Надежда феникса (СИ) - Эльденберт Марина

— А девчонка-то не промах.

Вы даже не представляете себе, насколько не промах.

— Итак?

— Оставь нас, Дорран, — приказал «гот», и представитель не-тибетской монахии в самом деле вышел, оставив меня наедине с мужчиной, одетом в стиле средневекового траура. Хотя ладно, наверное, все-таки не средневекового. Темная рубашка, темный жилет, тронутый лишь тонкой каймой серебра на вырезе и пятнами таких же, в тон его волосам, пуговиц, черные брюки, заправленные в сапоги — это навскидку не напоминало мне ничего из того, что мы учили на уроках истории. Скорее, это был какой-то смешанный стиль, собранный чуть оттуда, чуть отсюда. Пока я рассматривала его, гот приподнял бровь и поинтересовался:

— Нравлюсь?

— Нет, думаю, почему вы в трауре, — ответила я. — И можно ли этим оправдать похищение, а главное, что по этому поводу скажут полиция и юристы.

Сказать, что мне не было страшно, я не могу, но и сказать, что было — тоже. У меня с самосохранением всегда все было в порядке, я обычно чувствовала людей (и хороших, и плохих), стоило мне к ним приблизиться. Не знаю, как так получалось, но интуиция меня еще ни разу не подвела, вот ей я и решила довериться, потому что рядом с этим типом я не ощущала опасности. Что, возможно, последствия удара головой, потому что как можно не ощущать опасности рядом с тем, кто…

Запрокидывает голову и смеется. Просто смеется, будто я сказала нечто очень забавное. Кто бы мне еще сказал, почему у него такой смех приятный! Низкий такой, на удивление заразительный.

— Черный — цвет императорского дома Леах, — произнес он, отсмеявшись. — С незапамятных времен. Позвольте представиться, ларэй, Виорган Леах. Младший брат императора, которому выпала честь пригласить вас в наш мир.

Царь. Очень приятно, здравствуйте, царь. Это теперь называется пригласить? И кстати, у вас есть справка?

Очевидно, мысли отразились на моем лице, потому что Виорган плавным артистичным движением руки (тренировался что ли, лет десять) указал мне в сторону огромного арочного окна, сквозь которое в комнату вливалось не только закатное солнце, но и согревающее тепло. Покосившись на него, я завернулась в покрывало и все-таки повторно соскользнула с кровати. Приблизилась, взглянула на небо, на которое кивнул подошедший мужчина.

— Чтоб тебя! — От удивления чуть глаза из орбит не полезли: на небе вместо одного было целых два солнца. То есть две звезды. То есть если все предыдущее можно было оправдать мухоморами и ударами головой, то это уже никак не укладывалось в голове. Даже в ударенной.

— В нашем мире два солнца, ларэй, — как-то очень философски и спокойно ответил он. — Два солнца — в переводе на ваш язык, разумеется. У нас у каждого светила свое имя — Ниаму и Левейр. Если обратиться к древнехайлоронскому, Тьма и Свет…

— Все это чудесно, конечно, — перебила я его, — но мне бы очень хотелось понять, какого Ниаму вы швырнули меня прямо в портал, головой вниз?! И что это все значит?

— Как я уже сказал лекарю, у вас вот-вот должен был открыться дар. — Мужчина прислонился к стене. — Очень сильный дар, способный поглотить вас и выпить без остатка, как случилось с вашей сестрой в немагическом мире. Дело в том, ларэй, что ваша семья — последние потомки алых сирин.

— Алых кого? — переспросила я.

— Род алых сирин издревле считался одной из сильнейших магических ветвей нашего мира. Подобно фениксам, драконам и играм, способным менять человеческое обличие на звериное. Алые сирин ближе всего к драконам, поскольку их сила произошла от того, на что мы с вами сейчас смотрим, — мужчина кивнул на местные светила, — а драконы обрели свою магию из первородного пламени. Тем не менее именно алые сирин обладали универсальной магией, которая может наполнить и восстановить собой любую другую. И, помимо прочего, чарующим голосом, способным подарить как блаженство и наслаждение, так и испытать самую сильную боль.

Примерно на моменте «первородного пламени» мой разум начал подумывать, не пойти ли ему подышать воздухом, пока здесь рассказывают всякое такое… невероятное. Но стоило мужчине заговорить про голос, как меня словно вытряхнуло из одной реальности в другую. Особенно когда он продолжил:

— Несколько столетий назад род алых сирин прервался. Точнее, мы так считали, но некоторое время назад ваш огонь снова вспыхнул — увы, в немагическом мире. Когда я прибыл на место, выяснил, что твоя сестра пробудилась — точнее, полностью пробудилась ее сила, а значит, и ее голос. К сожалению, вынести такое на Земле нереально, поэтому и произошло то, что произошло.

Я приподняла брови. То есть меня сейчас хотят убедить в том, что моя сестра впала в кому из-за какой-то магии?!

Не из-за какой-то магии, Надя. Из-за магии алых сирин.

Кажется, сейчас я отчетливо поняла, как себя чувствуют люди с раздвоением личности, потому что одна часть меня тянула мое сознание за руку (ну или за что там можно тянуть сознание) в привычную реальность, а другая — как-то глубоко, отчетливо, ясно, тянулась к тому, о чем говорил этот странный похититель, надо отдать ему должное, действительно привлекательный. Тряхнув головой — не хватало еще на иномирных братьев императоров западать, я поинтересовалась:

— И как вы поняли, что меня ждет то же самое?

— Благодаря этому, — мужчина вытянул руку, и я увидела массивный перстень-печатку. Отличал его потемневший металл, в которым выбитыми черными разлетами красовались крылья, а между ними застыла рубиновая капля, которая при приближении ко мне опасно сверкнула. — Камень, показывающий уровень силы алых сирин, оннаэрт, слеза подземелья. В нашем мире очень много магии, поэтому реагирует он только в непосредственной близости от вас, что же касается вашего мира, там я мог следить за вами, даже находясь на другом конце города. Никаких магических примесей, только ваша искрометная, яростная сила, ларэй.

Последнее он произнес, как мне показалось, с восхищением, а еще его светло-серые, практически бесцветные глаза, на миг разогрелись от странных искр. Что касается меня, мне сейчас было не до восхищений, искр и прочего. Его слова «очень много магии» довольно точно характеризовали то, что со мной происходило в последние полчаса.

— Еще один признак — ваши волосы, — он бесцеремонно коснулся моей пряди, ставшей клубнично-земляничного цвета, а после с неким сожалением отпустил, позволив скользнуть на белоснежное полотно покрывала, где ее цвет стал еще ярче. — Смена цвета волос говорит о том, что магия алой сирин набирает силу.

Нет, если так подумать, в нашей семьей иногда происходило что-то… магическое. Например, бабушка могла, не повышая голоса, что-то сказать так, что ни одной из нас — ни мне, ни Вере, ни даже нашему младшему шилу в попе по имени Люба не приходило в голову спорить, напротив, подчиниться ее негромким, но сильным и таким влекущим интонациям просто хотелось. Искренне.

Да и насчет нас… мой талант и таланты сестер с первого класса отмечали на уроках пения. Сначала — у Веры, потом у меня, потом у младшей. Нас даже в школе называли «сестрички-певички», и, хотя по-настоящему заинтересовалась развитием голоса только Вера, прозвище крепко-накрепко к нам прилипло. Вот только даже во сне я себе не могла представить, что это связано с моим иномирным происхождением! Как и то, что когда мы втроем пели в детстве, взрослые следили за нами, как завороженные.

Как, а главное, почему я оказалась в немагическом мире, если сила моя отсюда? Бабушка все знала и молчала? Или она знала не больше нашего? А мама? Отец?

Вопросов было столько, и все они обрушились на меня разом, но главным все-таки было другое:

— Зачем я вам? — уточнила, сложив руки на груди.

— Не нам. Моему брату. Именно алая сирин, согласно пророчеству, поможет вернуть ему часть безвозвратно утраченной силы.

— Каким образом?

— Хм… кхм.

Мне показалось, или брат его императорского величества слегка запнулся? А еще нахмурился. Последнее мне точно не показалось, потому что светлые брови едва уловимо сдвинулись на переносице. Ну и чем ему так не понравился мой вопрос?