Обмани себя. Как самообман помогает нам выжить - Роберт Триверс

Развитию способов обнаружения обмана препятствует его культивирование. Меня очень удивляло утверждение некоторых экономистов о том, что рыночные силы всегда будут действовать таким образом, чтобы уравновесить потери от неправильных и обманных экономических действий (включая должностные преступления). Разве в отношении человеческой особи не применяется глобальное правило: если естественный отбор способствует развитию обманных механизмов, то «выживает» тот вид обмана, который способен обеспечить «чистую прибыль» каждому поколению? Конечно же, для борьбы с таким обманом не существует никаких коллективных сил, а только относительно медленно эволюционирующие контрметоды. Эти строки были написаны в 2006 году, за два года до начала финансового кризиса, которому способствовали вышеописанные заблуждения. Я не разбираюсь в экономике и посредством одной только логики не мог спрогнозировать кризис 2008 года. Но уже в течение тридцати лет у меня есть большие претензии к науке, называющей себя экономикой, которая отказывается подводить биологическую основу под свои выводы (см. главу 13).

Что касается того утверждения, что развитию обмана обычно препятствует его большая эволюционная «цена», то нельзя не принять во внимание насекомых-палочников (Phasmatodea), которые имитируют внешним видом либо ветки (три тысячи видов), либо листья (тридцать видов). Эти формы существуют уже по крайней мере пятьдесят миллионов лет и достигли невероятного сходства с неодушевленными предметами. В случае с видами, имитирующими ветки и палочки, наблюдается явный эволюционный отбор (развитие длинного тонкого тела), при этом приходится пожертвовать билатеральной симметрией[1] и ее преимуществами. Зачастую с целью помещения внутренних органов в более узком пространстве нужно отказаться от одного органа – у насекомого остается одна почка, один яичник и т. д.

Это говорит о том, что естественный отбор в целях успешного обмана оказывает достаточно мощное воздействие не только на внешний вид насекомого, но и на его внутренние органы. Подобным же образом самцы некоторых видов рыб имитируют внешним видом самок, «пристраиваясь» в стае к самцу, защищающему территорию, и участвуя в производстве икры, которая откладывается настоящими самками.

Что такое самообман?

Чем же на самом деле является самообман? Некоторые философы формулируют это понятие так: самообман – противоречие, невозможное с самого начала. Как можно обмануть самого себя? Не требует ли это, чтобы субъект знал то, чего он не знает? Такое противоречие легко обойти, приняв во внимание, что субъект сознателен, в то время как самообман происходит при удержании знания в подсознании. В мозге субъекта присутствует и правдивая и ложная информация, но правдивая хранится в подсознании, а ложная – в сознании. Иногда это подразумевает наличие в сознании определенных процессов, например подавления активной памяти, но чаще всего такие процессы подсознательны. Большинство животных также обладает сознанием (не самосознанием): его можно сравнить с включенным светом (когда животное бодрствует); оно позволяет познавать внешний мир с помощью органов чувств.

Таким образом, ключом к определению самообмана является понимание того, что правда избирательно удаляется из сознания и удерживается в подсознании. А если разум очень активен, то правда вообще не сохраняется. Парадоксально то, что в сознание помещается ложная информация. Какова цель такого акта? Возможно, если бы у нас был выбор, какую информацию поместить в сознание, мы, очевидно, поместили бы туда правдивую версию какого-либо события, а ложную спрятали бы где-нибудь «на задворках» сознания. Однако главная гипотеза, высказываемая в этой книге, заключается в следующем: все это противоречащее здравому смыслу действие происходит в целях манипулирования другими. Мы скрываем реальное и правдивое от себя для того, чтобы его не заметили внешние наблюдатели.

Обнаружение обмана у человека посредством когнитивной нагрузки

Если главная функция самообмана – сделать обман трудно распознаваемым, это естественным образом подводит нас к вопросу о том, какие способы есть у людей для обнаружения сознательного обмана. Какие «подсказки» мы используем для этого? Выделим несколько видов поведенческих «подсказок».

Нервозность. Считается, что, обманывая, человек нервничает, так как опасается негативных последствий обмана, агрессии со стороны обманутого, боится быть разоблаченным и обвиненным.

Контроль. Как следствие, боязнь показаться нервозным может привести человека к подавлению естественного поведения и к возможным побочным эффектам, например к «переигрыванию», избыточному самоконтролю, повышению тона голоса.

Когнитивная нагрузка. Ложь когнитивно трудоемка: необходимо подавлять правду и формировать ложные утверждения, внешне правдоподобные и не противоречащие же известной собеседнику информации; нужно говорить в убедительной манере, запоминать сказанное. Это занимает время и требует высокой концентрации внимания, что, в свою очередь, может привести к появлению «подсказок» в поведении, а также уменьшить продуктивность обмана при запросах на спонтанные действия.

Когнитивная нагрузка часто является решающим помощником в обнаружении обмана, меньшее внимание уделяется повышению самоконтроля и нервозности. По крайней мере, это касается криминальных расследований, а также экспериментов, в которых имитируется «преступление». При отсутствии возможности отрепетировать свою ложь обманщику приходится использовать для создания ложных утверждений все свое сознание, а это приводит к возникновению определенных эффектов, прямо противоположных проявлениям нервозности.

Возьмем, например, моргание. Когда мы нервничаем, мы моргаем чаще, но при возрастающей когнитивной нагрузке мы начинаем моргать гораздо реже (например, при решении математических задач). Недавние исследования показали: когда мы говорим неправду, то моргаем реже – это подтверждает значимость когнитивной нагрузки.

Нервозность делает нас более суетливыми, но когнитивная нагрузка дает противоположный эффект. И опять же в противовес расхожему мнению: люди зачастую меньше суетятся и ерзают, когда обманывают.

В подтверждение теории о повышенной когнитивной нагрузке: мужчины меньше жестикулируют, когда обманывают; представители обоего пола делают в разговоре более долгие паузы.

На днях около своего дома на Ямайке я увидел молодого человека, только что подъехавшего на мотоцикле, который (как я предполагаю) собирался меня ограбить. «Как тебя зовут?» – спросил я. «Стив», – ответил он. «А фамилия?» Пауза. Разве так трудно вспомнить свою фамилию? Затем быстрый ответ: «Джонс».

Итак, Стив Джонс. Довольно распространенное сочетание на Ямайке, и именно поэтому поверить было еще труднее. Его настоящее имя оказалось Омар Кларк. Когнитивная нагрузка сразу же выдала его с головой. Согласно последним исследованиям, пауза не обязательно должна возникать – обман в виде отрицания совершается быстро, то же касается и отрепетированной лжи.

Доказательством наличия обмана могут стать и признаки увеличения контроля над собой. Хороший пример – повышение тона голоса. Мы часто наблюдаем его у человека, который обманывает. Это естественное следствие стресса и попыток подавить свои естественные реакции путем ужесточения самоконтроля. Телесное напряжение неизбежно приводит к подъему тона голоса; он усиливается, когда говорящий подходит к ключевому слову.

Например, женщина, отрицающая сексуальные отношения с неким Шерри, может нечаянно повысить тон своего голоса на фразе: «Думаешь, я здесь с ШЕРри?» (Ну, я предполагал это, но теперь у меня есть достаточно доказательств.)

Другим побочным действием подавления естественного поведения может стать наличие так называемых «вытесняющих действий». Это явление описано в поведении животных: иррелевантная (неуместная) активность, проявляющаяся при столкновении двух противоположных мотиваций. Поскольку ни один из импульсов не может перейти в действие, блокируемая энергия проявляется в виде иррелевантных движений, например мышечных сокращений. Именно поэтому у приматов иррелевантные действия с достаточной степенью достоверности указывают на стресс.

Например, однажды я попытался скрыть от своей подруги незначительную ложь и заметил, как моя левая рука непроизвольно дернулась. В то время мы встречались уже в течение какого-то времени, и она моментально это заметила. Несколько месяцев спустя ситуация повторилась, но мы поменялись ролями.

И обманщики и обманутые почти всегда расценивают нервозность как фактор, указывающий на наличие обмана. Однако они удивились бы, узнав, что наука считает нервозность самым слабым признаком существования обмана. Это происходит отчасти потому, что во время научных экспериментов испытуемых не беспокоят негативные последствия обнаружения обмана, а следовательно, они не так сильно нервничают. Но в реальной жизни (например, при допросе) подозреваемый может сильно нервничать независимо от того, лжет он или нет, так как его беспокоит не только наличие подозрения, но и осознание им факта собственной нервозности, а поэтому признаки подавления могут проявляться так же, как и нервозность. И, как мы видели ранее, проявления когнитивной нагрузки, связанной с обманом, часто бывают противоположны проявлениям нервозности.