Тёмные воды - Николай Антонец

– Мы сильные, мам!

– Мы дойдём!

– Тут холодно и страшно!

– Нужно уйти от реки!

– Всё получится, только верь в себя!

Я опешил от такого потока слов, и с ужасом – куда большим, чем прежде – начал понимать, что мы, скорее всего, всерьёз сейчас выйдем на улицу, прямо в этот страшный, холодный мир из дождя и мрака, под взгляды тяжёлых туч и обжигающие удары молний! Нет… я не был к готов к такому… и вряд ли хоть когда-нибудь смог бы собраться с силами, чтобы бросить вызов самой природе!

К несчастью, я не успел даже открыть рот, когда тётя Мэй дрожащими руками отстегнула себя от сиденья и решительно толкнула наружу дверцу машины. В её руках я успел заметить чёрный силуэт закрытого зонта – ещё одной полезной вещи из бардачка – но всего мгновение спустя, раскрывшись бутоном чёрного матового цветка, тот вырвался из тётиных пальцев и растворился в темноте.

Ямато Мэй выругалась, но голос её утонул в рёве беспощадного ливня.

Позабыв о холоде, плещущейся у самых ног воде и кромешной темноте салона, я покрепче вжался в кресло и принялся молить богов, чтобы весь этот кошмар поскорее закончился, чтобы я открыл глаза в своей небольшой комнатке и поёжился от ночных кошмаров, удаляющихся вслед за тяжёлым покрывалом ночи…

– Юичи! – оклик тёти Мэй застиг меня врасплох. – Возьми себя в руки и двигайся сюда! Медленно! Все выходим с моей стороны!

Я быстро обернулся к девочкам, надеясь обнаружить в их личиках хоть какую-нибудь поддержку – но те, явно вдохновившись собственными позывами, уже избавились от намокшего ремня безопасности и теперь осторожно ползли к противоположной стороне салона.

Ну да. Конечно. Выбора у меня не оставалось: из-за одной безумной идеи, принятой в состоянии крайнего стресса, мы все обязаны были отправиться на верную смерть… В самую пучину этого безрадостного вертикального моря со всеми его бесчисленными потоками, секущими лезвиями течений и пронизывающим до костей холодом.

Подбадривая себя этой новообретённой яростью, я потянулся к креплению ремня безопасности, но не смог совладать с ним ни с первой попытки, ни даже с десятой – действие, в иной раз бы не занявшее у меня и секунды, теперь растягивалось во времени до неопределённой отметки. Дрожащие ладони то и дело соскальзывали с гладкой коробочки, наполовину скрывшейся под водой, а чувствительность пальцев покинула меня уже довольно давно, наделив полнейшей тактильной слепотой.

– Ну же! – вновь прикрикнула Ямато Мэй, заглянув в салон. Её взгляд – уже привыкший к полумраку – изучал меня не больше мгновения. Резкий рывок – и женщина уже была рядом, с опасным блеском в красивых глазах и стянувшимися в тонкую белую нитку губами.

Отшвырнув прочь мои трясущиеся руки, вдова быстро нащупала нужную кнопку у самого основания сиденья – и вдавила её что есть силы. Издав жалобный шлепок, металлическая пряжка ремня выскользнула из крепления и, подчиняясь воле сматывающего механизма, заскользила по моей груди.

В следующий же миг тётя Мэй схватила меня за воротник и потянула за собой. Наружу.

Дождь бушевал ещё яростней и страшнее, чем представлялось изнутри машины: он был повсюду, занимал собой окружающую действительность целиком, не оставляя простора для воображения. В нём, казалось, можно было запросто утонуть, стоило только сделать неосторожный вдох…

Подхватив близнецов под правую руку, а меня придерживая за рукав рубашки левой, Ямато Мэй с завидной уверенностью поспешила прочь от увязшей на мелководье машины – расплывчатый силуэт последней растворился в ночи быстрее, чем мы успели сделать десяток шагов – и вскоре вывела нас к заросшему высокой травой каменистому берегу. Размытый и скользкий, он чувствовался под ногами куда явственнее, чем хлюпающие насаждения прибрежного ила, и, казалось, поставил себе целью во что бы то ни стало опрокинуть наше семейство обратно в воду: крохотные камешки постоянно выскальзывали из под ног, лишая равновесия, а в самых неподходящих местах поджидали острые грани особенно крупных и тяжёлых булыжников. Я разбил ногу в кровь об один из таких – удар прошёл сквозь плотный материал ботинка и отразился в окоченевших пальцах настоящим взрывом боли, после чего хлюпать в носке стало значительно сильнее и агрессивнее.

Это была западня. Чёрная ловушка для нас с девочками: проклятый ливень буквально давил нас к земле, прижимал неподъёмным грузом, заставляя передвигать ноги по неровным камням, забредать в заросли густого кустарника и собирать каждую попадающуюся на пути лужу.

Заслоняя лицо свободной рукой, я продолжал размеренное движение в темноту. Природа уже вытянула большую часть моих сил, и того, что осталось у меня в резерве, хватало только на сбитую последовательность шагов без чёткой цели и смысла.

Сложно сказать, шли мы по берегу, или же давно вышли на какую-нибудь дорогу – шум дождя заглушал даже грохот реки, а свет фонаря терялся всего в паре метров от нашей угрюмой процессии, не позволяя разглядеть ничего, кроме темноты и каменистой почвы, тут и там раскрашенной прогалинами примятой зелени.

Тётя Мэй слегка встряхнула меня, притягивая к себе, и склонилась почти над самым моим ухом.

– Ты видел?.. – твёрдым шёпотом поинтересовалась она, усиливая хватку. Видел?..

На ум сразу пришёл тот странный вопрос, что задала вдова ещё в машине – про якобы преградивших нам путь девочек в белом – и я уже готов был вновь дать отрицательный ответ, как женщина вдруг продолжила, уже чуть громче и спокойнее:

– Вон, впереди… Чуть правее и выше. Посмотри же!..

Испытывая смешанные чувства – нечто среднее между надеждой и явным сомнением – я покорно устремил взор в указанном направлении. Пришлось очень сильно прищуриться, чтобы уберечь глаза от вездесущей влаги, и даже выставить ладонь козырьком у лба… чтобы… не увидеть ничего необычного. Только темноту – такую же, как и повсюду вокруг.

Я так и знал… Тётя Мэй действительно сошла с ума. Стресс столкнул телегу её разума с рельсов, и мы с близнецами теперь покорно следовали за безумной вдовой, решившейся…

– Вот, снова! – возглас Ямато Мэй заставил меня содрогнуться от макушки до пят. – Посмотрите все! Там точно мерцает свет! Электрическое освещение! Или…

Я продолжал сомневаться в словах тёти. Не стал даже голову поворачивать в ту сторону – просто продолжил смотреть под ноги… и неожиданно для самого себя обнаружил там ощутимую перемену: на месте разномастного ковра из камней теперь виднелось побитое, но ровное полотно асфальтовой дороги. Сбитые до потери чувствительности ноги уже не чувствовали этой разницы, но слабые отклики надежды, ещё бьющиеся в груди, мгновенно отреагировали на удивительное открытие. И, желая укрепиться в своих догадках, я поднял взгляд туда, где сквозь черноту и ливень действительно виднелся едва заметный жёлтый огонёк. Он казался чем-то диким и нереальным посреди этого кошмара… Лучом надежды. Далёким, спасительным маяком…

Молния сверкнула где-то далеко позади нас, но даже мгновенной вспышки этого света было достаточно, чтобы разглядеть угловатые силуэты построек, окружившие нас со всех сторон. Тётя Мэй замедлила шаг, поразившись их близости, и невольно устремила луч фонаря не под ноги, а по сторонам.

Позабыв о дожде и мраке, мы четверо издали слитный вздох изумления: прямо перед нами распахнул свою пасть въезд в заброшенную одноэтажную деревушку, словно бы выплюнутую прочь исполинским морским чудовищем. Неприглядные бетонные домики с выбитыми стёклами, перемежающиеся ветхими деревянными постройками, торговые автоматы неопределённого возраста и проржавевшие насквозь металлические вывески – они смотрели со всех сторон, сливаясь в одну сплошную нескладную картину. Кое-где над застройкой возвышались бревенчатые дома, возведённые на каменном основании – но они терялись за пределами главной улицы и казались недостижимыми для света, источаемого слабеньким фонарём.

Дождь к этому моменту начал идти на убыль, и мы с тётей Мэй могли безбоязненно озираться по сторонам с открытыми от удивления ртами – в то время как близнецы всё крепче начали вжиматься в бока замедлившей шаг матери. Одна из девочек попробовала было потянуться ко мне за защитой – но вдова моментально одёрнула дочь и подтянула её к себе. Как будто бы сочла мою компанию недостаточно надёжной…

Впрочем, подсознательная обида моя не продлилась долго – слишком велико было потрясение от найденной деревни и слишком силён глубокий, идущий из самых глубин памяти первобытный страх. В голове мгновенно всплыли все детские страшилки, связанные с заброшенными местами вроде этого, городские легенды и просто оброненные кем-то вскользь замечания о гнетущей тяжести подобного антуража. И… на миг мне действительно начало казаться, что окружающий мрак скрывает намного больше, чем представлялось на первый взгляд.