Нужна ли святость человеку? - Алексей Осипов

Когда же кто Божией помощью и вышесказанным подвигом, а более всего глубочайшим смирением, очистит душу свою и сердце от всякой скверны страстей душевных и телесных, тогда благодать Божия, общая всех мать, взяв ум, ею очищенный, как малое дитя за руку, возводит, как по ступеням, в вышесказанные духовные видения, открывая ему по мере его очищения неизреченные и непостижимые для ума Божественные тайны. И это воистину называется истинным духовным видением, которое и есть зрительная, или, по святому Исааку, чистая молитва, от которой – ужас и видение. Но войти в эти видения не может никто самовластно своим произвольным подвигом, если не посетит кого Бог и благодатию Своей введет в них. Если же кто без света благодати дерзнет восходить на такие видения, тот, по святому

Григорию Синаиту, пусть знает, что он воображает мечтания, а не [имеет] видения, мечтая и мечтаясь мечтательным духом»[13].

В статье «Отношение христианина к страстям его» святитель Игнатий формулирует закон духовной жизни, указывающий на последовательность борьбы со страстями: «Некоторые страсти служат началом и причиною для других страстей; таковы: объядение, нега, развлечение, роскошь, сребролюбие, славолюбие, неверие. Последствия их: сладострастие, печаль, гнев, памятозлобие, зависть, гордость, забвение Бога, оставление добродетельного жительства. В духовном подвиге должно преимущественно вооружаться против начальных страстей: последствия их будут уничтожаться сами собой»[14].

Как видим, достижение духовной чистоты и святости требует знания основ и законов духовной жизни, в противном случае неопытный подвижник может легко заблудиться и впасть в мечтательность, в прелесть. Последний термин, часто употребляемый отцами, замечателен тем, что он точно вскрывает само существо ложной духовности: тончайшая лесть себе, самообман, мнение о своем достоинстве и совершенстве, гордость. Поэтому чрезвычайно важно знать, как отличать лжедуховность от истинной святости.

Прелесть обычно «закладывается» в изначально ложной цели, которую аскет ставит перед собой: он может искать откровений, благодатных даров, высших наслаждений, экстаза, или стремиться к познанию тайн того мира, или жаждать славы человеческой.

В Православии искание всего этого решительно воспрещается, поскольку подобное стремление без очищения души от страстей приводит человека к самомнению, духовному сладострастию, гордости и, в конечном счете, к гибели. Святитель Игнатий предлагает такой святоотеческий критерий для различения святости от прелести:

«Все святые признавали себя недостойными Бога: этим они явили свое достоинство, состоящее в смирении.

Все самообольщенные считали себя достойными Бога: этим явили объявшую их души гордость и бесовскую прелесть»[15].

Преподобный Симеон Новый Богослов, рассуждая о тех, кто на молитве «воображает блага небесные, чины ангелов и обители святых», прямо утверждает, что «это есть знак прелести»[16].

Подобных высказываний отцов Вселенской Церкви можно привести сколь угодно много. Все они едины в том, о чем предупреждал еще апостол Иоанн Богослов: Не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире (1 Ин. 4: 1).

Значимость этого предупреждения для нашего времени особенно актуальна. В сознание нашего народа сейчас с огромной силой внедряется идея равноценности по существу всех религий, вплоть до самого грубого язычества с его нравственной разнузданностью и извращенством. Мистицизм всех цветов и оттенков широкой волной заливает теперь нашу Русь, некогда святую в стремлении к Богу и как-то защищенную от «свободного» Запада, а ныне открытую для всех духов преисподней.

Но когда для получения плодов святости вместо законного труда исправления и очищения своей души от всякой грязи предлагаются средства «срывания плода» тайных познаний, мистических прозрений и наслаждений, власти над природными и оккультными силами, то не ясно ли, к какой святости призывается человек.

В Евангелии дан критерий оценки подобного рода явлений: Всякое дерево познаётся по плоду своему (Лк. 6: 44). Плоды иноземных духов очевидны – это, прежде всего, отнятие у человека мысли о Боге, о душе, о вечности, о смысле жизни. Но разве не понятно, что «только с верой в свое бессмертие, – как писал Ф. М. Достоевский, – человек постигает всю разумную цель свою на земле». А без этой веры человек не может найти себе покоя.

Плоды же Православия – это его святые: они подвигами и молитвой в духовной борьбе очистили свою душу, достигли совершенного смирения и приобрели истинную любовь, которая и есть величайшее благо для человека.

Один из самых ярких святых в истории нашего Отечества – преподобный Сергий Радонежский. Жизнь его – лучшая иллюстрация плодов Православия. Он с такой силой показал нетленную красоту образа Божия в человеке, что и спустя семь столетий остается отцом и наставником всех стремящихся к почести вышнего звания (Флп. 3: 14).

Образ его жизни, подвиги и труды, удивительное смирение, бегство от земной славы и редкое по своей благодатной силе и своим масштабам влияние на духовную жизнь всей Русской Церкви служат совершенным образцом православной святости. Эта святость дала ему мир Божий, который превыше всякого ума (Флп. 4: 7), радость неизреченную и преславную (1 Петр. 1: 8), любовь совершенную (см.: Кол. 3: 14), наполнившую не только всю его душу, но и всех, кто соприкасался с ним.

Он есть тот новый человек, святой, духовный, которого ищет каждая живая душа, к которому стремится, которого жаждет. И главная причина этого непобедимого к нему влечения, продолжающегося доныне, не в его чудесах, кстати, и не столь частых. Ибо где их много, там, как теперь особенно хорошо видно, собираются все, верующие и неверующие, ищущие чудес. Нет, не способность творить чудеса, а открывшаяся в Преподобном красота образа Божия незримо поражает, пленяет и притягивает душу. В самом Троицком соборе Лавры, где пребывают его мощи, ощущается особая атмосфера, здесь душа невольно начинает молиться, начинает действительно ощущать, что не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих (Мф. 4: 4).

Но как современному человеку применить опыт святых отцов для правильного устроения собственной духовной жизни? Неоценимую помощь здесь может оказать пример подвижников, близких нам по времени, глубоко изучивших творения святых отцов и впитавших их опыт своей жизнью.

Среди таких духовно опытных подвижников XX века – игумен Никон (Воробьёв; |1963). Его глубоко пропитанные святоотеческим духом мысли – это еще один голос Священного Предания Церкви. В наше духовно смутное время наставления игумена Никона помогают лучше понять духовную жизнь и опасности, подстерегающие верующего на пути к Богу, понять, что есть Православие. Игумен Никон дает следующую характеристику святого, духовного человека.

Духовный – тот, кто стяжал в себе Духа Святого. Он совершенно отличается от душевного или плотского, что почти однозначно здесь. Он есть новый человек (см.: Еф. 4: 24), а душевный есть ветхий человек (см.: Рим. 6: 6). Что в нем нового? – Всё: ум, сердце, воля, всё состояние, даже тело.

Ум нового (духовного) человека способен постигать отдаленные события, прошлое и многое из будущего, постигать суть вещей, а не только явления, видеть души людей, ангелов и бесов, постигать многое из духовного мира. Мы имеем ум Христов, – говорит духовный апостол Павел (1 Кор. 2: 16).

Сердце нового человека способно чувствовать такие состояния, о которых кратко сказано: Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его (1 Кор. 2: 9). А преподобный Серафим в согласии с древними отцами так говорил: если бы человек знал о тех состояниях блаженства, которые еще здесь бывают, а тем более в будущей жизни, то согласился бы прожить тысячи лет в яме, наполненной гадами, грызущими его тело, чтобы только приобрести эти состояния.

Таким же образом и воля нового человека целиком устремляется к любви и благодарности Богу.

Тело духовного человека тоже изменяется, становится частично подобным телу Адама до падения, способным к духовным ощущениям и действиям (хождение по водам, способность оставаться без пищи, моментальный переход через большие расстояния и т. п.).

Словом, человек, стяжавший Духа Святого, весь обновляется, делается иным (отсюда прекрасное русское слово «инок») и по уму, и по сердцу, и по воле, и по телу[17].

Лучшая иллюстрация этих слов игумена Никона – сама его жизнь. Она служит еще одним примером в бесконечном ряду христианских подвижников, который доказывает истинность православного пути к святости.