Краткая история аргентинцев - Феликс Луна

Приступая к нашей теме, полезно начать изложение с исторического момента огромной важности для будущего Аргентины — с события, оказавшего влияние на весь регион, который мы сегодня называем Южным конусом Америки[4]: речь идет об основании в 1580 г. города Буэнос-Айрес. Как известно, Америка была открыта в 1492 г. В 1517 г. корабли впервые проплыли по рекам Рио-де-Ла-Плата и Парана, а в 1536 г. было организовано предприятие Мендосы[5] (впрочем, оно просуществовало недолго).

Как известно, в последующие десятилетия поток колонистов из Перу и Верхнего Перу[6] устремился на территорию, которая в наши дни является северным и центральным регионами Аргентины. Одновременно второй поток колонизации, шедший из Чили, привел к основанию городов Сан-Хуан, Мендоса и Сан-Луис. Третий поток колонистов, с отправной точкой в Асунсьоне, привел к основанию городов Санта-Фе и Корриентес. Такова была обстановка в преддверии 80-х годов XVI в. — важного периода аргентинской истории, завершившегося основанием города Буэнос-Айреса

Врата Буэнос-Айреса

Какое значение имеют эти факты? В первую очередь нужно иметь в виду, что, когда испанцы начали заселять страну — мы не можем сказать «завоевывали», потому что на первом этапе практически не было войн, — у них были очень смутные представления о географии этой части Америки. Обширные равнины, иногда разделенные горными цепями (которые, за исключением Анд, не были непреодолимыми), и огромные реки, берущие начало в сердце Америки и впадающие в Рио-де-Ла-Плату, а затем в Атлантический океан, свидетельствовали о непостижимой географии, очень трудной для ориентации. Поэтому до конца XVIII в. для передвижения по пампе[7] был необходим компас, потому что определить на глаз свое местоположение представлялось почти невозможным. Но испанцы были выдающимися космографами и географами, а также обладали хорошей интуицией, которая подтверждалась, по мере того как они лучше узнавали местность.

К моменту основания Буэнос-Айреса на территории будущей Аргентины уже существовало три города. В действительности это были очень бедные, по существу временные поселения, но они уже тогда имели все предпосылки, для того чтобы превратиться в города, выполняющие бюрократические функции, свойственные испанским порядкам, и способные удовлетворить страстное желание обладать властью, характерное для испанских капитанов. Этими тремя городами были Кордоба[8] (основана в 1573 г.), Сантьяго-дель-Эстеро (1554) и Тукуман (1565).

Если взглянуть на карту, можно увидеть три маленькие точки в глубине Аргентины (они указывают на север и на юг), возникшие как опорные пункты на пути, начинавшемся в Верхнем Перу, прежде всего в Потоси, который уже тогда завоевал славу самого богатого места Америки. Город возник возле горы, из рудников которой добывали серебро и которое принесло огромное богатство в очень короткий срок. Кроме того, Потоси превратился в большой потребительский центр с высокой покупательной способностью, нуждавшийся в товарах для поддержания уровня жизни, куда стремились не только быстро разбогатевшие владельцы рудников, но и все те, кто наживался за счет горной промышленности.

Испанские поселенцы, как мы уже сказали, были хорошими космографами и обладали географической интуицией. Один оидор из аудиенсии[9] Чаркас, дон Хуан де Матьенсо (оидоры были членами коллегиального суда второй инстанции, и территории, о которых мы говорим, входили в юрисдикцию аудиенсии Чаркас), сказал в 1566 г., что было необходимо открыть «ворота к этим землям», то есть дать выход в Атлантический океан всей этой огромной территории, которая к югу от Потоси уже имела перевалочные пункты в Тукумане, Сантьяго-дель-Эстеро и Кордобе. Сидя в одиночестве в своем кабинете в аудиенсии, ни разу не выехав за пределы Чаркас, но будучи хорошо информирован людьми, побывавшими в этих землях, Матьенсо утверждал, что необходимо основать еще одно поселение, приблизительно в том же месте, где дон Педро де Мендоса основал первый Буэнос-Айрес.

Исходный замысел основания города, который осуществил Хуан де Гарай, посланник последнего аделантадо[10] Рио-де-Ла-Платы, был таков: дать доступ к этим землям, открыть удобный и широкий путь, конечным пунктом которого было Верхнее Перу и город Потоси.

Так в 1580 г. родился Буэнос-Айрес, с самого начала имевший некоторые интересные особенности. Основание города, которое сегодня кажется событием огромной важности, не получило широкого отклика у современников. Казалось, что Буэнос-Айрес будет, как сказал несколько лет спустя один королевский казначей, «самым бедным городом Америки». В испанской империи, в которой богатством считали прежде всего золото и серебро, Буэнос-Айрес не обладал ни тем ни другим и представлял собой маленькое поселение, насчитывавшее до 1610 г. в лучшем случае 500 человек, напоминавших жертв кораблекрушения в огромном двойном море — в море пампы (куда они не осмеливались ходить, имея представление лишь о примыкавших непосредственно к городу территориях), и в море Рио-де-Ла-Платы, впадавшей в Атлантический океан. Таково было печальное положение бедных предков портеньос[11], живших от прибытия одного регистрового корабля[12] до другого.

Здесь стоит кратко остановиться на испанской торговой системе того времени. Из страха перед пиратами и корсарами испанцы создали в середине XVI в. систему, которая заключалась в посылке двух караванов (то есть экспедиций), охранявшихся военными кораблями и состоявших из тридцати, сорока и даже пятидесяти судов, которые выходили два раза в год из Испании и возвращались из Америки с той же периодичностью.

У них был очень четкий маршрут. Обычно они совершали путешествие от испанского порта Кадис до Панамского перешейка, разгружали свои товары в Портобельо, перевозили их на мулах через перешеек до города Панама, доходили до Тихого океана, снова загружали товары на другие корабли и, пройдя через Гуаякиль, высаживались в порту Кальяо недалеко от Лимы. Там товары снова разгружались, грузились на мулов и развозились в различные точки Перу и Верхнего Перу.

Это был очень длинный путь, и, как следствие больших транспортных расходов, стоимость товаров являлась очень высокой. Но это единственная система, которую придумала Испания для защиты от атак корсаров, главным образом английских: не позволять кораблям-одиночкам перевозить товары, а отправлять их караванами из одного порта в другой через северную часть Атлантического океана.

Избранная система означала также то, что Испания не принимала во внимание никакие географические пункты, кроме привилегированных портов Кубы и Панамского перешейка. Таким образом Буэнос-Айрес, находившийся в южной части Атлантического океана, оказывался на обочине и принимал лишь регистровые корабли, прибывавшие раз в год или раз в два года. Иногда случалось так, что в течение пяти лет из Испании не приходил ни один регистровый корабль.

Портеньос того времени терпели лишения. У них не было ни одной вещи, необходимой для выживания, и они не были способны производить их в той местности и в таком городе, как Буэнос-Айрес, где возможности организации производства были невелики. У них отсутствовали навыки и не было оборудования для эксплуатации ресурсов, которые им предоставляла огромная пампа, на краю которой они находились. Поэтому получилось так, что портеньос начали жить за счет контрабанды. Это был единственный способ выжить.

В обход закона

Контрабанда шла главным образом из Бразилии. Случилось так, что испанский король Филипп II (сразу после основания Буэнос-Айреса) в результате довольно сложной династической комбинации присоединил португальскую корону к испанской и стал королем Португалии, хотя две короны остались разделенными. Португальцы воспользовались преимуществами подобного «двойного гражданства» и попытались торговать с Буэнос-Айресом. Такая торговля, однако, была незаконной, поскольку перевозка производилась не регистровыми кораблями, а осуществлялась с помощью судов (нагруженных товарами, в которых отчаянно нуждался Буэнос-Айрес), пристававших к берегу в любом месте протяженного побережья Рио-де-Ла-Платы или реки Параны.

Со временем, через десять-пятнадцать лет, возникла целая организация, которая жила за счет контрабанды, но сам Буэнос-Айрес оставался при этом очень бедным городом, фактически нищим; а крайняя нужда, которую испытывали его жители, стала легендарной. Исключение составляла небольшая группа людей, связанных с контрабандой. Есть несколько весьма занимательных рассказов, вроде того что оставил Рауль Молина, о жизни этой горстки людей, с их роскошным образом жизни, игрой в бильярд, любовницами и богатством, так разительно контрастировавшим с нищетой других жителей города.