Шифр фрейлины - Евгений Сухов

– Я вот чего не пойму: они ведь должны были приехать на машине, сюда же никакой транспорт не ходит. Тогда где же в таком случае их машина? – спросил озадаченно Федосеев.

Осторожно уложив пластиковые пакетики в портфель, капитан Чумаков отозвался:

– Я обратил на это внимание… У самого плетня свежий след протектора от легковой машины. Какой именно, сказать пока трудно, можно лишь только предположить.

– Что же тогда получается? Выходит, что здесь был некто третий, который после взрыва сел в свободную машину и укатил восвояси? Хотелось бы познакомиться с этим умником, – в задумчивости произнес майор Федосеев. – Ладно, вы тут работайте, а я поговорю с местными, может, из них кто-то чего-то вспомнит.

Марк вышел из дома. Деревенского люду прибавилось. Собравшиеся у ветхого плетня аборигены, покуривая, о чем-то негромко разговаривали, даже спорили, кидая красноречивые взгляды на покосившийся дом. Федосеев подошел к группе мужиков.

– Табачком не угостите? – улыбнувшись, проговорил он.

Один из курильщиков, – долговязый, с опущенными плечами и сонным выражением, – несильным щелчком выбил из пачки сигарету и протянул ее Федосееву.

– Благодарю, – кивнул майор, воткнув сигарету в уголок рта. – Огоньку бы еще.

Так же молчком долговязый чиркнул зажигалкой. Во внутреннем кармане пиджака у Федосеева лежала собственная нераспечатанная пачка «Кэмела», купленная накануне. Однако он решил ее не доставать. Известно, что более подходящей причины для разговора, чем попросить сигареты, не существует. Тут как бы сразу становишься членом некоторого братства по отравлению никотином собственных легких.

Пыхнув дымом, Федосеев спросил:

– Взрыв, наверное, на всю округу был слышен?

– Верно, – бесцветно отозвался долговязый. – Так долбануло, что от взрывной волны все стекла в соседних домах повышибало.

– Верю… Я майор ФСБ Федосеев, – раскрыл удостоверение Марк Егорович, – занимаюсь этим делом. Вы случайно никого из чужих не видели в деревне перед взрывом? Ну, может, машина какая-то подъезжала?

– Была машина, – уверенно сказал невысокий человек с грубоватым загорелым лицом. – Она остановилась как раз около плетня, вон у того угла, – махнул он рукой.

Майор Федосеев кивнул, соглашаясь:

– А какой марки, не помните?

– Трудно сказать, – ответил невысокий, держа сигарету большим и указательным пальцами. В основании большого пальца Федосеев заметил пять вытатуированных точек: квадрат, в центре которого еще одна, более жирная. Смысл нехитрый – «кругом стены, а я посередине». Обычно такими наколками помечают себя малолетки, оказавшиеся в колонии. Глядя на степенного мужчину, чьи ладони погрубели от тяжелой деревенской работы, трудно было заподозрить его в чем-то противозаконном. – Возможно, «Ниссан», а может, и «Тойота», но точно не скажу. Особенно ведь и не приглядываешься. Приехал сосед, ну и ладно! У каждого свои дела.

– Тоже верно. А вы случайно не заметили, кто выходил из машины?

– Кажется, трое вышли, – неуверенно ответил татуированный. В глубине рта блеснула золотая фикса. Собеседник имел куда более сложную биографию, чем могло показаться поначалу, а если задерет на спине рубашку, так наверняка можно будет увидеть с пяток выколотых куполов. – Один из них точно был Владлен.

– А где ваш дом?

– Во-он тот, у косогора.

– Далековато будет. Как же вы его так сразу рассмотрели?

– Его лица я не разглядел, – слегка смутившись, ответил татуированный, – но вот походка верно его. Я тогда еще удивился, думаю, почему это он вдруг не на своей машине прикатил? Да еще с какими-то угрюмыми мужиками. В прежние времена он как-то все больше по девкам специализировался.

– А во время взрыва вы где были?

– Теплицу подправлял… Позавчера у нас ураган прошел – яблони поломал, крышу с теплицы сорвал… Я только начал столб вкапывать, чтобы стенку у теплицы подправить, а тут как долбанет! У меня все стекла в доме посыпались. Сразу понял, что это тротил, причем его было много. Несколько килограммов. Баллон с газом все-таки по-другому взрывается.

– А с чего вы решили, что тротил?

– Лет двадцать назад на Чукотке горняком работал. Так что взрывов насмотрелся.

– Понятно.

– Пока в окна выглядывал, чтобы выяснить, что там стряслось, услышал, что машина отъехала. Повернулся, а она уже у леса. А тут смотрю, дом у соседа как-то перекосило, дверь входная вообще в огороде лежит. А она у него здоровущая, вдвоем едва поднимешь. Думаю, крепко шибануло. Вышел посмотреть, что там у него случилось. Подошел. Повсюду стекла валяются, дом почернел, завалился как-то. Зашел внутрь, а там два покойника лежат, а в углу сейф стоит развороченный.

– Это не вы позвонили в полицию? – спросил Федосеев, докуривая сигарету. Только пошел обстоятельный разговор, а табачок уже на исходе.

– Кому-то нужно было это сделать. Хотел было уйти… да натоптал уже. Наверняка чего-нибудь отыщется, будут меня искать. – Прищурившись, спросил: – А мне это надо? Думаю, чего же осложнять ситуацию.

Перед ним стоял человек, много повидавший, битый жизнью. Такие люди обычно больше наблюдают, нежели говорят. А уж если что-то произносят, так только крепко подумавши.

– Все так…

– Думаете, что это Владлен сделал? – В голосе татуированного прозвучало откровенное сомнение. Чувствовалось, что в этой компании он был за главного. Собственно, и не удивительно с таким-то послужным списком!

Вот они, побочные последствия табачного гостеприимства: мы тебя угостили сигареткой, уважили, ответили на все твои вопросы, теперь твоя очередь быть откровенным. Следовало подчиниться неписаным правилам радушия, иначе в следующий раз общаться с ними будет значительно труднее. А уж из этого матерого человечища и вовсе слова не вытянешь, даже если будешь тянуть клещами.

Откинув сигарету в сторону, как бы подведя черту под состоявшейся беседой, майор произнес:

– Трудно так сразу сказать. Разобраться во всем надо… А потом ведь несколько килограммов тротила – дело нешуточное, его где-то раздобыть нужно. Провезти через весь город, как-то хранить, чтобы не нашли… Это не каждый сумеет. Может, еще что-нибудь необычное заметили?

– Кроме этой машины, что у плетня остановилась, еще одна подъехала. Заезжать в поселок она не стала, а просто стояла около леса. А когда взрыв прогремел, так она сразу уехала.

– Может, это грибники подъехали? – предположил Федосеев.

– На грибников не похоже. Обычно те с ведрами по лесу шастают, а эти даже из машины не вышли, чтобы размяться, только приоткрыли окошко и все на дом смотрели, – махнул татуированный рукой с дымящейся между пальцами сигаретой. – Может, я и ошибаюсь, но у меня такое впечатление, что они просто следили за домом.

– А модель машины не запомнили?

– Далековато было… А потом меня это как-то особо не интересовало. Своих дел полно.

– У меня еще такой вопрос: а среди убитых хозяин был?

– В комнату я не проходил, сказал уже, мало ли чего… Поэтому не рассмотрел. Ведь и меня могут ненароком приплести.

– Случалось?

– Доводилось, – скупо обронил татуированный.

– А может, вы пройдете со мной, посмотрите, есть ли там хозяин?

Отбросив сигарету в сторонку, татуированный невесело произнес:

– Пойдемте, если нужно.

Никита Чумаков, надев резиновые перчатки, аккуратно перебирал в углу мусор. Вряд ли он искал что-то определенное, просто никогда не знаешь, на что можно натолкнуться. Это может быть пустая гильза от пистолета, из которого было совершено убийство, или золотая брошь, числящаяся в розыске. Так что лучше переусердствовать, чем чего-то упустить. У трупа, одетого в джинсовую куртку, ладони были перепачканы краской, и листки с отпечатками его пальцев техник-криминалист аккуратно складывал в бланк дактилокарты.

– Подойдите сюда, – пригласил Федосеев татуированного.

Похрустывая стеклом, разбросанным по полу, мужчина приблизился.

– Взгляните на этого человека… Это случайно не хозяин дома?

Мужчина приблизился. Понять его чувства можно – все-таки разглядывать приходится не полотна Третьяковской галереи, а обезображенный взрывом труп.

– Трудно сказать. Лицо изуродовано, осколками побито… Вроде бы похож, а вроде бы чего-то не хватает.

– А одежда его?

– Парень он был модный, – неопределенно пожал плечами татуированный. – Одежды у него было много, в одних брючках и в одной рубашечке не ходил. Так что всего и не упомнишь. Но, кажись, курточка все-таки его, – голос мужчины неожиданно окреп. – Да, точно его! – с уверенностью проговорил он.

Глава 2

1518 год. Дурной знак

В двенадцатый год правления ацтекского императора Монтесумы Второго в ночном небе Теночтитлана, столицы государства, вдруг появилось огромное светящееся тело. Прочертив широкую сверкающую дугу, помалу сужавшуюся к головной части ярко-красным цветом, загадочный круг устремился к самому центру небосвода. В городе сделалось так светло, как случается лишь во время лесного пожара.