По ту сторону льда - Эльденберт Марина

Марина Эльденберт

По ту сторону льда

Глава 1

– Она уехала. С ним.

Стенгерберг докладывал лично, и то, что он докладывал лично, было к лучшему. Его присутствие напоминало о том, что такое контроль. Контроль, который при упоминании о ней постоянно летел ко всем драконам.

С ней будут проблемы.

Я понял это сразу, как только Лаура Хэдфенгер впервые переступила порог моего кабинета, а если быть точным – ворвалась в него подобно ледяной волне. Хотя если уж быть до конца с собой честным, ничего ледяного в ней не было. Скорее, она напоминала весенний ветер, переменчивый и непредсказуемый.

С ней будут проблемы.

Я понял это сразу, когда почувствовал, как на нее отозвалось пламя – хотя этого не должно было быть. Лаура Хэдфенгер не была иртханессой, и притяжение к ней было диким, иррациональным, и от этого еще более неправильным.

Когда она устроилась на стуле, демонстрируя ажурный край чулок – тогда мне показалось, что это было сделано нарочно, хотя спустя несколько  дней я уже не был так в этом уверен; говоря по правде, с ней я никогда и ни в чем не был уверен, потому что все мои логические цепочки крошились об эту девушку, как хрупкие ледяные наросты – я понял, что изнутри поднимается волна звериного пламени. От желания выставить ее за дверь или просто разложить прямо на столе меня отделяли выдержка и годы тренировки контроля, который именно сейчас почему-то решил дать сбой.

– Что ж, Лаура Хэдфенгер. Почему вы хотите стать первой ферной Ферверна?

– Я не хочу.

Она смотрела в глаза прямо и открыто, и она не играла. Драконы легко чувствуют фальшь, но Лаура Хэдфенгер говорила правду. Она не хотела. В тот момент она действительно не хотела ей быть.

– Что делаем дальше?

Возвращаем.

Швыряем к моим ногам. Ее. И его. Их двоих.

Рука, покрытая чешуей, сжалась непроизвольно. Под защитой дракона – это был единственный шанс остановить горение – пламя по-прежнему жгло. Концентрация пламени в тот момент была такой сильной, что врачи разводили руками. Они не знали, что с этим делать. Я тоже не знал. Моя ладонь продолжала гореть, вобрав в себя такую мощь пламени, которая могла не оставить от моей же собственной резиденции ни камня. Ни крошки. Ото всех, кто там был.

Мысль об этом жгла чуть ли не сильнее, чем текущее сквозь кости и кожу пламя.

– Торн.

– Ты проверил других претенденток?

– Да, с девочками все в порядке. Единственное, я бы не рекомендовал тебе ферну Ригхарн.

– Что с ней?

– Всплыла пикантная особенность ее прошлого. Они с бывшим парнем встречались с женатыми парами, обменивались партнерами в сексе. Ее отец основательно позаботился о том, чтобы об этой истории никто не узнал, но если нашел я, найдут и другие. Чуть раньше или чуть позже.

Я повернулся к нему. Стенгерберг обладал талантом достать из-под земли то, что пытались спрятать даже в ее ядре. Я думал о том, что одно мое слово – и Лаура Хэдфенгер снова будет в моем кабинете. Здесь, где несколько дней назад я был в полушаге от того, чтобы вбиваться в хрупкое податливое тело прямо на этом столе. Чтобы позволить пламени прорваться сквозь чешую и скользить ладонью по ее коже, цепляя стоящие соски, дурея от ее рваных стонов и криков, прорывающихся на пределе сил.

Я действительно мог это сделать. И тогда, в резиденции, когда ладонь лежала на ее хрупкой шее, как последняя преграда между ней и моим звериным началом, и тогда, когда она приволокла ко мне виари, чтобы просить вернуть ее к дракону.

Я почти это сделал. Почти.

То, что я остановился в первый раз было делом привычки. Контроля, разом вырубающего любые чувства и любые эмоции.

То, что я остановился во второй, было чудом.

Поэтому сейчас я сказал:

– Свободен, – и, оставив Стенгерберга за спиной, подошел к окну.

«Она уехала. С ним».

Раскрыв ладонь, я смотрел на текущие между чешуйками искры. Это помогало сосредоточиться, помогало справиться с тем, чего не должно было быть.

Не должно, но оно было.

Именно поэтому чем дальше Лаура Хэдфенгер будет от меня, тем лучше.

Развернувшись, приблизился к коммуникатору, коснулся панели.

– Одер, назначай собеседования. Мне нужно встретиться со всеми претендентками на этой неделе.

– Боюсь, что все по-прежнему без изменений, Торн.

Я смотрю на Ардена, а вижу аэроносилки. Белое, как снег, лицо, огромные глаза, и вспоминаю странное, непонятное чувство, поднимающееся изнутри. Мне хочется порвать всех, кто это устроил, но сейчас мне гораздо больше хочется коснуться ее лица и сказать, что все будет хорошо.

Дико?

Может быть. Я привык к тому, что все разрешается без лишних слов, здесь и сейчас, но с ней мне хочется говорить. Поэтому я наклоняюсь и убираю с ее лица прядку волос, которая ощущается легким скольжением шелка под пальцами. Этот шелк, это прикосновение тает на коже, взамен ему приходит ставшее уже привычным ледяное пламя. Сейчас я чувствую только его, поэтому смотрю на друга в упор:

– Ясно.

Мы с Арденом познакомились в академии, с тех пор наши пути несколько раз сходились и расходились, но он, пожалуй, единственный, кого я могу назвать другом. Пусть и не в классическом понимании: мы не встречаемся за ужинами, пересекаемся только по делу, но когда мы пересекаемся – как сейчас, я знаю, что ему я могу доверять.

– Ты слышал мнения разных специалистов, и все они сходятся.

– Мне не нужны другие мнения. Только твое.

– Пламя не угасает. Ты слишком мощно ударил, оборот – единственный вариант.

Оборот.

В наше время, несмотря на стремительно растущую силу, на расширяющийся от пламени мир, о нем говорят шепотом. Несколько случаев оборотов за последние шесть-семь лет обсуждают за закрытыми дверями на специальных заседаниях Мирового сообщества.

Рэйнар Халлоран – глава Аронгары и его первая леди – Леона Халлоран совершили оборот на грани жизни и смерти. Будучи достаточно сильными иртханами, они оба едва вернулись к истинному облику. Хотя что считать истинным.

Мы больше драконы, чем люди, но мы скрываем это даже от самих себя. Прячемся за законами цивилизации, за костюмами и высотками, хотя в нас гораздо больше звериного, чем человеческого. Долгие годы считалось, что иртхан современности не способен обернуться, а после снова принять человеческий облик – сознание человека тут же сотрет пламя, но мы опровергли эту теорию. Здесь и сейчас, опровергли наши современники, и даже фервернцы.

Джерман Гранхарсен – отличный пример. Сильное пламя, не сказать, чтобы выдающееся, среднестатистически сильное – и он вернулся. Правда, обернувшемся в то же время аронгарцу уже не так повезло, но, если верить словам Рэйнара Халлорана, его пламя было недостаточно мощным. Как бы там ни было, этот парень остался драконом, и именно после этого Мировое сообщество вынесло на рассмотрение законопроект, по которому оборот считается запрещенной манипуляцией.

Запрещенной манипуляцией – то, что долгие годы для сильнейших иртханов древности было как дыхание. Наши драконы и мы – единое целое, но в последнее время мы заглушили голос зверя настолько, что еще чуть – и нас проще будет равнять с виарами.

– Оборот, – повторяет Арден. – Тебе нужно будет подать запрос в Мировое сообщество с указанием причины. Видит небо, я сделал все, чтобы этого избежать.

– Я знаю.

Достаточной причиной для оборота считаются медицинские показания – например, попытка справиться с огненной лихорадкой, которая с древности и по сей день считается неизлечимым заболеванием, редко, но метко уносящим жизни иртханов. В случае ОЛ огонь разгорается внутри и не может угаснуть, выжигает иртхана за считанные дни без возможности вырваться на свободу.

Второй причиной является непосредственная угроза жизни – свод правил приводит конкретные случаи, что считается непосредственной угрозой.