О молитве - Оле Халлесби

Но я думаю, что в небесах зазвучала новая хвалебная песнь, от радости услышать человека, который действительно молился Богу, потому что он в своей беспомощности не видел выхода. Да, такие молитвы производят впечатление на небесах.

Беспомощность во время молитвы может переживаться по–разному. В области наших чувств она может производить различные действия. Как правило, беспомощность в первое время нашей христианской жизни сильнее всего действует на наши чувства. В это время Господь смиряет наш дух и сокрушает наше сердце (Ис. 57,15), выводя нас из состояния самоуверенности и самонадеянности. Все это нам кажется не только новым и непривычным, но и непонятным.

К сущности Бога относится то, что Он непостижим. Он так велик, что ни одно из творений не в состоянии вполне постичь Его. Так что ни один человек не может встретиться с Богом, не соприкоснувшись с Его непостижимостью. Проходит совсем немного времени, и пробудившийся грешник робко спрашивает: почему я не получаю ни мира, ни уверенности, ни радости? Почему Бог не помогает мне в моей нужде, которую я уже едва могу выносить? Почему Он допускает, чтобы я навеки погиб, когда Он видит, как мне хочется спастись? Почему Он не отвечает мне на все мои вопли о помощи?

Мы можем много страдать, желая постичь причину наших страданий и их цель. Но больше всего беспокоит нас непостижимость, которая нам начинает казаться бессмыслицей. Поэтому более, чем что–либо другое, нас смущает именно эта непостижимость Бога. Никакая другая сторона сущности Бога не потрясает так быстро нашу самонадеянность и нашу самоуверенность, как эта непостижимость.

Это побудило Иисуса сказать: «Блажен, кто не соблазнится о Мне» (Мф.11,6).

Мы впервые подходим к такому моменту, когда мы не знаем, что нам делать. Мы не в состоянии возвратиться к старой жизни, и в то же время не можем найти путь к Богу. Мы еще не научились полностью довериться непостижимому Богу. Поэтому вся наша человеческая сущность волнуется. То, что непостижимо для нас, постоянно наполняет нас парализующим нас страхом.

Человек, который выдержит все это, не убегая от Бога и от своей собственной совести, переживет чудо: Бог сокрушит его самонадеянность и самоуверенность. Сам не понимая, как беспомощный грешник входит в общение с непостижимым Богом. Бог Сам, посредством Христа, приводит его в такое состояние, что он склоняется перед непостижимым Богом, полагаясь на Него и успокаиваясь в Нем. Тем самым в жизни грешника происходит нечто весьма важное. Он примиряется не только с Божественной непостижимостью, но и со своей собственной беспомощностью. В то время, как раньше его беспомощность приводила в волнение и страх всю его сущность, теперь он переживает ее, как естественное положение грешника перед Богом. Он теперь по опыту знает, что малое дитя не является более беспомощным в своем отношении к матери, чем он в своем отношении к Богу. Он остается беспомощным во всех сторонах своей жизни, идет ли речь о прощении грехов, или о победе над ними, или о новой жизни в его душе, или о возрастании в благодати, или о верности в его повседневном хождении перед Богом и людьми.

Теперь беспомощность по–новому входит в его молитвенную жизнь. Прежде она вызывала в нем или вопль о помощи, или приводила душу в состояние молчания. Теперь же сокрушенное сердце знает, что оно ни в чем так не нуждается, как осознать свою беспомощность и полностью вверить себя заботе Божией, как малое дитя доверяется заботе своей матери.

Поэтому сущность молитвы заключается в том, чтобы говорить Богу, какими беспомощными мы чувствуем себя. Молитва становится интенсивнее, когда Дух Божий подчеркивает нам нашу беспомощность, и мы познаем, насколько наша природа неспособна верить, любить, надеяться, служить, жертвовать, страдать, читать, молиться и бороться против влечения ко греху.

Нередко случается, что мы выходим из этого блаженного состояния беспомощности по отношению к Богу. Старая самонадеянность, прежняя самоуверенность снова поднимают голову. Вследствие этого мы снова начинаем бороться со своей беспомощностью. Она снова наполняет нас страхом и смущением. Все становится для нас неясным. Мы не уверены в прощении грехов. Из сердца исчезает мир. Равнодушие, лень и отсутствие духовных интересов наполняют душу. Грех начинает побеждать нас в нашей повседневной жизни, и дух раздражения проникает в наше служение.

Это продолжается до тех пор, пока Бог снова «сокрушит» наше сердце, и мы снова познаем, что мы являемся беспомощными грешниками, неспособными ни к чему другому, как только полностью отдаться милости, любви и заботливому попечению непостижимого Бога. И тогда беспомощность снова приведет в порядок наше отношение к Богу и к людям. И, прежде всего, она восстановит наше правильное положение в отношении молитвы.

Беспомощность в молитве очень похожа на то состояние, в котором находился расслабленный. Сначала было очень мучительно, почти невыносимо быть таким беспомощным, что он даже не мог поднести ложку ко рту или согнать муху с лица. Нетрудно представить, что он переносил все это, внутренне протестуя и изо всех сил пытаясь, как и раньше, двигать своими членами. Наконец, он вынужден был примириться со своей болезнью и покориться своей беспомощности. Он так же беспомощен, как и раньше. Но это состояние уже не пугает и не мучает его. Оно является частью его жизни и накладывает свой отпечаток на всей его сущности. Прежде всего, он нуждается в помощи. Это смиряет его. Но обрати внимание, как это смирение преобразило его. Его просьбы о помощи тихие и невзыскательные представляют из себя чуть ли не просьбы о прощении за его беспомощность. Как он благодарен за малейшую помощь! Все его мысли и планы определяются его беспомощностью. Он полностью зависит от того, кто ухаживает за ним. И мы видим, как эта зависимость производит особые отношения между ним и тем, кто ухаживает за ним.

Более прочной связи между людьми и быть не может. Точно так наша беспомощность должна соединять нас с нашим Богом, причем невозможно переоценить нашу зависимость от Него. Подумай только о таких словах Иисуса: «Без Меня не можете делать ничего» (Иоан. 15,5). Здесь Он в одном предложении говорит то, чему мы учимся всю свою жизнь. И даже когда мы подойдем к вратам смерти, мы в совершенстве еще не научимся этому.

Я не могу не подчеркивать значение беспомощности; она является решающим фактором не только в нашей молитвенной жизни, но и во всем нашем отношении к Богу. Пока мы сознаем нашу беспомощность, нас не сможет поразить никакая трудность, не смутит нужда, не испугает препятствие. Мы ничего не ожидаем от нас самих, и поэтому все трудности и препятствия в молитве возлагаем на Бога. Так мы открываем дверь Богу и предоставляем Ему возможность проявлять Свою чудесную силу в нашей беспомощности.

2. Вера

Теперь я перехожу ко второй стороне того, что Бог принимает, как молитву, возносящуюся к Нему от земли, облеченную в слова или без слов. Лишь когда в наличии есть и эта сторона, сердце наше занимает такое положение, которое Бог признает за молитву, возносящуюся к Нему от земли, независимо от того, облечена ли она в слова или нет. Написано: «Без веры угодить Богу невозможно» (Евр. 11,6). Да, без веры нет молитвы, какой бы большой ни была наша беспомощность. Лишь беспомощность и вера вместе образуют молитву. Без веры беспомощность представляет из себя лишь бесполезный крик о помощи в ночи.

Мне стоит лишь упомянуть о вере, и все те, кто молится, знают, что здесь мы касаемся самого чувствительного пункта молитвенной жизни.

Снова и снова в Библии говорится, что мы должны молиться с верою, если хотим быть услышанными.

«Если будете иметь веру и не усомнитесь, не только сделаете то, что сделано со смоковницею, но, если и горе сей скажете: поднимись и ввергнись в море, будет; и все, чего ни попросите в молитве с верою, получите» (Мф. 21,21–22).

«Не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?» (Иоан. 11,40).

«Как ты веровал, да будет тебе» (Мф. 8,13).

«Но да просит с верою, ни мало не сомневаясь, потому что сомневающийся подобен морской волне, ветром поднимаемой и развеваемой: да не думает такой человек получить что–нибудь от Господа. Человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих» (Иак. 1,6–8).

Эти слова ввергают некоторых бедных молящихся в отчаяние и делают их такими беспомощными, что им вообще кажется невозможным молиться. Ведь это так очевидно: кто хочет молиться Богу, тот должен верить. Ведь это была бы просто насмешка над Богом, если бы к Нему обращались в молитве, не веря в услышание ее.

Но если искренне молящийся сам испытает себя во свете слов Писания, он скоро убедится, что его молитве недостает веры. Написано, что молиться нужно с верою, ни мало не сомневаясь. Однако, он поступает как раз наоборот. Он сомневается перед молитвой, он сомневается во время молитвы, он сомневается после молитвы. Он уподобляется морским волнам; ветры сомнений бросают его то туда, то сюда. Разве не к нему относятся слова Писания: «Человек с двоящимися мыслями нетверд во всех путях своих»? Он в нужде, он беспомощен — и он молится. Но он не получает того, о чем молится, хотя он молится часто и горячо; он прямо–таки вопиет к Богу за себя самого и за своих близких. После такой молитвы в его душе загорается надежда: может быть, Бог на этот раз услышит меня? И он напряженно ожидает ответа. Но снова никакого изменения! И он выносит приговор своей молитве: Бог не может услышать его, ибо он молится без веры. Он молится, сомневаясь. О, как только не пытается сомнение проникнуть в каждую молитву! Он начинает испытывать страх перед молитвой. Он боится согрешить посредством молитвы. Мой сомневающийся друг! Твое положение не так плохо, как ты думаешь. У тебя больше веры, чем ты подозреваешь. У тебя достаточно веры, чтобы молиться, достаточно веры, чтобы быть услышанным. Вера — странная вещь, часто она прячется таким образом, что мы не можем ни увидеть, ни найти ее. И однако, она здесь, и она проявляет себя совершенно определенными, ясными признаками. Об этом мы хотим поговорить подробнее.