянных сквозь листву платанов, бурная жестикуляция, возбужденные голоса. Ночью освещенная разноцветными фонариками площадь похожа на сцену ярмарочного театра; из распахнутых настежь окон доносится звяканье столовых приборов, стук стаканов, отзвуки супружеских перебранок, выплескиваются звуки музыки, сочится запах чеснока и оливкового масла. В глубине поблескивает желтый фасад «Café de nuit»[12], а над ним, на темно-синем небе, как на картине Ван Гога, — горят огромные звезды. Слева — покрытый зеленой патиной памятник Фредерику Мистралю: поэт стоит в широкополой камаргской[13]шляпе, через согнутую в локте руку переброшен плащ.

Застройка площади воспроизводит очертания римского форума, превосходно сохранившиеся фрагменты портика можно видеть под каменными плитами, спускаясь, будто в подземелье, из притвора расположенной неподалеку церкви.

Вторая, гораздо более просторная и возникшая на несколько столетий позже площадь Республики, некогда называвшаяся Королевской, а еще раньше Базарной, — место публичных собраний и отправления религиозных обрядов. Посередине, будто огромный гномон, возвышается каменный римский обелиск. Когда-то он, кажется, стоял на спине — разделительном барьере между дорожками для гонок колесниц в цирке. Обелиск извлекли из ила Роны и в 1676 году установили посреди площади в честь Людовика XIV.

Это здесь в раннем Средневековье проходили судилища; здесь во время эпидемии чумы, «черной смерти», опустошавшей Прованс в 1347–1352 годах, из романского портала собора Святого Трофима выходили покаянные процессии флагеллантов[14]; Здесь 2 декабря 1400 года король Людовик II Анжуйский, женившись на Иоланде, дочери короля Арагона, сражался на конных ристалищах с цветом провансальского рыцарства; здесь, наконец, во времена Великой Французской революции под ножом гильотины слетали с плеч накануне казни причесанные по моде аристократические головы.

Сегодня перед зданием мэрии (XVII век) проходят народные гулянья, политические манифестации, предвыборные митинги; здесь же народ собирается на первомайские демонстрации. Начав свой путь от бывшей церкви Святой Анны, колонна под аккомпанемент провансальских свирелей и тамбуринов, распевая революционные песни времен гражданской войны в Испании, движется по узким улочкам города, сопровождаемая выкриками и осыпаемая цветами с балконов; шествие заканчивается под вековыми платанами на Алискампе, где на трапезных столах демонстрантов ждут блюда местной кухни и батареи бутылок красного и розового вина.

Душа Арля всегда лежала к левым. По окончании войны в Испании, после падения Барселоны в январе 1939 года и кровавых расправ, учиненных войсками генерала Франко, значительная часть республиканцев — главным образом из Каталонии — спряталась в городах Прованса. Однажды, на первомайской демонстрации, — как всегда, больше смахивающей на дружеский хэппенинг, чем на политическую манифестацию, — я увидел двух мужчин моего возраста с черным флагом, которых встречал во время пасхальной фиесты на гитарных концертах в каталонском баре «La Cueva». Они шли в группе людей, говорящих по-каталански. Когда я приблизился, оба приветственно подняли руки:

— Hola, Adam, com estàs?[15]

Я присоединился к ним; по ходу разговора выяснилось, что из многочисленной в послевоенные годы группы каталонских анархистов в Арле осталось только двое. Третий их товарищ, Диего Камачо, — свидетель и участник Истории, друг Буэнавентуры Дуррути[16], сражавшийся вместе с ним на Арагонском фронте, — умер год назад. Французские законы непререкаемы: чтобы официально зарегистрировать любое объединение, в нем должно быть не меньше трех человек.