Осознание. Пятый пояс - Михаил Павлович Игнатов

— Верно, малец. Если предположить, что ты только что об этом услышал и задумался, то ты сообразителен, малец.

Я фыркнул:

— Ты просто сравниваешь со своими, уже дряхлыми мозгами, Седой.

— Неплохо, — он кивнул с довольной, ничуть не обиженной улыбкой. — Про духов такое и впрямь часто говорят. Но есть ещё одна вещь, которая считалась уникальной, но которую сумел повторить… Кто?

Я пожал плечами и предположил:

— Рам Вилор?

— К-хм, — Седой на миг поджал губы. — Нет, малец. Это мы, Орден Небесного Меча, пусть об этом уже и забыли за прошедшие годы. Давай я немного похвастаюсь. Ответь, как далеко простираются границы твоей печати?

Я не промедлил с ответом и мгновения:

— Ты не видел вон тот, дальний вал за твоей спиной?

Седой кивнул:

— Будем считать две сотни шагов. Скажи, малец, сильно ли отличается этот предел от того, что был у тебя—Воина?

Я не видел в этом ничего, что стоило бы скрывать. Не после того, как я с его помощью победил Браута, не после того, как я на его глазах убивал големов. Поэтому недолго молчал.

— Нет.

— Ответь, малец, вот если ты станешь Повелителем Стихии, прорвёшься через все десять испытаний и станешь Небесным Воином, на сколько шагов увеличится твоя печать?

Я лишь пожал плечами:

— Мне-то откуда знать?

— Спрошу по-другому. Накроет ли она земли одной фракции?

Я повторил громче:

— Мне откуда знать⁈

— А земли всего Пояса?

Теперь я уже цедил слова:

— Мне. Откуда. Знать.

— Я знаю, — неожиданно сказал Седой. — Не накроет, можешь не надеяться, — и тут же задал новый вопрос. — Так какого же Возвышения достиг последний из императоров Империи Сынов Неба, если его посмертный Указ из Столичного округа накрыл земли за пределами Шести поясов?

Вопрос был хороший. Как-то, с детства слушая сказки о Падении Мщения и том, как император, уже умирая, ответил смертельным ударом, я даже не задумывался об этом. По Нулевому Алма, странствующий посёлок на колёсах, созданный Дирманом Стоуном, делает круг за восемь лет. Первый пояс оборачивается вокруг Нулевого. Второй оборачивается вокруг Первого и так далее.

Так на сколько сотен тысяч ли должна была простираться печать Смерти императора, чтобы ударить по Альянсу Тысячи Сект снаружи Шестого пояса?

Я подумал над этим. Затем подумал ещё раз, глотнул ещё сока и подумал снова. Осторожно высказался:

— Наверное, за Небесным Воином ещё один есть. Не зря же они называли себя Империей Сынов Неба.

— Неплохо. Может и есть ещё один этап за Небесным Воином, только я тебе сразу скажу, малец, что даже его будет недостаточно для создания печати такого размера.

— Ну как недостаточно? Он же накрыл. Значит, способ есть.

— Конечно, есть. И Орден его открыл.

Седой замолчал. Молчал и я. Так мы в тишине и сидели, глядели друг другу в глаза.

Не знаю, что делал Седой, я же думал. Вспоминал. Иногда это полезно.

Я вдруг осознал, что знаю, чем отличается Орден от всех других фракций и что я видел только в нём. Медленно произнёс:

— Формации, которые накладывают Указы.

— А вот об Ордене ты знаешь больше, чем о Поясах, малец, — усмехнулся Седой и кивнул. — Да, мы открыли способ сопряжения двух Первых профессий, сумели соединить Массивы и Указы, формации и Указы, открыли способ покорения Полей Битв.

— Покорения?

— Ключи. Они находятся в центре искажений сил Неба. Искажения идут по нарастающей. Запрет полёта, запрет техник, запрет медитаций и восполнения, запрет движения сил и стихий, запрет жизни или, как его называют, императорский Указ Смерти.

— Разве последнее — это искажение силы Неба?

— В данном виде считается, что да, — Седой развёл руками. — Так-то и запрет полётов — это лишь действие огромных формаций и Массивов, впечатанных в эти земли, не более.

— Получается, что удар Мщения, который обрушил император на Альянс Тысячи Сект это…

— Он активировал огромную формацию Смерти.

— Формацию, — медленно повторил я.

Седой лишь кивнул:

— Созданную заранее и подпитанную через формации печать Указа Смерти. Он погиб, возможно, уже через миг после активации, а она продолжила давить сектантов, заставив их бежать из своих земель.

— Бежать к нам, в Шестой пояс? Почему?

Теперь настала очередь Седого изумляться:

— А смысл был им бежать прочь, наружу? Чтобы потом ходить вокруг защищавшего нас Указа Смерти? Нет, эти твари всё верно сообразили, да и зачем бежать в пустые земли, когда Империя почти пала к их ногам?

— Покорение Полей Битвы, — напомнил я Седому.

Тот снова пожал плечами:

— Пройти все ловушки, победить всех защитников в зонах искажений, пробраться через лабиринты барьеров к Ключам, отправить дальше того, кто сумеет добраться до него.

— Не понял.

— Точно не понял? Кто сумеет войти в зону Смерти?

— Идущий, чьё Возвышение…

Я сбился. Седой ухмыльнулся и продолжил за меня.

— Выше, чем Возвышение того, кто вложил свою печать в эту ловушку? Как бы я ни гордился нашей Поднебесной Империей, но говорить, что у нас есть идущие сильней, чем Древние… Я люблю приврать в беседе, впечатлить женщину, но врать самому себе, малец? Последнее дело. Запомни это.

Я пропустил его нравоучение мимо ушей. Меня захватило то, что он рассказал, но что-то не складывалось.

— Тогда как, вообще, добывают Ключи, если мы проигрываем Древним по Возвышению?

Седой скривился:

— Выкручиваются. Закаливают душу, сопротивляясь Указам, выискивают учеников с телом, идущим следом за душой, возвышают их, возвышают обычных мастеров Указов, затем доводят их до Ключа, словно хрупкие драгоценности и дают им сделать последний шаг. Вернее, всё это…

Я перебил:

— Властелины против Указа Небесного Воина? Это как?

Седой поморщился:

— Не все зоны запрета жизни так сильны, как та, что уничтожила сектантов вне Шестого пояса. Их-то создал не последний император, их так только называют. Да и с тех пор миновало почти четыре сотни лет, малец. Где-то разрушились накопители, где-то кланы по примеру Рама Вилора развернули в обратную сторону формации сбора силы Неба, много чего случилось за эти годы. Но всё это было раньше, сейчас этим серьёзно почти никто не занимается, сам видишь на примере слизняков из Ян. Клан Эрзум и пара семей, Звериные кланы, да мы, Орден, остальных и считать лень, столь жалко выглядят их